Сергей Панкеев с неизменным восхищением отзывался о Фрейде ("Фрейд был гением", "его личность гипнотизировала... У него был очень строгий взгляд, который пронизывал вас до глубины души") и неизменно отказывался играть роль "парадной фигуры" психоанализа, при этом оплачиваемой. Это был уникальный случаи — сначала Фрейд, а потом и другие психоаналитики длительно оказывали пациенту, разоренному болыпевистской
К оглавлению
140
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
революцией, финансовую помощь. Так, Эйслер, представитель Архивов Фрейда в США, высылал ему в 1973 году до 4000 франков в месяц. Можно ли говорить здесь о возмещении значительных затрат, которых стоило С.П. лечение у Фрейда? В течение четырех лет он, по его собственным словам, "очень дорого" платил своему знаменитому терапевту: 40 крон за часовой сеанс, что составляло в то время около 35 марок. Если взять за эталон стоимость одного дня лечения в клинике — около 10 марок, то сеанс психоанализа приносил Фрейду доход, равный трех-четырехдневному содержанию в клинике.
Это было дорого, "очень дорого", как говорил Сергей Панкеев, бывший Человек с волками...
ОТ ФРЕСОК СИНЬОРЕЛЛИ К ПРОЯВЛЕНИЯМ ОСТРОУМИЯ
С точки зрения психоанализа нет ничего, что можно считать пустым, незначительным, абсурдным, малозначимым — или же отталкивающим; все имеет свой смысл и значение. И поскольку мы подошли к теме остроумия (по-немецки — Witz) и шалостей, описанных Фрейдом, высказанную мысль можно сформулировать в виде каламбура: психоанализ ничто не считает за гадкое — все служит загадкою*. Иначе говоря, "отходов" не существует, любое проявление действительности, а особенно человеческой реальности, представляет целый комплекс ясных знаков, позволяющий с помощью определенных правил понять их скрытый смысл и даже множество скрытых смыслов. Благодаря Фрейду эти
* Игра слов: rebut (по-французски загадка).
отбросы) и rebus (ребус,
141
ЗАЛОЖЕНИЕ ОСНОВ, РАЗВИТИЕ ИДЕЙ, СЛАВА
"отходы" во всех их формах стали частью области знания и рационального анализа со всеми вытекающими последствиями.
Продолжая заниматься дешифрированием сновидений, Фрейд в конце 1890-х годов параллельно обращается к изучению и анализу различных обыденных действий, отличающихся очевидными или едва уловимыми смещениями: различного рода забывчивости, многообразных описок, мелких ошибок, оплошностей, происшествий или инцидентов и т.п., интерпретации и объяснения которых он излагает в книге "Психопатология обыденной жизни", вышедшей в 1901 году.
Значительно более своеобразный и сложный для освоения материал — острословие, каламбуры, юмор, в общем, все, что характеризуется немецким термином Witz (остроумие), с его странной способностью разнообразить, делать необычным и острым наш язык, создавать самые неожиданные комичные ситуации — лег в основу опубликованной в 1905 году после многолетних размышлений работы "Остроумие и его отношение к бессознательному". Эта работа, вышедшая тиражом в 1050 экземпляров и разошедшаяся полностью лишь через семь лет, достаточно долго оставалась без внимания, и только в последние десятилетия активный интерес к проблемам языка и семантики придал ей новый блеск. Она стала источником многочисленных ссылок, важным инструментом для исследования образований и механизмов речи и породила массу новых остроумных высказываний, порой даже слишком тонких для нашего ограниченного сознания.
Наметившая общедоступный путь к бессознательному "Психопатология обыденной жизни" использует, помимо прочих, материалы собственного опыта и самоанализа Фрейда. Эта основа так проста и доступна, изложение так живо, что каждый читатель как бы приглашается заглянуть в повседневную жизнь, направить свое внимание на собственную забывчивость, описки, неудачные
142
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
действия, постараться самому исследовать свое подсознание. В этом выражается демократизм психоанализа, его популярность в полном смысле этого слова: предложены доступные для всех способы, ясные и удобные модели, позволяющие самостоятельно осуществлять контроль за проявлениями бессознательного. Но лишь с помощью упражнений, настойчивости и определенного "дара к интерпретации", которым обладал сам Фрейд, можно достигнуть серьезных успехов.
Примечателен факт, приведенный Фрейдом в книге "Психопатология обыденной жизни", когда он воспроизвел целый ряд колоритных и разнообразных ассоциаций и примеров, чтобы восстановить забытое им имя художника Синьорелли.
