Бердяевский дуализм истории в применении к еврейской судьбе никак не прояснил и не упростил, а ещё более высветил сложность, запутанность и многозначимость еврейской истории, как в земной, так и небесной вариациях. К числу таких сложностей принадлежит то обстоятельство, что мусаризм и хасидизм не удержались на уровне своих духовных достижений, а скатились в болото религиозной казуистики, отвлечённых диспутов и экзальтированных аномалий. Всё, что в этих течениях принадлежало аристократической Торы было подвергнуто обструкции со стороны плебейского Талмуда, а это значит, что мусаризм и хасидизм со временем выпали из формации русского еврейства. В своей монографии Вальтер Лакер пишет: «К середине XIX века движение хасидизма пришло в упадок. Вместо него распространился культ цадиков-святых вождей. Они считались реальными посредниками между Богом и миром. Цадики делали священные надписи на амулетах, сочиняли специальные молитвы (на идиш) и заклинания для своих приверженцев. На более низком уровне стали популярны магиды – странствующие проповедники и чудотворцы»(2000,с.94). В настоящее время хасиды относятся к числу лютых врагов русского еврейства. Такова запутанная картина истории русского еврейства в духовном (небесноисторическом) измерении, но не меньше беспутицы обнаруживается и в земном течении еврейской истории в России.
Хотя царское правительство избавилось от кагала – главного препятствия своей деятельности в еврейской сфере, но это обстоятельство не повысило государственную эффективность в еврейской среде. (Сноска. Некоторым диссонансом высказанному выглядит мнение С.М.Дубнова, где он пытается реанимировать кагал, как орган общинного бытия евреев. Но диссонансом скорее следует считать выводы о кагале как однозначно негативном явлении еврейской жизни. Дубнов, безусловно, прав, полагая, что государственная политика царского правительства «…извратила сущность Кагала и он из органа служения обществу, был превращён в орган господствующий над ним, угнетающий его орудиями грубой полицейской власти». Но не в этом содержится главная суть природы кагальной организации, и корни её тянутся в библейскую глубину, где противостояние пророков и левитов (священнослужителей) обратилось в механизм фарисейско-талмудической гегемонизации). В неоспоримую историческую истину обратился факт того, что исторически уникальная по части интенсивности работа царского правительства на еврейской ниве не дала позитивно-положительных результатов: ни один еврейский комитет или комиссия не сподобились ожидаемого эффекта, «дряхлость власти», как определил Солженицын (но зато утвердил примирительную атмосферу).
Такая безрадостная картина, однако, выглядит лишь в координатах земной истории, где действующими силами выступают рационально-конечные факторы. В небесноисторической проекции картина представляется существенно иной: каждое благое намерение, даже малое доброжелательство, имеет значение и находит свой правый вклад в благодетельном исходе, являющимся источником духовной информации. Духовная информация качественно характеризуется особенностью, при которой исследование базируется на всех продуктах постигающего духа, - отрицательных и положительных, негативных и позитивных. Этим духовная информация отличается от широко знаемой, предметно-вещественной информации, где исследуются, рефлексируются, только положительные аналитические данные, отвергая отрицательные выводы. В результате духовная информация далеко не всегда получает своё выражение в понятных нормах рационально-земного бытия, а потому остаётся непознанным и скрытым в исторической памяти знанием.
В таком освещении деятельность царского правительства в показаниях небесной истории нельзя называть общей неудачей или ошибкой, - А.И.Солженицын, далёкий от подобного склада мыслей, всё же интуитивно прозрел: «Но и: приписывать российским правителям ярлык «гонителей евреев» - это искривление их намерений и преувеличение их способностей» (2001, кн.1,с.134). Стало быть, ось евреи-правительство номинально и независимо функционировала как таковая, спонтанно давая духовную прибыль. В то же время, отсутствие конкретно-житейских видов земной истории, облегчающих существование евреев на территории России, превращало деятельность царского правительства в сплошной государственный провал, попадающий под всеобщий закон российской экзистенции: разрыв между идеальным и реальным. Небесноисторический взгляд оказывается способным найти этому провалу достаточно простую причину: царское государственное делопроизводство в «еврейском вопросе» никак не могло избавиться от двух порочных стратегических порядков. С одной стороны, оно было одержимо стремлением реформировать внутреннюю еврейскую сферу посредством внешних импульсов, внедряемых волюнтаристски со стороны нееврейского актива (русского государства), и с, другой стороны, пытается реформировать еврейскую жизнь вне связи с общенародным состоянием страны.
