Тип 3. Депривированные и больные. Здесь самая большая доля женщин (90 %). Самый небольшой, к счастью, по объему из рассматриваемых типов. Классический пример того, как люди лишены практически всего: семейного счастья, денег, здоровья, радостей жизни. Их рефлексия по поводу условий своего существования, по-видимому, адекватна условиям бытия.
Особенность объединенных в этом кластере — плохое состояние здоровья, необходимость постоянного лечения, страдания от большого букета болезней.
Считают себя обиженными, изгоями и в собственной семье, и в обществе. Не верят ничему и никому. Считают, что в семье их обижают и унижают. Их не любили, и они, по-видимому, не испытали большого чувства. Горестей хлебнули, по их словам, больше, чем радостей. Так сложились обстоятельства или они сами обладают несчастным даром притягивать к себе страдания и горькие испытания. 72% из них имеют низкий образовательный уровень. В большинстве это бывшие малоквалифицированные работницы и колхозницы. Жить с ними в семье психологически трудно. Они в тягость для окружающих родственников не только потому, что требуют ухода, но из-за их отношения к жизни, поскольку данная категория или тип людей постоянно всем недовольна, они генерируют флюиды тоски, озлобленности, недоверия, ненависти к миру, в котором они задержались. Похоже, что окружающие им платят той же монетой. В этом кластере максимальные показатели насилия в семье.
Тип 4. Благополучные пожилые люди. Самый большой кластер. В этом кластере объединились пенсионеры, которые на фоне остальных групп имеют несколько больший доступ к простейшим благам человеческого существования. Все остальные кластеры можно назвать разновидностями неблагополучия.
Здесь в полтора раза больше мужчин по сравнению со средней долей по выборке и в два-три раза больше представителей сильного пола по сравнению с другими кластерами. Одно это уже говорит о многом. Кроме того, это самый молодой тип пенсионеров, здесь 58 % пожилых не достигли возраста 70 лет.
Преимущества лиц, оказавшихся в этом кластере, многочисленны. Кластер объединил вместе людей, имеющих полноценную семью, здесь самая высокая материальная обеспеченность: денег хватает только на питание «всего» у 42 % молодых пенсионеров. У этих лиц активный интерес к жизни за порогом дома.
Здесь минимальное число лиц с плохими медицинскими показаниями, минимальное число нуждается в помощи окружающих и социальных работников в обслуживании и ведении домашнего хозяйства. Здесь максимальная доля лиц с положительным итогом жизни, с хорошим социальным самочувствием, с ощущением бодрости не только духа, но и тела.
Соответственно тому, что им дает государство и общество, так они и относятся к социуму. Достаточно благожелательны, меньше критикуют, проблемность повседневной жизни не вопиет, а констатируется без лишних негативных эмоций. В кластере минимальная доля верующих, что вполне объяснимо: мужчины как представители сильного пола реже ищут опоры и поддержки на небесах, предпочитая обустроить себя и свою семью на земле.
Тип 5. Одинокие. Разрушенная семья вследствие смерти супруга, факт проживания в одиночестве (80 %) и отсутствие детей у 37 % — главные особенности лиц, собранных в данном кластере. Другие характеристики, отличающиеся от средних показателей по выборке, состоят в плохом состоянии здоровья, но в сохраняющейся способности к самообслуживанию и ведению домашнего хозяйства. Достаточно высоко эти лица оценивают свое былое положение в обществе, хотя ничто не говорит в пользу обоснованности подобной самоидентификации социальной структуре нижегородского общества.
81 % женщин данного типа живут только сегодняшним днем и Не строят долгосрочных планов. Умерли раньше смерти? Социально-психологическое самочувствие — одно из самых скверных. Меньше веры в людей.
По объективным показателям большое сходство с первым кластером. Но рефлексия по поводу своего бытия различна.
Думается, что многомерная классификация и типология пожилых людей дает больше информации для понимания положения и роли этой общности в современном российском обществе.
Один из основных вопросов исследования — взаимоотношение поколений. Глазами пожилых людей эта проблема видится следующим образом. По мнению трети, большинство лиц в молодом и зрелом возрастах относятся к старикам в целом с уважением, 56% — безразлично, 12% — неприязненно.
