При сравнении образовательного уровня существенных различий между одинокими больными и проживающими в семьях не выявлено. У одиноких высокий уровень образования встречался несколько реже (17,2%), чем у семейных (23%), средний — немного чаще (51,4 и 43,5 % соответственно) и почти с одинаковой частотой отмечался низкий уровень (31,4 и 33,3 %).
Материальное обеспечение (размер пенсии) больных, живущих в семье, в среднем было на 20% выше. Кроме того, они были лучше обеспечены благодаря помощи близких. Среди них чаще, чем среди одиноких (7,1 и 2,9% соответственно), встречались пациенты, занимавшиеся непрофессиональной деятельностью, приносящей доход (надомный труд, овощеводство и садоводство, работа вахтером). Возможно, это связано с лучшим соматическим состоянием больных, живущих в семьях (об этом будет сказано ниже), а также с их стремлением повысить социальный статус, сниженный в связи с болезнью и возрастом, и таким образом укрепить позиции в семье.
При оценке жилищных условий мы исходили из критериев, принятых в социальной гигиене [Гришина О. В. и др., 1974]. В обеих группах преобладали удовлетворительные жилищные условия (у одиноких в 47,1 % случаев, у семейных в 48,2 %). Однако у одиноких больных несколько чаще встречались плохие (30 и 23,6 % соответственно) и реже — хорошие (22,9 и 28,2 %) жилищные условия. Значительные трудности одинокие больные испытывали в связи с бытовыми проблемами (доставка продуктов, стирка, уборка квартиры).
Рассматривая соматическое состояние обследуемых, мы применили шкалу оценок, заимствованную из работы Ю.М.Данилова (1984), который выделяет декомпенсацию, субкомпенсацию и компенсацию. <...>
У одиноких чаще наблюдались декомпенсированные состояния, реже субкомпенсированные и компенсированные. Менее тяжелое соматическое состояние больных, проживающих с родственниками, по сравнению с одинокими, вероятно, вызвано несколькими обстоятельствами: поддержкой со стороны близких, которые независимо от отношения к больному (положительное или отрицательное) способствуют оказанию ему своевременной и адекватной медицинской помощи, а также следят за регулярной поддерживающей терапией; недостаточным вниманием к одиноким больным (заброшенность данного контингента) со стороны врачей районной поликлиники, диспансера и социальных работников; влиянием дополнительного психогенного фактора (одиночество) в нарастании тяжести их соматических заболеваний.
Сопоставление одиноких больных и пациентов, проживающих в семьях, по нозологическим формам показало, что среди одиноких достоверно чаще встречались больные шизофренией (р< 0,05), пациенты с экзогенно-органическим поражением головного мозга и маниакально-депрессивным психозом. Меньше, чем среди семейных, было пациентов с сосудистыми заболеваниями и эпилепсией. Среди одиноких не было больных олигофренией и эндогенно-органическими (атрофическими) психозами.
Наши результаты несколько отличаются от данных литературы [Зозуля Т. В. и др., 1991]. У обследованных нами пациентов среди одиноких чаще встречались больные шизофренией (55,7 и 41,6 % соответственно) и отсутствовали больные с эндогенно-органическими (атрофическими) психозами, в то время как по данным литературы эти состояния наблюдались в группе одиноко проживающих у 6,9 %. Вместе с тем отмечена и общая тенденция — преобладание больных шизофренией в группах одиноких и семейных и их больший удельный вес среди одиноких по сравнению с пациентами, проживающими в семье. Поэтому можно думать о наличии определенной связи между одиноким проживанием и наличием этого заболевания. Такая точка зрения подтверждается данными ряда авторов [Богдан А. И., 1983; Голик А. Н., 1996; Шмаоно-ва Л.М. и др., 1977] о преимущественном распространении одиноких лиц среди больных шизофренией. Для более глубокого понимания зависимости семейного положения от клинических особенностей мы провели сравнительный анализ синдромальной картины больных, проживающих одиноко и в семье. <...>
Установлено, что у одиноких чаще, чем у семейных, наблюдались галлюцинаторно-бредовые состояния (в основном это были больные шизофренией — 21 из 22). На склонность пожилых больных с бредовым синдромом к одиночеству указывал Н.Ф.Шахматов (1973). <...> В связи с этим можно предположить, что параноидная симптоматика способствует одинокому проживанию. Очевидно, не последнюю роль здесь играют особенности бредовых расстройств в позднем возрасте — направленность персекуторно-го бреда на ближайшее семейное окружение, что порождает конфликт и разрыв отношений с близкими.