История показывает, как русская жизнь решительно вступила на путь коренной реформации российской действительности, в том числе и преодоление этих порядков. Речь идёт о Крестьянской Реформе 1861 года (или «Положение 1861 года»). В.О.Ключевский точно отметил: «В продолжение столетий, предшествовавших 19 февраля 1861 г., у нас не было более важного акта; пройдут века, и не будет акта, столь важного, который бы до такой степени определил собою направление самых разнообразных сфер нашей жизни» (2000, кн.3,с.548). Самым знаменательным в этой реформе является фигура автора реформы – императора Александра II Освободителя, занявшего место в ряду величайших русских реформаторов – князя Владимира Святого и царя Петра Великого, но по личным духовным качествам значительно их превосходившего. Если Владимир сделал русскую душу христианской, а Пётр сделал русскую душу европейской, то Александр сделал русскую душу русской. Именно в таком аспекте Крестьянская Реформа (собственно, внешнее уложение) стала знаковым событием для русского еврейства, и в его биографии этот рубеж по значению был следующей важнейшей вехой после рождения формации русских евреев в 1844 году.
О благотворном влиянии эпохи реформ Александра II на русское еврейство написано и сказано очень много, как с еврейской, так и русской сторон, и сама тема представляет собой редкий сюжет в еврейской эпопее, где нет противных мнений. Я сошлюсь лишь на утверждение очевидца и современника акта, известного в своё время публициста Л.О.Леванду (Иехуда-Лейба): «С начала шестидесятых годов для нас, русских евреев, началась новая эпоха, новый период – эпоха нашего рождения или перерождения, период нашего быстрого шествия вперёд по пути прогресса. В наши тёмные пещеры впервые ударил луч солнца, произведший целую революцию в нашем пещерном режиме». А высококвалифицированные и наиболее образованные авторы «Книги о русском еврействе» записали в предисловии: «В 1960 году, когда наш коллективный труд выходит в свет, исполняется сто лет с начала эпохи великих реформ, когда, казалось, что и перед русским еврейством открылись пути к социальному и культурному прогрессу. Под влиянием новых веяний традиционный быт еврейской народной массы повернулся лицом к окружающему миру, и еврейство, разделяя надежды лучших людей России, стало принимать посильное участие в борьбе за право и свободу» (2002,кн.1,с.9).
Итак, реформаторская эпоха Александра II явилась звёздным часом русского еврейства, поскольку стала побудительным генератором движения всей еврейской формации в России в самобытном, присущем только ей, ключе, тобто в собственно национальном духе. А собственно национальным духом евреев служит историческое сознание, и именно в такой ситуации произошёл еврейский исторический ренессанс, первой ласточкой которого явилась монография С.И.Фина, упомянутая Исаем Трунком. Ощутив свой собственный исторический дух и свою формационную состоятельность. Русское еврейство выдвинуло из своей среды выразителя своих характерных дум, и им стал историк С.М.Дубнов, глубокомыслие и эрудиция которого ставит его в один ряд с великими русскими историками Татищевым, Карамзиным, Соловьёвым, Ключевским. В своей эпохальной работе «Об изучении истории русских евреев» (1891) Дубнов заявил: «Мы не можем и не должны обречь себя на умственный застой…не должны лишить себя той внутренней мощи, которую даёт только самоисследование. Думать иначе значило бы преднамеренно заковать душу народную, сузить и затемнить нашу национальную идею, которая в сущности тождественна у нас с историческим сознанием…». Свой дерзкий порыв Дубнов завершает словами: «Мы, русские евреи, покажем, что мы не только являемся ветвью самого исторического из народов, но также, что мы и сами имеем богатое историческое прошлое. Мы хотим также показать, что мы знаем цену этому богатому прошлому. Старый народ, созревший и поседевший на своём богатом опыте, не может отказаться от своего своеобразного исторического прошлого». Такая установка, для которой катавасия духа внутри русского еврейства предоставляет все основания, однозначно свидетельствует, что духовно-идеологический, а также историко-онтологический центр мирового еврейства переместился в Россию; формация русского еврейства заняла авангардную позицию во всемирном еврействе.