Как высший класс, правивший обществом при князьях и по их уполномочию, бояре стали руководить обществом и без князей, а иногда и против них. Они стали принимать деятельное участие в городских вечах, участвовать в призвании князей, в заключении с ними договоров, причем, конечно, не забывали и своих интересов. Это участие в некоторых землях, например Галицкой, было таково, что за ним уже не видно деятельности остального населения, которым руководили бояре. В Галицкой земле бояре прямо сделались хозяевами земли, и князья, приходившие со стороны княжить, попадали во власть боровшихся боярских партий. Одни из таких князей, намекая на всесилие бояр, сравнивал их с пчелами в улье, которых надо предварительно подавить, чтобы поесть меду.
Существование этих бояр наряду с подвижной, неусевшейся на местах, княжеской дружиной дало повод некоторым исследователям различать два ряда бояр — княжеских и земских, выводя это различие из различия самого происхождения этих разрядов боярства. Первые де пошли от княжеских дружинников, а вторых выделила сама земщина. Бояре земские — это вящие, лучшие, передние мужи земщины, самые богатые и самые знатные и потому самые сильные и влиятельные в земщине. Что в XII веке и начале XIII века можно различать среди боярства два слоя — осевший на местах и кочевавший с некоторыми князьями вроде Мстислава Мстиславича Удалого из волости в волость — это несомненный факт. Несомненно также, что лучшие, передние мужи земщины входили в состав боярства. Но неправильно думать, чтобы эти люди составляли какой-то особый разряд, отдельный от княжеской дружины. С самого начала образования княжеской дружины мы видим, что в состав ее входят «мужи лучшие от славян, кривич, чуди и мери».
Неправильно, с другой стороны, думать, что княжеские дружинники все время оставались изолированными от местных обществ, не устраивались среди них на постоянное житье, не входили с течением времени в их состав. Княжеские и земские бояре — это не два класса, отличных по происхождению, а два разряда одного и того же класса — княжеской дружины, которых разделила друг от друга оседлость и развитие землевладения. Те, которые не успели скопить капиталов и приложить к земле, продолжали жить службой, другие, не прекращая службы, начинали жить самостоятельной экономической жизнью — сельским хозяйством.
Роль оседлого боярства в установлении областного строя.
Областной политический строй, утвердившийся на Руси во второй половине XII и первой четверти XIII века, в значительной мере опирался именно на эту общественную эволюцию, на то значение, которое приобрело в областях осевшее в них боярство. Прямой интерес этих бояр заставлял хлопотать об упрочении в земле той или другой княжеской ветви, о целостности, особенности и самобытности земли.
Пришлые со стороны князья приводили с собой со стороны и дружину, которая старалась оттеснить на задний план местное боярство. Если же стол добывался князем силой, тогда местные бояре сплошь и рядом лишались пожитков и имений, на что имеются в летописи многочисленные указания. На товары, на жизнь, на села местных бояр прежде всего направлялась хищная алчность пришельцев. Упрочение известной династии в земле было в большей или меньшей степени гарантией против всего этого, и потому боярство, среди которого с течением времени все более и более усиливались мирные хозяйственные инстинкты, стало держаться князей одной какой-нибудь линии, сажать их на главном столе и пригородах земли, поддерживать против притязаний чужеродцев. Таким путем при тогдашнем порядке княжеского владения лучше всего обеспечивалась и целостность земель, земли лучше всего охранялись от раздробления и распадения. В обеспечении этой целостности боярство земель одинаково было заинтересовано, как и в упрочении известной княжеской династии в земле. С целостностью земель у местного боярства вообще связано было много жизненных интересов. В волостях пригородов разбросаны были иногда земельные владения бояр, и боярам важно было держать пригороды в связи с главным городом, не выпускать их из сферы политического влияния этого города, так как в противном случае могли страдать их владельческие интересы. На пригородах, где не было князей, кормились бояре главного города, и это также заставляло их оберегать границы земель от посягательств со стороны. Так, при деятельной поддержке боярства, усевшегося по областям, утверждался на Руси областной политически строй.
Познакомившись с конечными результатами социально-политической эволюции Киевской Руси и сопоставив их с тем, что приходится наблюдать на Руси в позднейшую эпоху, мы можем сказать, что эволюция Киевской Руси не прошла даром для позднейшего времени, что между киевской эпохой и позднейшей нет той глубокой пропасти, которая выступает иногда в нашей исторической литературе.
