[см.: Фрумкина 1995: 100-103].
Вторая половина XX столетия характеризуется в языкознании тем, что ни один крупный лингвист не миновал вопроса об антропоцентризме в языке. Под антропоцентрическим принципом в современной лингвистике понимают позицию, впервые представленную в рамках этнолингвистики (антрополингвистики, этносемантики – Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф). Принцип социального антропоцентризма гласит, что основные функции языка как семиологической системы формируются в элементарном виде в непосредственном акте высказывания и общения двух людей – партнеров по диалогу. Термин антропоцентризм означает, что функции представляют собой в исходной точке отвлечение, абстракцию некоторых сторон или качеств человека как активного, познающего и преобразующего объективный мир субъекта [см.: Принципы описания 1976: 214-215]. Э. Бенвенист в своей концепции «человека в языке» воплощает, по словам Ю.С. Степанова, традицию европейского языкознания, в особенности отчетливую во французской и русской лингвистических школах. Известно, что антропологический принцип, не называя его таковым, на материале лексикологии утверждал в 40-х годах ХХ века академик Л.В. Щерба. Позиция, которую при описании имен артефактов (типа стол, чашка) и имен природных объектов (яблоко, собака и др.) А.Вежбицкая называет «антропоцентрической», означает следующее: «Чтобы понимать значение слов, именующих продукты человеческой деятельности, следует прежде всего понять, для какой цели созданы соответствующие объекты, т.е. необходимо понять их функцию» (Вежбицкая).
Однако «антропоцентризм» Бенвениста и
«антропологический подход», представленный линией БоасСепир-Уорф, достаточно долго ждали своего воплощения на эмпирическом материале, т.к. в соответствии с установками XX века, который ценил в гуманитарных науках «строгость», отношение «внутренний мир человека - язык» закономерно оставалось за пределами того, что считалось доступным для подлинно научного подхода. Первым, кто воплотил на обширном материале идеи Гумбольдта и Бенвениста, стала А. Вежбицкая.
Итак, ориентация на переход от позитивного знания к глубинному, к постижению языка как антропологического феномена, стала основной чертой языкознания в последние десятилетия и заставила ученых заговорить об антропологической парадигме изучения языка, в рамках которого развиваются этнолингвистика, лингвокультурология и др.науки. При антропологическом подходе к изучению языка провозглашается принцип постижения языка в тесной связи с бытием человека. По мнению ученых, возможны и реализуются следующие пути развития науки на антропологических основаниях: 1-й путь. Рассматривается как подступ к антропологической парадигме: человек в теорию не вводится, но сам язык при этом гипостазируется, одушевляется, мифологизируется. 2-й путь. Предлагается рассматривать язык не «в самом себе», а как «часть человека». 3-й путь. Предмет исследования – человек, изучаемый в аспекте владения языком. 4-й путь. Язык интерпретируется как конструктивное свойство человека, а человек определяется как человек именно через посредство языка. Такой путь был определен
В. фон Гумбольдтом, который рассматривал разрабатываемую им лингвофилософскую концепцию языка в качестве ядра формирования теории человека в рамках философскопрактического человековедения. Раскрывая указанные выше варианты истолкования антропологической парадигмы изучения языка, В.И. Постовалова подчеркивает: «Изучение языка, по Гумбольдту, «не заключает в себе конечной цели, а вместе со всеми прочими областями служит высшей и общей цели совместных устремлений человеческого духа, цели познания человечеством самого себя и своего отношения ко всему видимому и скрытому вокруг себя» [Постовалова 1999: 29].
