Материальный быт славян по расселении в восточной Европе.
Как только они сели на новых местах, как только жизнь их вошла в постоянную колею, так неминуемо должна была последовать известная реставрация прежнего житья-бытья. Славяне принялись обрабатывать землю, водить домашний скот, бить зверей, ловить рыбу, добывать мед и воск, обрабатывать растительные и животные продукты, металлы, принялись предметами своих промыслов торговать с другими народами. В языческих могилах, относимых археологами к полянам, древлянам и северянам, находятся железные серпы и даже иногда зерна хлебных растений (ржи, ячменя и пшеницы). Еврейский путешественник Х века Ибн-Якуб сообщает, что славянская земля обильна всякого рода жизненными припасами, что славяне — народ хозяйственный, они занимаются земледелием усерднее, чем какой-либо другой народ. Арабские писатели IX века свидетельствуют, что славяне в большом количестве разводили домашний скот, в особенности свиней. В северянских, полянских и волынских могилах языческой эпохи находятся остатки лошадей, овец, свиней, куриные кости и яичная скорлупа. О развитии охоты и пчеловодства косвенные указания дают свидетельства византийских (Константина Багрянородного) и арабских писателей о товарах, которые вывозились из Руси в IX и Х веках в Византию, Хазарию и Камскую Болгарию. То были главным образом меха, воск, мед. Пчеловодство было не только бортевое, но и пасечное: один арабский источник IX века подробно описывает ульи у славян, говоря, что делаются они из дерева в виде сосудов, и в них живут пчелы и собирается мед. Археологические данные указывают на известное развитие у восточных славян мастерства всякого рода, ремесел. В раскопках северянских, древлянских и волынских языческих могил часто были находимы остатки шерстяной материи, обрывки полотна льняного и конопляного, остатки кожаной обуви, кожаных мешочков и ременных поясов. В древлянских могилах попадаются остатки перегоревшего железа, большие молотки и наковальни, большие, грубо выкованные гвозди, ножи, огнива; в других могилах — топоры, долота, ключи, щипцы, скобы, реже — оружие: мечи, копья, кольчуги, шеломы, щиты. В одной могиле на Погорынье была найдена небольшая железная наковальня и молоток к ней, двое весов с многочисленными разновесками и окованный железом ящик — по-видимому, принадлежность ювелира, золотых и серебряных дел мастера (кузнеца).
С расселением славян в восточной Европе не только не прекратилось, но и усилилось их торговое общение с соседними народами. На юге по берегам Черного и Азовского морей продолжали существовать греческие колонии, которые, как прежде, так и теперь вели торговлю с северными варварами. Кроме греческих колоний на средней и нижней Волге в столицах двух тюркских царств Хазарского и Болгарского возникло два новых средоточия торговли. Сюда стали приезжать из арабского халифата купцы с восточными товарами и увозили отсюда сырые продукты страны — меха, воск, мед, и живой товар — рабов. Большое участие в торговле восточной Европы приняли северные германские племена — норманны, прибывавшие сюда, как и в другие страны Европы, вооруженными отрядами под предводительством своих конунгов.
В восточной Европе, среди необъятных пространств, по которым разбросалось редкое население, норманнам нельзя было сосредоточить свою деятельность на грабежах и завоеваниях, и они скоро перешли к торговому обмену, к мирному общению с финнами и славянами. По рекам восточной Европы они проложили знаменитый торговый «путь из варяг в греки» и с товарами восточной Европы стали ездить и в Византию, и в Хазарию, и в Болгарию, увлекая вместе с собой и славянских купцов, втягивая в торговый оборот все население восточной Европы. О развитии торговли у русских славян и даже финнов с греками и арабами имеются обстоятельные показания греческих и арабских писателей IX и Х веков. О том же свидетельствуют многочисленные клады с восточными монетами VIII-X веков — арабскими диргемами и их частями — ногатами (1/2 диргемы) и резанами (1/6 диргемы), с англосаксонскими монетами, с византийскими золотыми (солидами).
