26
ВВЕДЕНИЕ
Чтобы увидеть ясность и точность его построений, остроту мысли, нужно освободить их, расчистить от огромных нагромождений последующих комментариев, интерпретаций, критики, различных толкований, которые покрывают и часто маскируют собой само учение Фрейда, заставляя нас обращаться к нему непосредственно. Мы старались принимать во внимание главным образом то, что написал сам Фрейд, отбросить по возможности все не касающиеся его учения проблемы, такие, к примеру, как полемика различных и многочисленных школ и течений. Мы стремились избегать вопросов, требующих обширных специальных знаний, чтобы обойтись в настоящей работе без обычного для академических трудов громоздкого аппарата всевозможных пояснений, ссылок, приложений, способных бесконечно дополнять и расширять суть исследования. Мы хотели также сохранить определенную самостоятельность (что довольно непросто в наше время) по отношению к различным профессиональным, идеологическим, культурным группировкам.
Автор уже давно занимается изучением фрейдовской мысли. Начало этим исследованиям положила осуществленная тридцать лет назад в Сорбонне совместно с Гастоном Башеляром работа, посвященная "Психоанализу и мифологии". За ней последовал анализ работ Гезы Рохейма по психоаналитической антропологии, "фрейдомарксистского" труда Вильгельма Рейха, публикации по литературным, кинематографическим, политическим и культурным аспектам фрейдизма.
Мы старались не принимать сторону какой-либо "партии", но в то же время высказываться четко и определенно, насколько это возможно в данной области. Вот основной принцип нашего анализа: мы считаем, и тому существует множество подтверждений, что фрейдистское учение является важнейшим аспектом, краеугольным камнем в решении антропологических вопросов, касающихся самого человеческого существа, его реальной
ВВЕДЕНИЕ
27
и "потусторонней" жизни, мифа, отмеченного страшной, губительной симметрией. Влияние, тирания систем и структур, организующих людские массы, во главе с вожаками, ведущими к туманным и пугающим целям, поразительные свойства средств массовой информации создавать иллюзии, возрастающее количество и постоянная готовность к действию оружия массового уничтожения — все это требует развивать в человеческом индивидууме, Субъекте, трезво мыслящем, имеющем представление об этих внешних структурах и о своей собственной "страшной симметрии", способность к решительному сопротивлению, инициативе, вызову обществу. Перефразируя известное выражение Фрейда, можно сказать: там, где Масса доминирует и подавляет, Субъект должен состояться как личность.
Кто лучше Фрейда указал пути и способы достижения индивидуальной независимости, наметил и описал главные силы, основанные на необходимом знании о бессознательном в психике и политике, силы, которые в состоянии привести человека к трезвому восприятию жизни и внутренней свободе? Но при том, что мы находим у Фрейда принципы ясного и четкого мышления, "гибкой", по его выражению, психологической техники, он никогда не предлагает конкретных правил поведения и действия, никогда не пытается быть "гидом но жизни". Даже его терапевтические амбиции удивительно скромны. Как он заявляет своим пациентам в первой психоаналитической работе "Исследования истерии" в 1895 году, речь идет лишь о том, чтобы "трансформировать ваши истерические страдания в обычную болезнь. Со здоровой психикой вы будете способны лучше бороться — бороться с болезнью".
Таков, вероятно, один из главных практических уроков Фрейда. Из удивительного интеллектуального приключения, которое представляет собой его жизнь, из всей фрейдистской антропологии отчетливо проступает смысл борьбы. Иногда его мысль недостаточно гибка,
28
ВВЕДЕНИЕ
слишком схематизирована, склонна, как отмечают многие критики, к пессимизму и подчиненности неумолимой неизбежности. Но все же его стиль первооткрывателя, "конкистадора", как он сам себя называл, яркая полемичность, страстность, эротическая дерзость и рациональность являют собой удивительный пример для окружавшего его серого, пресного, вялого мира, слабо осознающего радость бытия — ту радость, которую Фрейд несет даже в своем имени (слово Freud по-немецки "радость").
Стоит вспомнить фразу Фрейда, адресованную американской поэтессе Хильде Дулитл в 1936 году, в то время, когда политические "оттепели" закончились кровавыми репрессиями. Восьмидесятилетний Фрейд, перенесший из-за рака челюсти десятки сложных операций и живущий под угрозой расправы со стороны пришедших к власти в Австрии нацистов, пишет: "Жизнь в моем возрасте нелегка, но весна великолепна; такова и любовь".
29
К оглавлению
30
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
ФРЕЙД КАК ЧЕЛОВЕК: ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ РОМАН
(1856-1939)
ВСТУПЛЕНИЕ
Название первой части книги подсказано самим Фрейдом, который предполагал назвать свою последнюю работу о Моисее и монотеизме "Моисей как человек; интеллектуальный роман". Этим он хотел подчеркнуть, что всякая попытка восстановить жизненный и творческий путь человека, даже опирающаяся на многочисленные и точные документы, не может избежать элементов художественного романа. Свое заключение Фрейд распространял и на собственную жизнь. Уже 28 апреля 1895 года он писал жене Марте: "Что касается моих биографов, то пусть они помучаются, мы не будем облегчать им задачу. Каждый сможет по-своему представить "эволюцию героя", и все будут правы; меня уже веселят их ошибки".