Непрерывную преемственность исторического развития приходится наблюдать и в настоящем случае. Оказывается, что уже и в киевскую эпоху началось оседание князей в отдельных землях, превращение их в сельских хозяев; оказывается, что и в Киевской Руси началось развитие боярского и церковного землевладения, составляющее характерную особенность последующего периода. Оказывается, что уже в Киевской Руси началось отложение земледельческого класса, зависимого экономически и юридически от землевладельцев.
Тот уклад жизни, которым характеризуется последующая эпоха, несомненно, стал закладываться в своих основаниях уже в киевскую эпоху. В одном Киевская Русь резко отличается от позднейшей Суздальской; князья еще не сделались в ней владельцами и полными хозяевами управляемых ими территорий; наряду с князьями огромным политическим значением пользовались веча главных городов-областей. В западной Руси, в XIII и XIV веках вошедшей в состав Литовско-Русского государства, этот порядок удержался и в последующее время. в Суздальской Руси, как увидим, политическая жизнь в конце концов устроилась на совершенно других основаниях.
* * *
Пособиями, кроме общих трудов Багалея, Иловайского, Соловьева могут служить:
М. А Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. 4-е изд. СПб., 1912.
А. Н.Филиппов. Учебник истории русского права. Ч. 1. 4-е изд. Юрьев, 1912.
М. Грушевский. История Украiны-Руси. Т. 3. Львов, 1905.
УПРАВЛЕНИЕ РУССКИХ КНЯЖЕСТВ В ЭПОХУ
областного строя
Рассмотрев в главных чертах политический уклад Руси, как он определился к концу XII века, и его основания, мы должны теперь остановиться на тех силах, которые правили обществом в эпоху областного строя, уяснить объем и характер их деятельности и взаимные отношения. Такими силами были веча главных городов земель и князья.
На веча могли, имели право собираться и иногда собирались мужи из всех свободных классов земли. В 1212 году Всеволод III, задумав передать по смерти своей Владимир сыну Юрию, помимо старшего Константина, «созва всех бояр своих з городов и с волостей, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны и вси люди, и да сыну своему Юрью Володимер по себе, и води всех ко кресту, и целоваша вси люди на Юрьи» (Никонов, под 1212 годом). Но так как веча собирались в главных городах, и притом не регулярно, а когда понадобится, сплошь и рядом экспромтом, то жители пригородов, погостов и сел большей частью на них отсутствовали. В особо важных случаях, впрочем, жители пригородов, получали приглашение от главного города. Так, например, новгородцы призвали псковичей и ладожан «и сдумаша, яко изгонити князя своего Всеволода». Но и из жителей главного города далеко не все принимали участие на вече. На вече приходили обычно только домовладыки, отцы семейств. Вот почему, когда участники веча изъявляли согласие воевать, они говорили князю, «идем по тобе и с детми», или «ради ся за тя бьем и с детми», Веча созывались или князьями, когда им требовалась поддержка, согласие, санкция населения, или же должностными лицами, как, например, тысяцким. Обычным способом созыва на вече был колокольный звон. Отсюда и выражение: «звонити» или «созвонити» вече. Для этого повешены были не только в Новгороде и Пскове, но и в Смоленске, Владимире Волынском, Суздале, Владимире и других городах особые колокола, которые назывались «вечными» или «вечими». Местом собраний служили обширные дворы или площади около церквей или на рынках, могущие вместить значительную народную толпу. В Киеве вече собирались на Ярославле дворе, у св. Софии, на торговище у Туровой божницы, в Новгороде также на княжеском дворе, у св. Софии, у св. Николы на торгу, у Сорока святых и т. д. При обсуждении дел собравшиеся или стояли, или садились на особые скамейки. В моменты обострения отношений между князем и населением на вече собирались на конях, вооруженные. В 1146 году киевляне, недовольные тиунами великого князя Всеволода Ольговича, потребовали от князя Святослава, его брата, чтобы князь отставил их и сам судил. Они явились к Туровой божнице все на конях, куда приехал и князь Святослав. Князь согласился на предъявленное к нему требование, «и съсед с коня, на том целова хрест к ним; кияне же вси, съседше с конь, начаша молвити» (Ипатьев, под 1146 годом). Как происходили сами совещания, об этом у нас мало сведений. Можно только сказать, что определенного, строгого порядка не было, не было ни очереди голосов, ни формулировки резолюций, ни вотума. В случае разногласий, а особенно в разгар борьбы партий, совещания принимали совершенно беспорядочный характер, и решения не выносились правильно, а выкрикивались. Считалось, в принципе, что то или другое решение принимается «однодушно», «одними усты», причем это единодушие достигалось иногда и насилием, террором большинства над меньшинством или обратно.