Не растеряли славяне во время своего расселения и того духовного капитала, который был накоплен ими в предшествующую эпоху в области общего миросозерцания, верований и культа. Сравнительное языковедение и древнейшие исторические свидетельства указывают на то, что у славян еще до расселения выработались некоторые более или менее устойчивые религиозные представления и черты культа. Славянам присуща была идея богов, высших существ, подающих благо, «богатство», и идея бесов, злых существ, причиняющих беды и несчастия людям. Этих богов и бесов славяне ощущали в явлениях окружающей природы и приписывали их свободной воле все, что совершалось в этой природе. В этом воззрении, вызывавшем естественное стремление направить волю богов и бесов в свою пользу, и лежало начало религиозного культа, который состоял у славян в молениях, обетах и жертвах. Та стадия религиозного развития, на которой находилось славянство при самом начале своего расселения, прекрасно изображена византийским писателем VI века — Прокопием. «Славяне, — писал Прокопий, — признают одного бога — создателя молнии — владыкой всех и приносят ему жертвы. Не знают рока и совершенно не верят, что он имеет какую-либо власть над людьми; если кому грозит очевидная смерть, в болезни ли или на войне, он обещает, если • не погибнет, жертву богу и, спасшись, приносить в жертву обещанное и думает, что этой жертвой купил себе жизнь. Почитают они реки, нимф и некоторые другие божества, приносят им всяческие жертвы и по этим жертвам гадают». Эти верования держались долгое время как у восточных, так и западных славян после расселения и даже после принятия христианства. В одном памятнике церковной литературы, дошедшем до нас в рукописном сборнике XIV века, но по содержанию и языку, несомненно, более раннего времени, некий «христолюбец» с негодованием говорит о том, что, несмотря на принятие христианства, многие приносят жертвы не существующим богам: «иной называет реку богиней и требу творит, иной творит требу на студенце, ища от него дождя, веруют в Перуна, Велеса, Хорса; огню молятся, называя его Сварожичем, молятся роду и роженицам и кладут им требу-тризну: караваи, хлеб, сыры, мед, кур;
приносят жертвы бесам, болотам и колодцам, считают богами солнце, месяц, землю и воду, зверей и гадов, веруют во встречу, в чох, в птичий грай и другую бесовскую кобь». О почитании источников, болот и рощ, т. е. божеств, живших в них, говорят литературные памятники с XI века. Так, митрополит Иоанн упоминает о тех, «еже жруть бесом, и болотом, и кладезем». Церковный устав Владимира среди проступков, подлежащих церковному наказанию, перечисляет: «или кто молится под овином, или в рощеньи, или у воды». По свидетельству Косьмы Пражского, чешское простонародье в XI веке также почитало студенцы-колодцы, огни, святые боры, деревья и камни и приносило им кровавые жертвы. Гельмольд, писавший в XII веке, говорит о почитании рощ, источников и даже камней как о всеобщем обычае прибалтийских славян. Стало быть, культ леса и воды был исконно славянским у наших предков и не был результатом слияния с ними финнов, как это утверждалось иногда в исторической литературе. Исконно славянскими являются и имена главных богов у русских славян: Перун, бог молнии и грома, Даждь-бог и Велес, олицетворявшие разные функции бога солнца как небесного светила, как источника жизни на земле, человеческой и животной, Сварожич — бог огня. Эти имена сохранились также и у западных славян частью в названиях божеств (Сварожич), частью в личной и географической номенклатуре. И у восточных славян так же, как у западных, ставились изображения богов, их идолы, перед которыми они и совершали свои моления и требы. Об этом рассказывают и арабские писатели (Ибн-Фадлан), и наша летопись. По рассказу летописи, при Игоре в Киеве стоял идол Перуна, перед которым и приносила клятву в соблюдении договора некрещеная русь. При Владимире в Киве стояли идолы Перуна, Хорса, Даждь-бога и Стрибога; в Ростове, по преданиям стоял идол скотьего бога — Велеса. Идолы стояли под открытым небом и на возвышенных местах; каких-либо хором для них — храмов — не было. Моления и требы совершались всеми, кто хотел; особого класса жрецов еще не было. Впрочем, были особые люди, считавшие себя и другими считавшиеся в особой близости с богами. То были вещие люди, знавшие и предрекавшие будущее. Из общей прародины принесли восточные славяне и свои верования в загробную жизнь. В могилах славян, относящихся к языческому периоду, вместе с костями или пеплом сожженного покойника находятся обыкновенно различные предметы хозяйственного обихода: нож, огниво, кремни для высекания огня, железные орудия, деревянная или глиняная посуда. Очевидно, погребая покойника или его прах, славяне убеждены были, что жизнь его будет так или иначе продолжаться и в могиле и что домашние вещи ему понадобятся. Представлением о загробном существовании объясняется и обычай справлять тризну на могиле покойника, которого услаждали пиром — яствами, питиями и песнями в его честь. Почет покойникам воздавался и в другое время, в самый расцвет весны, когда по верованию славян душа умерших выходила из могил погулять и повеселиться вместе с живыми на игрищах, названных заимствованным у жителей римской империи словом «русалиям (rosalia, праздник роз), вследствие чего и души умерших стали называться русалками. Особым почетом пользовалась душа умершего родоначальника, дедушки домового, щура, которая пребывала в доме и продолжала печься об его благосостоянии. Эту душу славянин звал на помощь всякий раз, как его постигала какая-нибудь беда. Таков смысл известного заклинания: чур меня, чур меня. Наряду с представлениями о продолжении существования в могилах религиозная мысль славян возвышалась до представления иного мира — рая, страны тепла, света, зеленых садов, куда удалялись души умерших. Чтобы облегчить им этот переход, и существовал обряд сожжения трупов.