Распадение державы Аттилы; болгары и авары в южных степях восточной Европы.
Аттила после посещения Приска прожил только пять лет. Иорнанд рассказывает, что по смерти Аттилы на его могиле по обычаю гуннов, был великий пир, называемый по местному страва. Гунны воспевали славу и подвиги умершего и много пили. Они предавались попеременно противоположным чувствам, и в печальный обряд вмешивали разгул общего пиршества. Со смертью Аттилы гуннская орда распалась, ибо между его сыновьями начались распри и усобицы. Подвластные гуннам народы восстали против них и выбили гуннскую орду из Паннонии. Часть гуннов поселилась на правом берегу Дуная в так называемый Малой Скифии (Добрудже) и в римских провинциях, под римским владычеством. Часть ушла за Дунай, обратно в ерноморские степи. Иорнанд говорит, что они заняли те части Скифии, через которые проходит течение реки Днепра, называемой гуннами на их языке Вар.
Вслед за гуннской ордой в наших степях выступает в конце V века орда болгарская. Современники (например, писатель VI века Прокопий) считали болгар теми же самыми гуннами. Может быть это и не были гуны из орды Аттилы, но весьма вероятно, что это было родственное гуннам племя, и что гунны Аттилы слились с этой новой ордой. Остатки языка дунайских болгар (особенно личные имена и титулы), а также известия об их быте говорят за то, что это была тюркская орда или, по крайней мере, стоявшая под очень сильными влияниями тюркской культуры. В VI веке болгары делились уже на две ветви — кутургуров, живших на запад от Дона, и утургуров, живших за Доном около Мэотиды. С самого конца V века болгары почти непрерывно нападали на византийские земли, причем в этих нападениях участвовали и славяне. В половине VI века Византия платила болгарам-кутургурам ежегодную значительную дань, но все же они постоянно опустошали придунайские земли.
В половине VI века продвинулись через наши степи в соседство с восточной империей авары (обры нашей летописи). Аварская орда была бесспорно тюркского происхождения. Это были близкие родичи и земляки гуннов. Они и называются в источниках аваро-гуннами: вар-гунны, вар-хониты. Такое племя омонголившихся тюрков — уар-гунны — до сих пор известно в западной Монголии. В 60-х годах VI века авары завязали сношения с Византией и стали требовать и себе таких же подарков, какие получали от Византии болгары. Этот «союз» был принят византийцами, и авары наняты были для борьбы с врагами Византии. От современного историка Менандра мы узнаем, что авары воевали после того с какими-то савирами и утургурами и затем с славянами-антами. По приглашению императора Юстина они воевали с франками, затем принимали участие в борьбе лангобардов с гепидами на среднем Дунае (567 год). Истребив гепидов, авары по договору с лангобардами поселились на их месте, вместе со своими союзниками болгарами-кутургурами. Так как вскоре же, в 568 году, лангобарды двинулись в Италию, авары остались господами всей среднедунайской низменности. Вторжение аваров не прошло бесследно для болгарских орд нашего юга. Авары раздробили восточную их ветвь. Часть их отступила на север — осела на средней Волге и нижней Каме и, спаявшись здесь с финнами, основала Болгарское царство, выступающее потом в известиях IX и Х веков. Часть отодвинулась на юг и расположилась на восточном побережье Мэотиды (позднейшие черные болгары), где была покорена хазарами (в конце VI века). Западные орды частью ушли с аварами в Паннонию, а частью расположились в так называемом «Углу» (˝Ογγλος), между Днестром и Дунаем, «в безопасном и неприступном со всех сторон месте», защищенном болотами и реками. Некоторое время эти болгары находились в зависимости от аваров, но в 630 году они освободились от нее и вступили в союзные отношения с Византией. Но эти мирные отношения продолжались недолго. Болгары стали нападать на византийские земли, а затем около 670 года, под предводительством Аспаруха, перешли Дунай и поселились в Мизии. Подчинив здесь семь племен славянских, они основали Дунайское Болгарское царство, в котором болгарская орда через несколько поколений совершенно растворилась в массе славянских поселенцев.
