Однако это описание оказалось стерильным как раз с познавательной стороны, ибо оно ничего не объясняло и ничему не научало. Солженицын не разъясняет массового появления «отщепенцев» именно в это время, и не известно на каких основаниях отщепенцы, тобто еретики, крамольники, раскольники, определяли собой духовный облик народа, чего не было никогда в тысячелетней истории евреев. В дальнейшем рассмотрении этого явления Солженицын незаметным образом отказывается от гипотезы «отщепенцев». У Солженицына сказано: «Итак. большевики позвали евреев с первых же дней своей власти, кого на руководящую, кого на исполнительную работу в советский аппарат. И? – И многие, очень многие пошли – и пошли сразу. Острая нужда большевицкой власти была в исполнителях беззаветно верных. Таких много она нашла среди молодых секуляризованных евреев, вперемежку с их славянскими и интернациональными побратимами. И это совсем не обязательно «отщепенцы», - тут были и беспартийные, вовсе не революционные, до сих пор как будто аполитичные. У многих это мог быть не идейный, а простой жизненный расчёт, - но явление это было массовое» (2002,кн.2, с.с.75,79).
Массовый характер большевизации еврейского люда составляет самую характерную черту русской революции на большевистском её этапе. Об этом говорил лидер большевиков В.И.Ульянов-Ленин: «Большое значение для революции имело то обстоятельство, что в русских городах было много еврейских интеллигентов. Они ликвидировали тот всеобщий саботаж, на который мы натолкнулись после Октябрьской революции… Еврейские элементы были мобилизованы после саботажа и тем самым спасли революцию в тяжелую минуту. Нам удалось овладеть государственным аппаратом исключительно благодаря этому запасу разумной и грамотной рабочей силы» («Российская газета» 27.02.93). Мысль Ленина современный аналитик Р.Нудельман представил, как основное качество большевизации русского еврейства: «Евреи приняли непропорционально высокое участие в революции, заняли соответствующие места в советском и партийном аппарате и, что самое главное, заменили ту самую дворянскую и разночинскую интеллигенцию, которая была изгнана из революционной России» (Р. Нудельман. Современный советский антисемитизм: Формы и содержание. – В кн.: Антисемитизм в Советском Союзе. – Иерусалим, 1979.).
Но как не ярка была большевизация евреев, как общественного явления в русской революции, объяснения ему нет до настоящего времени. Андрей Дикий отметил в своей монографии: «И тщетны будут попытки будущих исследователей эпохи первых 30 лет советской власти найти где-нибудь… объяснение, как и почему получилось так, что представители этнической группы всего в 2% населения России заняли в среднем около 80% всех ключевых постов во всех областей жизни страны. Случай доселе неизвестный в истории». И хотя интерес к этому периоду русской истории не угасает, но аналитическая результативность по-прежнему отсутствует, а исследовательские усилия, в большинстве случаев, сводятся к составлению статистических сводок, как в случае цифромании О.Будницкого: «Но это — в среднем. В то же время в составе ВЦИК первых пяти созывов, как правило, около 20% депутатов были евреями: наибольшая цифра — 22% — среди членов ВЦИК 1-го созыва (июнь 1917), наименьшая — около 17% — 3-го (январь 1918). Евреи входили в ЦК практически всех значительных политических партий России. Причем в Центральных Комитетах левых партий — большевиков и эсеров — евреи составляли, как правило, от четверти до трети их членов. В ЦК «объединенной» партии меньшевиков евреи составили около половины. Трое (из 67) членов ЦК партии кадетов, избранных на ее 8-м съезде, были евреями, причем при выборах М. М. Винавер прошел вторым, после В. И. Вернадского». Есть ли большая нелепость, чем сравнивать еврея с цифирью и процентом?!
