Сегодня этот аспект, названный Фрейдом "токсическим", находится в центре чрезвычайно плодотворных исследований. Мишель Оден в книге "Происхождение экологического человека" характеризует "химических посредников" главным образом вещества, названных "андорфинамк", такими словами: "Авдорфины" (эндогенный морфий) вырабатываются самим организмом и действуют так же, как морфий"; "они имеют рассеянное распределение по всей центральной нервной системе и особенно концентрируются в сером веществе ствола головного мозга и лимбической системе".
В поддержку биологических позиций Фрейда можно было бы привести другие материалы и аргументы; в его учении почти нет такого направления, где бы не чувствовалось влияние биологии.
Но рассматривать Фрейда только как мыслителя в области биологии, относить к биологическим основы, направления, цели, суть его исследований — значит, как
262
МЫСЛЬ ФРЕЙДА
нам кажется, предаваться второй ошибке в понимании (Урейда — "биологизации". Число ее сторонников не так уж велико по сравнению с отрядами медицинской гвардии, но последствия могут быть значительно более серьезными. Биологизация работ Фрейда характерна для некоторых научных кругов, где по отношению к нему продолжают культивировать предубеждение, враждебность, что позволяет удерживать его на их собственных позициях как заложника передового отряда!
Известный ученый в области социобиологии Эдвард О.Уилсон пишет в статье "Биология и социальные науки", опубликованной в 1977 году в журнале "Daedalus", что "психоаналитическая теория удивительно соответствует социобиологической". Для движения фетишизации науки, получившего в наши дни широкое развитие и опирающегося на современные открытия в биологии, биохимии, молекулярной биологии и генетике, имя Фрейда несет заметные преимущества: нужным образом повернутый, он служит традиционной и всегда престижной порукой. Но его стараются нейтрализовать на его же собственной почве — на стратегическом стыке биологических и гуманитарных наук, где для новой позитивистской идеологии он наиболее непримиримый противник, стойкий и хорошо вооруженный, поскольку опирается на факты, справедливые и поныне, на личность, стремящуюся к неповторимости, сознающую все ограничения и хрупкость своего существования, но одновременно и свое могущество.
Биологизация Фрейда пренебрегает ясным и твердым заявлением, которое он сделал в коротком очерке "Польза психоанализа", опубликованном в 1913 году в итальянском журнале "Наука". Совершенно ясно, что целью постоянных усилий Фрейда было держать биологию на расстоянии, углублять ее разрыв с собственными исследованиями — не отказываясь при этом от нее. Он старается освободить психологию от патологии и физиологии, выдвигая "положения чисто психологической
ТРИ ОШИБКИ В ОТНОШЕНИИ К ФРЕЙДУ
263
природы, расположенные в порядке, обусловленном последовательностью известного нам развития психики". "Таким образом, психоанализ, с одной стороны, ограничивает физиологический подход, а с другой — охватывает значительную часть патологий в части психологии". Касаясь затем "пользы для биологии", он пишет: "Мы считали необходимым во время психоаналитической работы избегать биологической точки зрения", и далее: "Несмотря на все усилия и попытки не дать терминам и биологическим подходам доминировать в психоаналитических работах, мы не смогли избежать их использования при описании изученных нами явлений". В конце он приходит к такому, быть может, несколько поспешному выводу: "Я буду удовлетворен, если эти заметки привлекли внимание к важному граничному положению психоанализа между биологией и психологией".
О каком "граничном положении" может идти речь, когда еще почти ничего не объяснено; характеристика понятия влечение как пограничного между психическим и органическим представляется не очень убедительной. Лучше, наверное, оставить слишком громкий термин "граничное положение", который претендует на то, чтобы связать две разнородные и полные вопросов области и перейти к употреблению слова "между", более подходящему для характеристики пространства, в попытке освоить его, углубить, познать преодолеваемого мыслью Фрейда в ее движении между психическим и органическим, между биологией и психологией. При этом подразумевается, что между ними не существует никакой симметрии, никакого равенства, но лишь антагонизм, несоответствие, противоречие этих двух областей знания: биологическая область, достаточно углубленная, отходит на второй план, а освобождающееся при этом место, незанятое, пустое, служит как бы призывом к психологическому, хотя точно определить природу того, что приходит на смену, на самом деле достаточно трудно...
264
МЫСЛЬ ФРЕЙДА
Чтобы лучше продемонстрировать парадоксальный способ движения мысли Фрейда в ее неповторимом пути между биологическим и психическим, можно вспомнить, как он заставлял взаимодействовать понятия полового влечения и влечения к пище: последняя, отвечая биологической потребности — чувству голода, служит основой особого чувства удовольствия, отличного от чисто инстинктивного удовлетворения, и вызывает первые зачатки сексуальности. Таким образом, становится ясно, что психологические построения и предположения Фрейда опираются на биологические основы, от которых их все же важно отделять.
