Сущность трудовой теории антропогенеза можно сформулировать одной фразой самого Энгельса: труд создал самого человека Действительно, труд, трудовая деятельность людей, направленная на удовлетворение их потребностей, в первую очередь в пище и в защите от врагов, явились тем могущественным стимулом, который преобразовывал облик человека на протяжении четвертичного периода и создал общество. Непосредственные предки человека — антропоморфные обезьяны конца третичного периода были наподобие большинства современных приматов общественными животными. Они совместно собирали пищу и оборонялись от хищников. Но воздействие их на окружающую природу принципиально не отличалось от воздействия других млекопитающих. Весьма вероятно, что для охоты на мелких животных, выкапывания съедобных корней, сбивания с деревьев фруктов и плодов и защиты от насекомых они пользовались случайно подобранными камнями, палками и ветвями деревьев подобно тому, как это делают современные шимпанзе. Но это явление еще нельзя назвать настоящей трудовой деятельностью Последняя началась тогда, когда возникла целеполагающая деятельность по изготовлению орудий из камня, кости и дерева, вероятно, чаще всего с помощью того же камня. К. Маркс различал употребление и создание средств труда, свойственное в зародышевой форме некоторым видам животных, и сознательное, заранее намеченное, целеполагающее изменение предмета труда. Возможно, сознательной трудовой деятельности древнейших людей предшествовала условнорефлекторная, животнообразная орудийная деятельность их непосредственных предков. Но эта точка зрения не общепринята. Часть ученых считает, что уже с первыми искусственными орудиями труда на Земле появился человек.
Постоянное употребление орудий открыло перед первобытным человеком возможность значительно более активного использования природных ресурсов для удовлетворения своих потребностей, в частности, в огромной степени расширило его пищевую базу, а также значительно увеличило силу первобытных коллективов в борьбе с хищниками. При этом постоянные совместные поиски пищи, коллективная охота и коллективная защита от врагов, совместное производство и потребление, иными словами, совместная трудовая деятельность, сплачивали первобытный коллектив, вызывали образование связей отдельных его членов в процессе производства. В конце концов усложнение общественной жизни и производственных навыков привело к необходимости обмена производственным опытом и передачи его следующему поколению. Таким образом, возникновение языка произошло в процессе труда и есть следствие трудовой деятельности.
Трудовая теория—единственная из всех существующих теорий антропогенеза, которая подчеркивает решающую роль общественного, социального в становлении человека, показывает, что без общества не было бы человека, объясняет происхождение мышления и речи. Ее можно назвать всеобъемлющей, потому что она удачно сводит к одному фактору все многообразие эволюционных изменений в развитии семейства гоминид, не ограничивается только демонстрацией революционизирующего воздействия труда на преобразование человеческой морфологии, но связывает с развитием труда и производства происхождение и историю человеческого сознания. Однако, уделяя огромное внимание социальному фактору антропогенеза, Энгельс не оставляет без внимания и биологическую сторону явления. Он показывает значение выработки прямохождения, прогрессивного развития руки и мозга в эволюции семейства гоминид, роль мясной пищи в изменении биохимии человеческого организма и т. д. Его теория, следовательно, является синтезом социальных и биологических закономерностей в происхождении человека.
Следует специально подчеркнуть последнее обстоятельство. Не нужно думать, что с появлением человеческого общества биологические закономерности перестали иметь какое-либо значение. Наоборот, есть основания думать, что владение орудиями труда могло даже привести к некоторому усилению действия естественного отбора на ранних этапах антропогенеза. Во всяком случае, снятие естественного отбора в качестве формообразующего фактора происходило очень медленно и постепенно закончилось, по-видимому, лишь с появлением человека современного вида. Об этом свидетельствуют, в частности, значительное изменение физического типа человека на протяжении нижнего палеолита при малом прогрессе в технике и культуре и постоянство типа современного человека, несмотря на грандиозные изменения в производстве и технике. По-видимому, начиная с эпохи позднего палеолита прекратилась физическая реакция человека на изменения в производстве, сменившись более сложной зависимостью, опосредованной в процессе производства. Иными словами, только в эпоху позднего палеолита произошла замена естественного отбора социальными закономерностями, и с этой эпохи прогресс в области производства не зависит от каких-то морфологических преобразований, а определяется только развитием производительных сил.
