Развитие обмена (хотя и не только оно одно) способствовало совершенствованию средств сообщения. Благоустраивались дороги и мосты, получали распространение колесные повозки и корабли на веслах и парусах. С середины 2 тысячелетия до н. э. в качестве упряжного животного стала применяться лошадь, в следующем тысячелетии в качестве вьючного транспорта в пустынных районах Азии — одногорбый и двугорбый верблюды.
Рост обменных операций долгое время не требовал выделения специалистов в данной области — торговцев. Этими операциями занимались сами производители общественного продукта, и особенно вожди и бигмены, для которых посредничество в обмене и накопление обменных эквивалентов было одним из важнейших средств повышения своего престижа. Но и появление профессиональных или полупрофессиональных торговцев, означавшее третье крупное общественное разделение труда, постепенно вызревало уже в эпоху классообразования, что, по-видимому, прослеживается археологически. Так, на известных в 4 тысячелетии до н. э. во многих странах Передней Азии полых глиняных шарах с миниатюрными глиняными же изделиями внутри, употреблявшихся для фиксации количества и качества посланных товаров, обнаружены оттиски печатей как знаков собственности.
Рост общественного продукта и превращение избыточного продукта пририбавочный. В эпоху классообразования были созданы самые мощные за всю историю первобытности производительные силы. Они сделали возможным относительно далеко зашедшее общественное разделение труда, что, в свою очередь, стало решающим фактором дальнейшего повышения производительности трудовой деятельности. Специализация в земледелии, скотоводстве, различных видах высокоразвитого присваивающего хозяйства, ремесленных занятиях способствовала усовершенствованию орудий и навыков, увеличению количества и улучшению качества производимого продукта. В этом же направлении действовало дальнейшее развитие престижной экономики, требовавшей создания все новых и новых материальных благ для надобностей дарообмена, пышных пиршеств, щедрых раздач или даже церемониального уничтожения богатств. Об увеличении объема производства в эту эпоху прямо свидетельствует увеличение, например, в бронзовом веке Закавказья, хранилищ для запасов продукции — зерновых ям, больших сосудов для хранения зерна и другой пищи и т. п.
Рост массы производимого продукта и обеспечение регулярности его получения создали условия для превращения избыточного продукта в прибавочный, т. е. такой, который производится одним человеком, а присваивается другим, порождая отношения эксплуатации. Подробно о них речь будет дальше.
Подъем производства в эпоху классообразования в различных областях ойкумены происходил в далеко не одинаковых формах. Развитие производящего или присваивающего хозяйства, наличие или отсутствие металлургии, характер этой последней, особенности других видов ремесленной деятельности и т. д.— все это принимало различные конкретно-исторические, локальные формы, отражавшие неравномерность исторического развития.
Неравномерность и разнообразие хозяйственного развития человечества в эпоху классообразования. Неравномерность исторического развития наметилась еще в палеолите, выразившись в разных формах внешней культуры и разном характере специализированной охоты. Дальнейшим шагом на этом пути было, как мы помним, возникновение земледелия и скотоводства, при котором человеческие коллективы во многих областях ойкумены продолжали оставаться охотниками, рыболовами и собирателями. Овладение металлом и особенно переход к эпохе железа еще более усилили этот процесс. Тот феномен, который отражает неравномерность исторического развития и с которым имеют дело археологи, а именно территориально приуроченные комплексы предметов материальной культуры, получившие наименование археологических культур, достиг значительного развития еще в неолите, но наивысший его расцвет падает как раз на рассматриваемое время. На наиболее изученной археологически территории Европы, например, выделены десятки таких культур, каждая из которых отличается специфическими чертами, начиная от какого-то своеобразия хозяйственной деятельности и кончая орнаментацией керамики. Общее представление о них дают археологические курсы. Мы же ограничимся здесь обзором наиболее существенного в хозяйственной деятельности человеческих коллективов в этот период.
