Когнитивная наука Основы психологии познания том 1 Величковский Б М (стр. 68 из 120)

4.1 Селективность восприятия и структурные модели

4.1.1 Определение понятий и ранние модели

За прошедшие с начала когнитивной переориентации исследований десятилетия в психологии и в неиронауках было предложено удивительно большое число различных описаний внимания. В разных контекстах оно описывалось как фильтр, воронка, ворота, процессы выбора, умственное усилие, ресурсы, ориентировка, процессы контроля в кратковременной памяти, конъюнктивное связывание признаков объекта, луч света (луч прожектора), объектив с переменным фокусным расстоянием, состояние «бдительности», процессы подготовки движения, усиление или подавление нейронной активности, ретуширование образа и т.д. Как если бы картина не была уже достаточно размытой и противоречивой, внимание по сегодняшний день часто приравнивается сознанию (ср. приведенную выше цитату из Джорджа Миллера).

Хотя наша задача состоит прежде всего в аналитическом обзоре современных исследований, любое обсуждение быстро становится затруднительным, если центральное понятие, в данном случае «внимание», имеет свыше 15 разных интерпретаций. Удивительная неизбирательность характерна, в частности, для многочисленных учебных руководств по психологии внимания. Это заставляет с самого начала ввести рабочие определения, которые, с одной стороны, не противоречат общепринятому использованию термина в языке («каждый знает, что такое внимание»), а с другой — опираются на достигнутые научные результаты. Последние свидетельствуют о существовании, наряду с относительно модулярными (парачлельными, или горизонтальными) способностями, вертикального измерения познавательных процессов, а именно целого ряда иерархически организованных эволюционных механизмов, связанных с различными областями мозга (см. 3.4.2, 5.3.4 и 8.4.3).

С этой точки зрения, до сих пор нет альтернативы предложению H.A. Бернштейна (1947) считать сознание содержанием работы ведущего в данный момент уровня (см. 4.4.3 и 8.4.3). В категориях сознания, в частности, формулируются цели наших произвольных действий и оцениваются их результаты. Только в контексте оперативного достижения целей, то есть в контексте выполнения действий, имеет смысл говорить о внимании. Но внимание связано со всем набором контрольных операций, включающим в общем случае и несколько «этажей» фоновых, или подсобных, уровней с их специализированными механизмами. Именно поэтому для феноменов внимания столь типичны межуровне-вые взаимодействия. Когда сознательная цель одна, а делать мы начинаем нечто совсем другое, то виним в этом рассеянность, то есть недостаток внимания (хотя «виновата» может быть и мотивация). Таким образом, внимание — это координационная структура процессов оперативного достижения цели (Величковский, 19826). Если искать среди 259

понятий научной психологии родственные термины, то ближайшим аналогом внимания является не сознание, а мотивация, выполняющая по отношению к деятельности (то есть стратегически, а не оперативно) ту же стимулирующую и контролирующую роль, которую внимание выполняет по отношению к действию¹.

При таком понимании различие сознания и внимания становится очевидным. Возникнув в контексте прикладных работ по «человеческому фактору», когнитивная психология до сих пор явно преувеличивает вездесущность задач. В повседневной жизни сознание может отражать различные состояния человека, совсем не обязательно постоянно «озадаченного» достижением каких-либо целей². Далее, категории цели и задачи шире понятия произвольных (принятых или самостоятельно поставленных) целей/задач. Поэтому предполагаемая связь внимания с сознанием явным образом нарушается в ситуациях непроизвольного внимания, когда развертывание активности начинает контролироваться внешними факторами. Примером такого внешнего контроля могут быть действия, выполняемые под внешним социальным контролем или же возникающие в результате неожиданных событий. Так, мы с задержкой осознаем, что успели вполне целенаправленно взобраться на дерево, под которым бегает медведь (один из любимых примеров Уильяма Джеймса), или как раз резко затормозили в ответ на внезапное появление собаки на проезжей части дороги (см. 7.4.1).

Внимание не синонимично сознанию, и при контроле произвольных действий, в частности, оно может значительно опережать осознание ситуации в случае хорошо отлаженных, координированных форм активности. Так, например, при чтении зрительное внимание, как это видно из регистрации движений глаз, значительно забегает вперед по отношению к субъективно читаемому месту (см. 7.2.3).