Но если не удаётся обнаружить действующую причину казуса большевизации русского еврейства в земной координации, то последствия этого явления именно в земном преломлении были глубоко, вплоть до трагизма, понятны идеологами русского еврейства. В 1924 году в Берлине группа еврейских публицистов (И.М.Бикерман, Г.А.Ландау, И.О.Левин, Д.О.Минский, В.С.Мандель и Д.С.Пасманик) издала сборник «Россия и евреи», который открывался обращением «К евреям всех стран!», где было сказано: «Советская власть отождествляется с еврейской властью, и лютая ненависть к большевикам обращается в такую же ненависть к евреям. Вряд ли в России остался еще такой слой населения, в который не проникла бы эта не знающая границ ненависть к нам. И не только в России. Все, положительно все страны и народы заливаются волнами юдофобии, нагоняемыми бурей, опрокинувшей Русскую державу. Никогда еще над головой еврейского народа не скоплялось столько грозовых туч». Идейную суть этого обращения Иосиф Бикерман обратил в литургию: «Не все евреи – большевики и не все большевики – евреи, но не приходится теперь также долго доказывать непомерное и непомерно-рьяное участие евреев в истязании полуживой России большевиками. Обстоятельно, наоборот, нужно выяснить, как это участие евреев в губительном деле должно отразиться в сознании русского народа. Русский человек никогда прежде не видал еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником. Бывали и тогда, конечно, и лучшие и худшие времена, но русские люди жили, работали и распоряжались плодами своих трудов, русский народ рос и богател, имя русское было велико и грозно. Теперь еврей – во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе красной армии, совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарскаго, а Павловск в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев, не коммунистов, а таких же обездоленных, как он сам, но все же распоряжающихся, делающих дело советской власти: она ведь всюду, от нее и уйти некуда. А власть эта такова, что, поднимись она из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной, ни более бесстыдной. Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская и что потому именно она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело, в этом укрепляет его сама власть…Тут – наш грех, великий грех русского еврейства». Несколько дополнил литургию Г.А.Ландау своим видением этого «греха»: «Поразило нас то, чего мы всего менее ожидали встретить в еврейской среде – жестокость, садизм, насильничание, казалось, чуждое народу, далекому от физической воинственной жизни; вчера еще не умевшие владеть ружьем, сегодня оказались среди палачествующих головорезов».
Итак, участие в процессе большевизации на стороне революции повергает русское еврейство в «великий грех» и провоцирует бурную антисемитскую реакцию, - такова проекция этого феномена на земном экране. Революция как таковая имеет в обществе исключительно материально-вещественный характер и вне земных условий обращается в фикцию. Ещё великий анархист князь П.А.Кропоткин показал, что участие в революционном движении способствует утрате творческого импульса в мышлении, тобто революционер действует, но не мыслит. А поскольку человек не может не мыслить, то в революции сам мыслительный процесс упрощён до предела: принимается во внимание только две силы – революция и контрреволюция, а вся морально-нравственная сторона оказывается погребённой под революционной всемогущей целесообразностью. Вполне естественно, что еврею, ввязавшемуся в революционную катавасию в качестве активного (а неактивным он быть не может) участника, необходимо строго следовать главному уложению: salus revolutiae – suprema lex (успех революции – высший закон). Это последнее, как ведущий революционный генератор, обрушивается на еврея в качестве могущественной внешней силы, но в то же время еврей, как духовная категория, но не как национальная единица, целиком нацелен на внутренние силы, где доминирует ощущение Бога. Стало быть, присутствие еврея в революционном процессе неизбежно погружает его в противоречивое внутреннее состояние, раздирающее его натуру в земных условиях, своего рода духовная болезнь. Без диагностики этой болезни и без определения сути внутреннего противоречия нет ответа на кардинальный вопрос: что сподвигло русское еврейство к массовой и добровольной большевизации, так же нет пути к знанию причины данной большевизации. А без знания этой причины проблема «евреи в русской революции» не решается в принципе.
Прекрасно сказано В.Жаботинским: «…говорю, что, если, с одной стороны, еврейская революция будила политическое сознание русских масс, то, с другой стороны, преизобилие евреев в рядах крамолы давало реакции ценный и богатый материал для затемнения политического сознания этих масс. Отрицать это значило бы лгать самим себе. И пусть не думают, что это был слабый или недействительный фактор затемнения!...И я, бухгалтер, не знаю, что мне делать с этой статьей баланса, на какую страницу вписать её. Революционный пыл еврейских социалистов будил политическое сознание остальной России, но он же способствовал и затемнению этого сознания. Он давал топливо для революции и пищу для реакции. Что же было сильнее: первое или второе?» Этот вопрос, поставленный умнейшим аналитиком, и есть то, из чего исходит главный противоречивый гомункулус земной истории русского еврейства в революционное время: еврейская крамола (по В.Жаботинскому) как рецидив духовной болезни