Описанные передвижения тюркских племен, происходившие в южных степях России, имели важные последствия и для славянского племени. Прежде всего, они выбили часть славянства, вероятно, ту самую, которая наиболее выдвинулась на юг в соседство с сарматами, из его местожительства и увлекли на запад. Рассказ Приска дает полное основание думать, что Паннония в V веке была наводнена не только гуннами, но и славянами (а также и готами). Перевозчики, угощавшие византийских послов медом и просом, были, несомненно, славяне. По-видимому, славяне же и построили деревянные хоромы для царя кочевников Аттилы. Но самое главное — передвижения тюркских орд смели то оседлое и полуоседлое население, которое к тому времени так или иначе успело распространиться по степям нашего юга. Оседлое население в наших степях перед этим составляли германские племена готов, а также, по-видимому, и некоторые иранские племена. Готы, как уже сказано, ушли на запад, частью были истреблены, частью ушли на юг. Сарматские племена также отчасти были истреблены, отчасти спаслись на запад и на Балканский полуостров; кроме того, остатки алан удержались на Дону и в Предкавказье (ясы нашей летописи, позднее — осетины). С исчезновением оседлого населения и главных масс кочевников из южнорусских степей двинулись в них славяне, потревоженные, всколыхнутые в своем старом местопребывании проходившими мимо них народными потоками. Славянская колонизация направилась двумя путями: на юг — к Черному морю и Дунаю, и на восток, обходя ближайшие побережья Азовского моря и низовья Дона, где владычествовали кочевники. Об успехах этой колонизации в половине VI века дают сведения современные историки: готский Иорнанд († после 552 года) и византийский Прокопий († 562 году). Иорнанд (De Getharum origine et rebus gestis, cap. V) сообщает «к Дунаю прилегает Дакия, как венцом огражденная высокими горами, по левой стороне которых и от верховья реки Вислы на неизмеримом пространстве обитает великий народ винидов. Хотя имя их и меняется теперь в зависимости от племен и мест, но главные названия их — склавины и анты. Склавины живут от города Новиодунского и так называемого озера Мурсийского до Днестра и на север до Вислы; анты же, храбрейшие между ними, — над излучиной Черного моря, от Днестра до Днепра». Это известие вполне подтверждает и Прокопий. По его словам, склавины и анты говорят одним языком и занимают великое пространство земли; большая часть земель по ту сторону Истра принадлежит им; область на север от Понта Эвксинского занимают бесчисленные народы анты. В известиях Прокопия славяне являются уже обитателями и Донского бассейна. Описывая народы, жившие по обе стороны Мэотиды, Прокопий говорит, что далее на север живут, бесчисленные народы антов (De bello Gothico, liber III, cap. XVI; liber IV, cap. IV).
Итак, начальная славянская колонизация степных пространств нашего юга имела место в V и первой половине VI века. Против этого положения стоят мнения ученых, отождествляющих славян с теми народностями, которые сменялись в наших степях до того времени, как выступили на них славяне под своим собственным именем. Мы уже имели случай касаться мнений, отождествляющих славян со скифами и сарматами. Остановимся теперь на мнении, отождествляющем гуннов и славян, и посмотрим, насколько оно убедительно.
Вопрос о народности гуннов; мнение Д. И. Иловайского.
Славян в гуннах склонен был видеть покойный Забелин, но подробно и обстоятельно это мнение развито было Д. И. Иловайским в его «Разысканиях о начале Руси».
Гуннов Иловайский считает давними обитателями степей нашего юга, указывая между прочим на «хунов» в географии Птолемея. Так как, по известиям современников, гунны прибыли из-за Мэотийских болот, то Иловайский приурочивает их коренное местожительство к области Кубани и нижней Волги. Отсюда они и двинулись на сарматов, своих западных единоплеменников (сарматов Иловайский считает также славянами). Чтобы помирить сообщения Аммиана Марцеллина о кочевом образе жизни гуннов с известиями Тацита и позднейших писателей об оседлом земледельческом быте славян, Иловайский считает винидов, т. е. склавинов и антов, западной ветвью славянства, а гуннов — восточной, которая не успела еще перейти в такой степени к оседлому быту, как западная. Гуннов Иловайский не считает чистыми кочевниками-скотоводами и думает, что они занимались и земледелием, подобно позднейшим татарам. Переходя к наружности гуннов, как она описана у Аммиана Марцеллина, Иловайский не находит в ней характерных черт монгольской расы: Аммиан Марцеллин не говорит ни об узких глазах, ни о широких скулах, ни об остром подбородке. Отсутствие волос на лице, по мнению Иловайского, могло происходить или от того, что гунны брились, или от того, что порезами щек уничтожали луковицы волос, как сообщает и Аммиан Марцеллин. Другой современный писатель (V век), Аполлинарий Сидоний, объяснял уродливый нос гуннов тем, что гунны нарочно сдавливали его у младенцев, чтобы он не слишком выдавался между щеками и не мешал надевать шлем. Иловайский не только принимает это известие, но и полагает, что и сдавленный череп гуннов, вероятно, происходил от уродования. Кроме того, он указывает на преувеличение безобразия гуннов у Аммиана Марцеллина, который не видал их лично, а писал по рассказам напуганных ими людей.