Значительно реже в группе одиноких встречались больные со слабоумием. Редкое одиночество таких больных (в нашем материале это были пациенты с лакунарной деменцией) обусловлено скорее всего трудностью или невозможностью самостоятельного ведения домашнего хозяйства и самообслуживания.
Остальные синдромы в обеих группах встречались примерно с одинаковой частотой. Однако в целом у одиноких превалировали продуктивные расстройства над дефицитарными ... Это свидетельствует о доминировании более легкого регистра психических расстройств у одиноких, в то время как у проживающих в семье продуктивные и дефицитарные синдромы распределились с одинаковой частотой.
Таким образом, были выявлены существенные различия в кли-нико-социальной структуре одиноких больных и больных, проживающих в семье. Одинокие больные в среднем моложе, у них хуже социально-бытовые условия, среди них чаще встречаются женщины, лица, больные шизофренией, и пациенты с продуктивными синдромами, а также с тяжелой соматической патологией. Группа одиноких больных более гомогенна по структуре: в ней уже спектр нозологических форм и синдромальных проявлений, она более однородна в демографическом и социальном планах. Группа больных, проживающих с родственниками, является более гетерогенной: в ней шире представлен спектр психических расстройств и большая вариабельность социальных и демографических показателей.
Т. В. Зозуля
К ПРОБЛЕМЕ ПРОФИЛАКТИКИ ПСИХИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА[51]
С возрастом у людей накапливаются проблемы, связанные с нарушением психического здоровья. Распространенность психических расстройств среди граждан пожилого и старческого возраста составляет от 50 до 70 %. По данным сплошного обследования москвичей старше 60 лет, в 61,4 % случаев были выявлены психические нарушения [Калын Я.Б., Гаврилова СМ., 1997]. Большая распространенность психических нарушений в старшем возрасте объясняется тем, что благодаря достижениям медицины люди, у которых выявлены расстройства психики в детстве и молодости, чаще доживают до глубокой старости. Кроме того, в пожилом и старческом возрасте резко увеличивается риск развития психических заболеваний. Это связано как с физиологическими и психическими особенностями старения, так и с воздействием социальных факторов.
В период старения наблюдаются изменения в высших психических процессах, эмоциональные сдвиги, нарастание физической немощности и развитие многих соматических заболеваний. Эти факторы подготавливают почву для возникновения психических расстройств.
Одна из характерных особенностей стареющей психики — снижение темпа психической активности — проявляется в замедлении психомоторных реакций, сужении объема восприятия, снижении сосредоточенности, ослаблении памяти. Пожилые люди жалуются на забывчивость и рассеянность, затруднения в усвоении новой информации. Им становится все труднее ориентироваться в новой обстановке, менять жизненные стереотипы и приобретать новые навыки.
К эмоциональным изменениям в период старения можно отнести повышенную ранимость, обидчивость, раздражительность, неустойчивое настроение с преобладанием пониженного фона и пессимизма, часто возникающее чувство страха и тревоги. Отмечается неадекватность реакции на внешние и внутренние раздражители. Любая, даже незначительная обида, бестактность, проявление неуважения и черствости со стороны окружающих в пожилом возрасте воспринимаются как тяжелая психическая травма и могут привести к эмоциональному срыву и декомпенсации психического состояния. В связи с ригидностью мышления пожилой человек не может отстраниться от эмоционально негативно окрашенной ситуации, вновь и вновь переживает неприятное событие.
Для пожилых людей свойственны концентрация внимания на ограниченном круге аффективно заряженных представлений, эгоцентризм, трудность общения, связанные с возрастными психологическими изменениями и сужением социальных ролей. Происходит усиление противоречивых личностных черт — эмоциональной ригидности и сензитивности наряду с повышенной требовательностью и нетерпимостью к взглядам и поступкам окружающих, снижением критичности к собственному поведению. Это затрудняет общение и способствует возникновению межличностных конфликтов, в первую очередь в собственной семье, с детьми.
В пожилом возрасте нередко вопросы здоровья приобретают доминирующее значение. Пожилые люди становятся ипохондриками, фиксируют внимание на физических ощущениях, много времени уделяют медицинским обследованиям и лечению многочисленных недугов.
Перечисленные изменения затрудняют социально-психологическую адаптацию к новым жизненным условиям и событиям. Многие социальные факторы, которые характерны для пожилого и старческого возраста, такие, как утрата или серьезное заболевание близкого человека, ухудшение собственного соматического здоровья, семейные конфликты, одиночество, вынужденное изменение привычного уклада жизни, могут вызвать декомпенсацию психического состояния, стать причиной развития психического заболевания. Исследование пациентов психоневрологического кабинета территориальной поликлиники показало, что экзогенные факторы в 46,8 % случаев выступали в качестве причинных или провоцирующих психические расстройства.