Разделение на земледельцев и скотоводов имело экологически обусловленный характер: долины больших рек всегда были средоточием преимущественно земледельческих коллективов, горные местности и степи — преимущественно областями скотоводства. Однако зависимость человека от географической среды никогда не была абсолютной, тем более она не была абсолютной на этом уже достаточно высокоразвитом этапе истории первобытного общества. Развивалось высокогорное земледелие с террасовой организацией полей, земледельцы держали скот, используя его при стойловом содержании как тягловую силу и пользуясь параллельно продуктами животноводства. Кстати говоря, упомянутая Европа была зоной преимущественного распространения земледелия со стойловым скотоводством, лишь в горных районах земледелие уступало скотоводству, но нигде хозяйство не было чисто безземледельческим. В лесной зоне Европы продолжали кое-где обитать племенные группы охотников и рыболовов, немало их было на побережье Балтийского моря и крупных озер — Женевского, Ладожского, Онежского, аналогичный культурный комплекс был распространен вдоль всего северного побережья Евразии. На востоке севера Евразии, Аляске, в Канаде и на юге Гренландии охота приобрела именно в это время специализированный характер, будучи охотой на морских млекопитающих. Комплексное хозяйство, опирающееся на земледелие со стойловым содержанием скота или с отгонным скотоводством, было распространено по всей степной полосе Евразии, хотя в отдельных районах, например в Монголии, ряде горных районов юга Средней Азии, полупустынных и пустынных местностях Средней и Передней Азии, преобладало кочевое скотоводство. В принципе тот же набор хозяйственных укладов был представлен в Южной и Юго-Восточной Азии, модифицируясь в зависимости от местных природных условий. Восточная Азия, как уже указывалось, была очагом мощнейшего земледельческого хозяйства, оказывавшего разнообразные культурные импульсы на окружающие территории как в способах ведения хозяйства, так и в наборе культивируемых растений. Островной мир Юго-Восточной Азии, Австралия с Тасманией, Океания демонстрируют довольно большую культурную чересполосицу, которая примерно в тех же границах, судя по археологическим данным, существовала и несколько тысяч лет назад: в Австралии и Тасмании —охота, на островах Юго-Восточной Азии —земледелие со скотоводством, кое-где охота, рыболовство в прибрежных районах, в Океании —рыболовство с небольшими зачатками производящей экономики в виде культуры кокосовой пальмы и разведения свиней. Громадный географический массив обеих Америк был преимущественной областью распространения охотничье-рыболовческого хозяйства с собирательством, в Центральной Америке и прилегающих районах развивалось, как уже говорилось, земледелие, сопровождавшееся пастушеским скотоводством. Африка в силу разнообразия своих природных условий имела, наверное, уже в это время отдельные земледельческие культуры в центральных районах, кочевое скотоводческое хозяйство — в полупустынных и на окраине пустынь, в джунглях продолжали проживать охотники и собиратели.
2. ВЫЗРЕВАНИЕ ИНСТИТУТОВ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
С зарождением в эпоху классообразования прибавочного продукта начинается вызревание институтов классового общества и в том числе важнейших из них — частной собственности, общественных классов и государства. Решающее значение имела частная собственность, делавшая возможным существование всех других институтов.
Становление частной собственности. Становление частной собственности было результатом двуединого процесса, обусловленного подъемом позднепервобытного производства. Во-первых, рост производительности труда и его специализация способствовали индивидуализации производства, что, в свою очередь, делало возможным появление прибавочного продукта, создававшегося одним человеком и присваивавшегося другим. Во-вторых, те же возросшая производительность и специализация труда делали возможным производство продукта специально для обмена, создавали практику регулярного отчуждения продукта. Так возникала свободно отчуждаемая частная собственность, которая отличалась от коллективной или личной собственности эпохи первобытной общины прежде всего тем, что открывала дорогу отношениям эксплуатации.
Первоначальная частная собственность накапливалась в виде некоторых пищевых продуктов и ремесленных изделий, производственного инвентаря и оружия, а у народов, знавших скотоводство, — прежде всего скота. К сравнительно ранним видам частной собственности принадлежали и рабы, речь о которых будет дальше. Но поскольку уже существовали обменные эквиваленты, естественно, что те, кто имел излишки, стремились накапливать их не только в натуральной форме реальных потребительных стоимостей, но и в превращенной форме сокровищ, общепринятых в данной местности эквивалентов, предметных денег.