Итак, период раннего палеолита, охватывающий первую часть истории первобытного общества, — период действия и естественного отбора, и социально-исторических закономерностей. Роль естественного отбора на протяжении этого периода постепенно уменьшалась, роль социального момента постепенно увеличивалась, пока в конце концов он не завоевал ведущее положение.
Ближайшие предки человека, время и место очеловечивания. В настоящее время известно большое количество сделанных в различных областях Старого Света находок ископаемых человекообразных обезьян конца третичного периода. К сожалению, большинство их плохо сохранилось, и поэтому суждение о многих находках основывается лишь на исследовании отдельных частей скелета. Все же методы исследования, разработанные палеонтологией и сравнительной морфологией, часто дают возможность по фрагментам скелета составить представление о морфологии животного в целом и даже о его образе жизни.
Наиболее близкой к человеку оказывается группа так называемых дриопитековых обезьян. Остатки дриопитеков обнаружены в позднетретичных слоях различных областей Западной Европы, Африки и Азии. Среди них выделяется несколько видов, обнаруживающих, однако, отчетливое морфологическое своеобразие, позволяющее объединять их в систематическую категорию более высокого порядка — подсемейство или семейство. Дриопитеки представляли собой приматов, по размерам в среднем напоминавших современных павианов и шимпанзе. Из характерных морфологических признаков всей группы, важных для определения ее систематического положения, следует отметить некоторое уменьшение клыков и диастемы —промежутка между резцом и клыком. Диастема, как и сильное развитие клыков,— неотъемлемая особенность строения приматов. В то же время и диастема, и сильно развитые клыки отсутствуют у человека. Таким образом, в морфологии дриопитеков можно отметить заметный сдвиг в сторону приближения к человекообразному типу. Сходные формы антропоморфных приматов найдены также в позднетретичных слоях богатых палеонтологических местонахождений Западной Индии и Грузии. В последнем случае речь идет о единственной находке таких форм на территории бывшего СССР. Так же как и для дриопитеков, для них характерны некоторые черты, указывающие на прогрессивное развитие по пути выработки человеческих особенностей.
Большое значение для создания отчетливого представления о непосредственных предках семейства гоминид имеют многочисленные и хорошо сохранившиеся находки в Южной Африке (первая была сделана Раймондом Дартом в 1924 г., число их продолжает увеличиваться). Сейчас в Южной и Восточной Африке открыто несколько ископаемых видов антропоморфных обезьян, которые объединяются в три рода — австралопитеков*, парантропов и плезиантропов,— выделяются в подсемейство или семейство австралопитековых. Часть исследователей включает эти формы в семейство гоминид. По-видимому, они не отличались по росту от дриопитековых обезьян, но характеризовались относительно крупным мозгом (550—600 кубических см) и двуногой локомоцией, т. е. передвижением на задних конечностях. Последняя особенность, как полагают многие приматологи и антропологи, являлась приспособлением к жизни в открытой местности. Исследования фауны, найденной вместе с австралопитековыми обезьянами, показывают, что они вели хищнический образ жизни и охотились на мелких животных. Таким образом, изучение австралопитековых подтверждает предположение о большой роли мясной пищи в становлении человека и указывает на то, что охота на мелких животных занимала преобладающее место у предков гоминид.
Вместе с австралопитековыми найдено большое количество черепов, рогов и расколотых трубчатых костей травоядных животных, а также расколотые черепа павианов. Предполагается, что австралопитеки охотились на павианов и черепа их раскалывали с помощью острых камней. Вместе с камнями в качестве орудий могли использоваться деревянные палки и палицы, а также рога и трубчатые кости крупных травоядных животных. Спорным является вопрос о знакомстве австралопитековых с огнем, на чем настаивают некоторые южноафриканские и английские специалисты.
Произведенные за последнее время определения геологического возраста австралопитековых позволили датировать их эпохой нижнего плейстоцена. Возможно, что некоторые находки относятся к началу среднего плейстоцена. Это обстоятельство вместе с некоторыми морфологическими особенностями позволило ряду исследователей высказать предположение, что австралопитековые не были прямыми предками семейства гоминид, а представляли собой специализированную ветвь антропоморфного ствола, законсервировавшуюся в условиях относительной изоляции Африканского материка и дожившую до эпохи появления гоминид. Однако как бы ни решался вопрос о генеалогической связи австралопитеков с гоминидами, которого мы еще коснемся, ясно, что их изучение проливает свет на строение и образ жизни непосредственных предков человека.