На наш взгляд, существенное значение имеет еще один, социально-психологический или даже «социобиокультурный» аргумент. Сознание неделимо, но внимание вполне может быть распределено между

¹ Для обозначения функциональной структуры, обеспечивающей мотивацию ситуа
тивного действия, Куртом Левином был предложен термин «квазипотребность». Этот тер
мин и есть лучшая характеристика внимания, которой, с точки зрения современных тре
бований к теориям в когнитивной науке, не хватало бы только детального перечня ней
рофизиологических механизмов, с помощью которых соответствующая квазипотребность
может быть «реализована».

² Всякое осознание и вообще бодрствование связаны хотя бы с минимальным мони
торингом внешней и внутренней среды (см. 4.4.1). Как мы отмечали, исследования по
мозговому картированию предполагают регистрацию нейрофизиологической активнос
ти в условиях выполнения задачи и при покое. Чтобы определить структуры, ответствен
ные за решение задачи, из первой картины вычитается вторая (см. 2.4.2). В последнее
время возникли обоснованные сомнения в том, что при внешней неподвижности и фор
мальном отсутствии задачи можно говорить о нейропсихологическом покое. Интроспек
тивная активность в форме потока привычных мыслей особенно интерферирует с рабо-

260 ^тои фронтополярных структур мозга.

несколькими людьми. Развитие речи, произвольного контроля и рефлексивного мышления зависит, как впервые проницательно отметил Л.С. Выготский, от социализации внимания и возникновения в процессах коммуникации особых состояний, которые в современной психологической литературе называются совместным вниманием — joint attention (Tomasello, 2000; Velichkovsky, 1995). На самом деле, это означает, что другой человек с его специфическими умениями, знаниями и прочими «ресурсами» включается в координационные структуры действий ребенка (или взрослого, участвующего в выполнении совместной активности).

Эти общие соображения подтверждаются последними нейрофизиологическими исследованиями. Дело в том, что высшие мозговые механизмы внимания локализованы, согласно современным представлениям, в передних отделах поясной извилины, в непосредственной близости от медианных структур префронтальной коры (см. 4.3.3). Как и полагается контрольно-координационной инстанции, передние отделы поясной извилины оказались очень чувствительны к отклонениям в протекании действия, особенно к допускаемым испытуемым ошибкам³. Замечательным является то обстоятельство, что таким же образом эти структуры реагируют и на ошибки... другого человека, выполнявшего то же самое действие вместе или просто рядом с испытуемым (van Schie et al., 2004). Идея совместного внимания, возникшая в контексте психологии развития, оказывается, таким образом, чрезвычайно полезной для понимания принципов работы социального мозга. Кроме того, примечательна сама локализация этих механизмов. Передняя поясная извилина, как отмечалось, примыкает к орбитофронтальным и вентроме-дианным отделам префронтальной коры, участвующим в процессах саморегуляции и мотивационного обеспечения деятельности (см. 4.4.2 и 9.4.3). Эта близость подтверждает наше предположение о филогенетическом родстве внимания и мотивации.

Обратимся, однако, к последовательному рассмотрению новой и новейшей истории вопроса. Первым признаком возвращения проблемы внимания, а затем и сознания в экспериментальную психологию стала работа английского психолога Дональда Бродбента «Восприятие и коммуникация» (Broadbent, 1958). В этой книге он сравнивает функционирование внимания с работой электромеханического устройства — фильтра, осуществляющего отбор информации и предохраняющего, таким образом, канал передачи информации с ограниченной пропускной способностью от перегрузки (см. 2.1.3). Используя результаты сво- · их экспериментов по группировке материала при воспроизведении на

³ Впервые предположение о существовании специальных мозговых механизмов де
текции ошибок было экспериментально обосновано в исследованиях известного русско
го нейрофизиолога Н.П. Бехтеревой, которая ввела понятие «детектор ошибки». 261

семантический анализ

фильтр

Рис. 4.1. Структурные модели внимания: А — модель ранней селекции: Б — модель переменной селекции Трисман; В — модель поздней селекции.