В сентябре 1898 года Фрейд путешествовал по Далматии и Герцеговине. С одним из попутчиков он разговорился об обычаях турков, об их фатализме по отношению к смерти, полном доверии, которое они испытывают к врачам, однако не решился затронуть "скабрезную тему" об их сексуальных отношениях. Затем разговор зашел об Италии, Фрейд вспомнил знаменитые фрески в Орвьето, но не смог восстановить в памяти имени их автора. Тогда он предпринял свое расследование. "Имя, которое я тщетно силился вспомнить, принадлежало мастеру, которому собор в Орвьето обязан великолепными фресками на тему "Страшного суда". Вместо искомого имени Синьорелли в моей памяти всплыли имена двух других художников — Ботичелли и Больтраффио...". Размышляя над этими двумя именами, которые как он знал, неверны, Фрейд пришел к названиям Босния (по первым буквам —"Бо") и Герцеговина, содержащему "гер" (немецкое "Негг" — господин, по-итальянски синьор}, — районов, где жили те самые турки, которые "особое значение придавали сексуальным наслаждениям"; затем возникло название Трафуа, отвечающее Больтраффио, — места, где Фрейд узнал печальное известие о самоубийстве
ЗАЛОЖЕНИЕ ОСНОВ. РАЗВИТИЕ ИДЬЙ, СЛАВА
143
одного из его пациентов, причем это событие он вовсе не пытался вспомнить. Так имена, названия мест, картины и события выстраивались вдоль мысленных направлений, проложенных от двух возникших в сознании имен, и объединялись темой "Смерть и сексуальность", двойное значение которой и стало основой возникшего торможения при попытке вспомнить имя Синьорелли, причиной ухода его из памяти, забвения. Фрейд прекрасно демонстрирует действующий в мозгу механизм восприятия языка, когда смысл слова оказывается вторичным по отношению к звуку, к букве: так, слово Синьорелли сперва было разделено на две части — "елли", ассоциирующееся с Ботичелли и "Синьор", переводимое, как Негг, и ассоциирующееся с Герцеговиной, и т.д. "По-видимому, — заключает Фрейд, — имена при этом процессе подвергаются тому же воздействию, как слова в предложении, которое хотят превратить в ребус".
Этот процесс может длиться бесконечно. Особенно интересно в описанном методе, как и при исследовании снов, что он оставляет толкование открытым: анализ бесконечен, процесс носит кумулятивный характер, каждый день возникают новые связи, обогащающие интерпретацию. Прекрасный комментарий этого случая забывчивости Фрейда дан в статье психоаналитика Ги Розолато под названием "Смысл забывчивости. Открытие Фрейда", опубликованной в одном из номеров журнала "л'Арк", посвященном Фрейду. Дальнейшее деление слова Синьорелли (Signorelli) позволяет выявить в нем Sig, ассоциирующее с Зигмунд (Sigmund) — именем Фрейда, провести его идентификацию с художником, носившим имя Лука (Luca), и почувствовать в этом имени уже отблески внутреннего огня, высвечивающего силуэт Люцифера (Lucifer). Полученная зримая картина, порожденная именем, вызывает новую "плеяду образов", где мы можем видеть лицо Юлиуса, умершего младшего брата, и лицо умершего отца...
144
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
За образом умершего отца, можем мы добавить, возникает тема покинутости, одиночества, отраженная в восклицании Синьорелли: "Эли, эли, Боже мой, Боже мой (Господи, Господи или Синьор, Синьор), зачем ты покинул меня?" Чуткое ухо Фрейда, тонко чувствовавшего поэзию Мильтона, наверняка уловило английское Hell (Ад) — Acheronta, который он святотатственно потревожил и о котором, подобно мастеру из собора, создал "великолепные фрески" — психологические, в виде своего "Толкования сновидений". Таким образом, как пишет в своем заключительном выводе Розолато, "из забывчивости возникло Имя: Лука Синьорелли", и отражением его стало имя Другого: Зигмунд Фрейд\
Флиессу, который упрекал его в плоских шутках и неудачной игре словами, Фрейд отвечает в письме от 11 сентября 1899 года: "Все мечтатели... — неисправимые шутники, и это необходимо, поскольку они постоянно попадают в затруднение от невозможности идти прямым путем". Здесь Фрейд определяет функцию остроумия: это косвенный, смещенный путь, нечто вроде обхода с целью выйти из затруднения. И этот обходной путь остроумия является одновременно обходным путем к бессознательному: "Смешной характер многих бессознательных процессов тесно связан с теорией остроумного и комического". Изучение сновидений и бессознательного неизбежно подвели Фрейда к вопросу о природе шутки с обращением к "теории остроумного и комического", тем более, что внутреннего сопротивления последней в нем почти нет из-за собственной весьма выраженной склонности к "умному" и остроумному. Этой склонности он, несомненно, обязан родителям, которые любили шутки и были щедры на еврейские анекдоты, рассказываемые, вероятно, на идише, или, по крайней мере, пересыпаемые необходимыми словами из этого языка; им он обязан и гибкости языка, игре, подвижности применяемых фонетических и семантических форм,