Возьмем другой пример. В "Трудностях цивилизации" Фрейд использует длинную архитектурную метафору, позволяющую связать психическую историю индивидуума с археологическим прошлым города, в данном случае его любимого Рима. Применительно к биологии за этой метафорой можно увидеть фундамент здания психоанализа, с его оригинальным устройством, собственными функциями, распорядками, неповторимым стилем, не связанным с отдаленными пластами биологической основы. Но подобный образ слишком статичен, а следовательно, обманчив. Необходимо представлять себе нечто более динамичное, говорить о круговороте, энергии движущейся в разных направлениях мысли, возвращающейся обходными путями, пересекающейся, погружающейся в "глубины" психологии, где проявляются точки соприкосновения с биологией. Или, если пользоваться аналогией из области искусства, которая так подходит Фрейду, можно вообразить созидательную работу архитектора, возводящего внутри скального массива биологии романские своды, под которыми начинают громко звучать и резонировать голоса психики.
Мысль Фрейда находится в непосредственной близости с биологией с точки зрения позитивизма, черпает в ней свои модели, ресурсы и основы как партнер и сообщник, что сегодня цинично использует идеология
265
ТРИ ОШИБКИ В ОТНОШЕНИИ К ФРЕЙДУ
биологизации. Но в то же время — что и парадоксально, и характерно — она выступает против биологии, сражается с ней, порой жестоко и рискованно, и это позволяет ей открыть путь новой психологии. Оценивая смелость подобного действия, мы вправе заключить, что мысль Фрейда возникает и утверждается главным образом как отрыв от биологии.
КУЛЬТУРАЛИЗАЦИЯ
Все, что "невежественные и бесчестные врачи" и неистовые "биократы" пытались отнять у Фрейда, предварительно раздробив его учение на кусочки, относится в основном к области культуры. Предложенный здесь термин "культурализация" несколько громоздок, но он по крайней мере дает почувствовать, какую тяжелую, сложную, навязчивую задачу ставит перед собой современная культура, пытаясь поглотить, приспособить, включить в свои списки Фрейда, причем с достаточно странными целями. Неудивительно, что при подобной культурализации Фрейда, то есть принятии основных элементов его открытий и гипотез, касающихся литературы, искусства, религии, общества и цивилизации в целом, образ специалиста по неврозам и одновременно ученого-исследователя, увлеченного биологией, будет отодвинут на задний план, тогда как на переднем обозначится портрет Фрейда — мыслителя в области культуры, создателя культуры или, если использовать формулировку, которую он применил несколько поспешно по отношению к Дуче, организовавшему археологические раскопки, — "героя культуры".
Теории и гипотезы, концепции и формулировки, составляющие ткань работ Фрейда, касающихся культуры, которые образуют то, что в широком смысле может быть названо его культурологической антропологией, подхвачены сейчас процессами производства и потребления духовной пищи, питают "культурную революцию",
МЫСЛЬ ФРЕЙДА
266
критиковавшуюся философами франкфуртской школы. С одной стороны, под давлением средств массовой коммуникации различные аспекты учения Фрейда подверглись процессу опошления, превратились в новые "расхожие идеи", сиюминутные новости, стереотипы или банальности, вошли составной частью в обыденный язык культуры, став при этом скорее кодом к обозначениям, чем орудием познания. С другой стороны, напротив, в качестве как бы орудия знания, тонко заостренного или исподтишка сточенного (не переставая служить и для "обозначения"), концепции Фрейда вошли в узкие, ограниченные, но влиятельные университетские круги с целью оживить интеллигентские ученые беседы, утончить язык специалистов и экспертов. Таким образом, Фрейд оказался между обобщенным гуманизмом и глубокими, узкими специальными исследованиями эрудитов, вновь подвергся делению на части, попыткам ввести его в определенные рамки, но, подобно телу бога Осириса, расчлененному, рассеянному по ветру и вновь божественно прорастающему, несмотря ни на что. Эрос — главная жизненная сила, разрушительная энергия Фрейда, которую так хочет приручить цивилизация, — возрождается и торжествует.
В отличие от неправомерного упрощения и бесперспективности, к которым приводят медикализация и биологизация учения Фрейда, его взаимоотношения с культурой совсем другого рода — будучи непростыми и двойственными, они остаются одновременно живыми и открытыми. Фрейд, несомненно, многое посеял здесь, но как оценить урожай — сезонный, обильный или замороженный ветрами моды? Часто бывает так, что Фрейд посеял зубы дракона, мы же собираем аккуратные коронки; или можно сказать так: Фрейд оплодотворил нашу культуру, и она находится в состоянии нервозной беременности.