Неприязненное отношение к старикам в обществе, даже на уровне бытового общения, не столь велико, как могло бы быть в наше не самое милосердное время, когда обостряется борьба за ограниченные ресурсы общества между сильными и слабыми. В современном российском обществе, хотя и в меньшей степени, чем в западных странах, вступивших в эпоху модернизации, формируется отношение к пожилым людям, как ненужным обществу людям. Наш европейский менталитет смягчает это утилитарное отношение к пожилым людям как отработавшим свой ресурс, которым место — на свалке. Правда, и на Западе культура полезности людей с ограниченными возможностями, к каким относится и большинство стариков, эволюционирует в сторону культуры достоинства.
<...> В развитых странах есть... опыт защиты или помощи пожилым людям, но ни в одной стране победа над бедностью не одержана, пожилые люди не заняли равного с другими поколениями места в обществе. Социальное неравенство неискоренимо, но надо стремиться сгладить несовершенство общественного устройства соответствующей социальной политикой. Следует не только молодежи, но и старикам предоставлять «равные возможности полноценного участия во всех сферах жизни и видах активности. При этом люди с ограниченными возможностями должны быть интегрированы в обществе на их собственных условиях, а не приспособлены к правилам мира здоровых людей» [Шапиро Б.Ю., 1996, с. 414].
Проведенное исследование в контексте демографического прогноза позволяет сделать некоторые выводы:
- социально-психологическое тендерное неравенство до глубокой старости будет сопровождать еще не одно поколение пожилых;
- нисходящая социальная мобильность (по объективным показателям и самооценке), связанная с утратой приписанного статуса, для большинства пожилых людей не оставляет надежд для возможности обретения нового достижительного статуса;
- с феминизацией старости возрастает эмоциональный фон по
ведения пожилых, предрасположенность к манипулированию, оди
ночество пожилых женщин превращает их в социальных сирот,
отягчая психологическую жизнь всего общества;
- имущественная, социокультурная, эмоционально-психоло
гическая, ментальная стратификация пожилых осложняет (при ску
дости экономической ресурсной базы и слабой мотивированно
сти среднего и младшего поколений на сочувствие и понимание
их жизненных проблем) выработку и реализацию оптимальной
социальной политики.
Пока в общественном сознании современного российского общества преобладает парадигма «доживания», которая, на наш взгляд, несправедлива, малопродуктивна, недальновидна. Нельзя почти третьей части населения внушать, что она является лишь объектом вспомоществования и почти не подкрепляемой практической помощью жалости. Социальная политика должна не только защищать и поддерживать, но и ориентировать пожилых людей на сохранение и развитие их социальной субъектности.
Л. С. Шилова
ФАКТОРЫ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ПОЖИЛЫХ В УСЛОВИЯХ РЕФОРМ[17]
Россия, в соответствии со шкалой ООН, уже с 60-х годов XX в. относится к странам с интенсивным демографическим старением населения. <...> По мнению специалистов, в ближайшей перспективе, к 2006 году, показатель нагрузки на работающее население со стороны неработающего должен понизиться [Пенсионная реформа в России, 1998, с. 13 — 14], однако до этого еще предстоит дожить, а возможности улучшить положение населения за счет наращивания социальных расходов в бюджете государства исчерпаны в 1995 г. [Дмитриев М.Э., 1996]. Поэтому на первый план стали выдвигаться задачи не наращивания финансирования, а повышения эффективности имеющихся средств и социальных программ. Это, в свою очередь, требует оценки существующих направлений социальных программ.
Положение пожилых людей в нашей стране усугубляется тем, что нерешенные проблемы накапливаются. Проблемами пожилых и людей преклонного возраста занимались в основном в двух направлениях: изучение возможности привлечения людей послепен-сионного возраста как трудового ресурса при дефиците последнего по законам высокозатратной экономики социализма и разработка финансовых моделей пенсионного обеспечения.
В русле этих направлений социальной политики для продления трудовой и профессиональной деятельности требовалось, с одной стороны, создавать специализированные рабочие места, улучшать условия труда, а с другой стороны, создавать систему медико-социального и бытового обслуживания пожилых людей для поддержания здоровья и сохранения их функциональной дееспособности. Хотя эти задачи ставились уже в 60-х годах [XX века] они так и не были решены.
Последние 10 лет в стране идет пенсионная реформа, но окончательная модель еще не выработана. Однако очевидно, что пенсионная реформа в настоящее время исчерпывает все направления социальной политики в отношении пожилых. Такая односторонняя социальная политика на протяжении вот уже нескольких десятилетий объясняется тем, что социальные программы развивались прежде всего исходя из интересов, а в последнее время и возможностей государства, а не из потребностей пожилых людей.