В противовес понятию «антропоцентризм» Ю.А. Сорокин вводит термин «антропофилия», аргументируя его предпочтительность следующим образом: «Любое «центрическое» отношение вольно или невольно пытается представить себя в качестве исходной точки отсчета, автономной и независимой от других центров и в силу этого конкурирующей с ними… Антропоцентрическое отношение – антипаритетно и рассудочно, утверждая себя доказательствами, а не эмпатией» [Сорокин 1999: 52]. Характеризуя любое «филическое» отношение как эмпатичное, ученый обращает внимание на любовно-бережное отношение «филического» к мельчайшим событиям и фактам не только человеческого, но и природного существования в целом. По Ю.А.Сорокину, антропофилическая позиция – констатация, а не приговор, понимающая эмпатия, а не хула или хвала. «В антропофилическом мире показывают, а не диктуют, сопоставляют, а не противопоставляют. В нем любые отдельности стремятся понять друг друга (или уразуметь причину своего непонимания)». Представляется, что эта позиция «аксиологической толерантности» весьма важна в контрастивном исследовании сферы языковой семантики в рамках межкультурной коммуникации, ибо способствует снятию (исходя непосредственно из языкового материала, недекларативным способом) различного рода стереотипов, ярлыков, навешанных на тот или иной «национальный характер» без учета всей совокупности факторов существования этноса.
В контексте сказанного нельзя не обратиться к исследованиям В. Айсмана [Eismann 1999], считающего, что понятие «национальный характер» – миф, конструкт, стереотип, созданный взглядом представителей другого этноса с иной концептуальной системой видения мира. Задача исследователя не в том, чтобы искать соответствия этим конструктам в реальности - она состоит в изучении причин, которые привели к конструированию тех или иных стереотипов.
В рамках лингвистики антропологической ориентации на первый план выдвигается разработка таких дисциплин, как лингвогносеология (когнитология), лингвосоциология, лингвопсихология, лингвоэтнология, лингвопалеонтология, лингвокультурология.
По мнению В. Айсмана, «культурная лингвистика» в понимании американского лингвиста Г.Б. Пальмера (G.B. Palmer) соединяет разные традиции этнолингвистики с когнитивной лингвистикой, что «имеет явные точки соприкосновения с этнолингвистическими концепциями в России (Н.И. Толстой и его школа, М.М. Копыленко, <…> в области фразеологии В.Н. Телия и ее научный семинар)» [Eismann 1999: 44].
Об этом же, но применительно к изучению фразеологии, говорит и В.И. Постовалова: «Лингвокультурологический анализ <…> нуждается в дополнении его лингвокогнитивным и другими видами анализов в русле антропологической лингвистики» [Постовалова 1999: 32].
Изучение языка и культуры, форм взаимодействия этих систем, культурных конструктов, возникших в результате такого взаимодействия, а также того, как они влияют на коллективную культурную идентичность, осуществляется в рамках нескольких направлений, среди которых наиболее близкими по характеру исследований считаются этнолингвистическое, лингвокультурологическое, контрастивное направления. Ряд авторов (В.Н.Телия, В.И. Постовалова, Е.О. Опарина, Н.Г. Брагина, И.И. Сандомирская, Ю.А. Сорокин, В.А. Маслова и др.) разрабатывают проблемы лингвокультурологического анализа, в основном, применительно к фразеологии. Это обусловлено переводом исследования идиом в русло когнитивистики и культурологии в связи с новым взглядом на идиому, как на 1) языковой знак, передающий информацию; 2) знак, хранящий и воспроизводящий культурные установки народа, знак, вся семантика которого предстает в проблесках культуры.
Говоря словами М.Л. Ковшовой, «значение идиомы может быть представлено как информативный текст, различные смыслы которого проходят «сквозь фильтр ментальности» говорящего и слушающего, интерпретируются в пространстве социального и культурного знания, активизируемого субъектом в момент общения» [Ковшова 1999: 164].
Учитывая, что все вышесказанное с полным правом может быть отнесено и к слову, мы считаем возможным отвлечься от подобного деления языковых единиц на идиомы и слова и более подробно остановиться на основных принципах лингвокультурологического подхода к языку в целом.
Однако сначала несколько слов об этнолингвистическом направлении. Этнолингвистика, по данным Лингвистического энциклопедического словаря, - направление, «изучающее язык в его отношении к культуре, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка» [ЛЭС 1990: 597]. Существует и более широкое понимание, при котором этнолингвистика рассматривается как «комплексная дисциплина, изучающая с помощью лингвистических методов «план содержания» культуры, народной психологии и мифологии независимо от способов их формального представления (слово, предмет, обряд и т.п.)». Зародившись как самостоятельное направление в недрах этнографии на рубеже ХIХ – ХХ вв., этнолингвистика получила широкое развитие в США сначала в собственно этнографическом, а с 1-й половины