Если "биографическая правда недостижима", как вновь повторил Фрейд в 1936 году, все же описание событий жизни в тесной связи с эволюцией мысли и последовательностью создания трудов возможно, желательно и позволяет ярко осветить жизнь такого человека, как Фрейд. Несмотря на то, что он был очень сдержан в признаниях, часто по-разному рассказывал о событиях, касающихся его личной жизни, уничтожал записи и документы, все-таки, как мы увидим, Фрейд оставил о себе огромное количество информации. Не претендуя на полную биографическую и психологическую правду о Фрейде, мы постараемся на основе самых точных и проверенных данных, рассказать о том, какие из событий его жизни составляют суть "Фрейда как человека", "интеллектуального романа".
Биограф, пытающийся проникнуть в тайны жизни, проследить зарождение и движение мысли, редко получает в свое распоряжение такое обилие и разнообразие материалов, какое оставил Зигмунд Фрейд. В первую очередь это записи, касающиеся проводимых им исследований, где он с удивительной смелостью, честностью, проницательностью и настойчивостью фиксирует все самые тайные движения своей души, тончайшие
вступление
31
вибрации мысли — глубоко личные, интимные и неповторимые, которые питали его психоанализ, придавая ему несравненную самобытность.
Мы увидим, как в фундаментальной книге "Толкование сновидений", написанной на основе собственных, тщательно восстановленных и интерпретированных сновидений, отражаются главные события жизни Фрейда, проходит перед нашим взором богатый спектр его влечений. Подобные, не менее драгоценные сведения, имеются в "Психопатологии обыденной жизни", где Фрейд увлекает нас за собой в область забвения, ошибок и неудачных действий. Кроме многочисленных научных текстов, в которых присутствуют личные воспоминания, намеки и ссылки, Фрейд оставил и несколько кратких, очень важных для нас автобиографических заметок, включая "Вклад в историю психоаналитического движения" и особенно "автопортрет", опубликованный на французском языке под названием "Моя жизнь и психоанализ".
Кроме этих субъективных материалов, формирующих структуру психоаналитической мысли, осталась также обширная переписка Фрейда, далеко не вся еще опубликованная. Написанные в различные периоды жизни, от юности до последних дней, и адресованные самым различным корреспондентам, письма Фрейда часто освещают удивительные и противоречивые стороны его жизни, открывают неожиданные и плодотворные перспективы. Разве смог бы Эрнст Джонс довести до конца его обширную биографию, если бы члены семьи Фрейда не позволили ему ознакомиться "с двумя с половиной тысячами семейных писем периода молодости Фрейда" и особенно "с самым драгоценным из этих посланий..., тысячей пятьюстами любовными письмами, которыми обменялись Фрейд со своей будущей женой за четыре года их помолвки"? Сохранились и другие письма, некоторые из них опубликованы. Особенно следует отметить неиссякаемый источник для исследователей — письма, которыми
32
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
обменивались в период с 1887 по 1902 годы Фрейд со своим другом Вильгельмом флиессом (они изданы под названием "Рождение психоанализа"), а также "Переписку": с К.Г.Юнгом (1906-1914), Карлом Абрахамом (1907-1926), пастором Пфистером (1909-1939), Лу Андреа-Саломе (1912-1936), Георгом Граддеком ("Это и я", 1917-1934), Арнольдом Цвейгом (1927-1939). Под тем же названием "Переписка" сын Фрейда Эрнст представил подборку писем отца, адресованных сотне корреспондентов и охватывающих более чем полувековой период, с 1879 по 1939 год. Надо сказать, что счастливая возможность напасть на неизвестные письма Фрейда, в которых раскрываются новые его грани, все еще сохраняется. Так, в сборнике шведского психиатра Людвига Бинсвагера "Речи, обзоры и Фрейд" приведены "отрывки из писем Фрейда" 1908-1938 годов, а "Новый журнал по психоанализу" открывает свой первый номер несколькими письмами юного Фрейда.
Всякое обращение к биографии Фрейда неизбежно требует знакомства с монументальным трудом его британского ученика и последователя Эрнста Джонса, автора трехтомного произведения "Жизнь и творения Зигмунда Фрейда". Облеченный статусом почти официального биографа, Джонс имел доступ к многочисленным источникам в непосредственном окружении Фрейда и смог собрать и использовать огромное количество документов. Это значит, что для нас и для всех, кто пишет о Фрейде, труд Джонса представляет неисчерпаемый кладезь материалов и ссылок. Строгость, точность и лояльность работы Джонса-биографа не помешали ему описать жизнь и работу Фрейда, своего уважаемого учителя, с точки зрения собственного взгляда на психоанализ, в котором он сам является специалистом. Порой Джонс дает выход своему восхищению и энтузиазму, пытаясь представить жизнь и труд Фрейда в виде грандиозного единства, выражения блистательной судьбы. С другой стороны, достаточно строгой выглядит