Когнитивная наука Основы психологии познания том 1 Величковский Б М (стр. 80 из 120)

В данном контексте для нас важны указания на то, что, стараясь назвать цвет краски букв, испытуемый активно подавляет интерферирую-

щую информацию о семантике слова. Для этого нужно обратиться к анализу последовательной обработки информации, например, когда в одной пробе она мешала решению задачи, а в следующей, напротив, становилась релевантной. Такие эффекты действительно были обнаружены: если интерферирующее название цвета (например, слово «красный» зеленого цвета) становилось в следующей пробе цветом слова {красное слово «синий»), то возникала дополнительная по сравнению с контрольными условиями задержка называния цвета букв («красные»), составлявшая в среднем около 50 мс. Этот феномен (впервые обнаруженный в дипломной работе В.Н. Каптелинина, выполненной под нашим руководством в 1978 году) получил название негативного прайминга. Он свидетельствует о существовании активного торможения иррелевантной информации, противореча чисто позитивной трактовке внимания Найссером и другими авторами. Варианты негативного прайминга обнаружены сегодня и в некоторых других ситуациях (Tipper & Driver, 1988), причем эти эффекты могут возникать в зависимости от решаемой задачи на разных уровнях обработки: семантическом (как в только что приведенном примере феномена Струпа), восприятия формы и пространственного положения объектов.

В области восприятия и обследования пространства (уровень пространственного поля С, или амбьентное восприятие — см. 3.4.2) вариантом негативного прайминга является так называемое «торможение возврата» {inhibition of return). Его суть состоит в том, что сразу после посещения глазом некоторой точки пространства вероятность возврата в эту же точку оказывается очень низкой. Более того, попытки повторно вернуться в эту область сопровождаются увеличением времени, уходящего на подготовку саккадического скачка (Findlay & Gilchrist, 2004). Очевидная роль подобного механизма состоит в возможно более полном и эффективном обследовании сцены. На рис. 4.13 показана характерная запись движений глаз в задаче поиска различия между левой и правой половинами дисплея (Velichkovsky, Challis & Pomplun, 1995). Прежде всего, как и предполагалось многими авторами (см. 4.2.2 и 4.2.3), отчетливо заметно структурирующее влияние процессов перцептивной организации — поиск осуществляется между группами, которые обычно включают от двух до четырех объектов. Можно видеть далее, насколько эффективно, в частности без повторов, осуществляется сканирование. Важно отметить, однако, что как только искомое различие начинает подозреваться испытуемым, процесс решения задачи поиска сразу же переходит на более высокий уровень и «торможение возврата» исчезает, так что глаза многократно последовательно фиксируют одни и те же критические области²³.

²³ При этом также резко возрастает продолжительность зрительных фиксаций, с примерно 200 мс на стадии поиска до 500 и более мс на стадии проверки гипотезы и принятия решения. Таким образом, с учетом наших данных о связи продолжительности фиксации с уровнем обработки, приведенных в предыдущей главе (см. 3.4.2), торможение возврата является феноменом, характерным, главным образом, для амбьентной обработки (уро-302 вень С, «пространственное поле» Бернштейна).

Рис. 4.13. Типичная картина движений глаз в задаче поиска различия между левой и правой половиной дисплея (по: Velichkovsky, Challis & Pomplun, 1995).

Если внимание понимается как контрольный механизм действия, то его эффекты должны определяться обучением и тренировкой, причем в силу автоматизации действий основные события должны разворачиваться именно вне сферы осознания. Мы только что видели на примере эффекта Струпа, как очень прочный, а следовательно, в значительной степени автоматизированный навык чтения интерферирует с менее привычной задачей называния цвета букв. Точно так же простое заучивание наизусть текста, который предъявляется потом по иррелевантному каналу, резко затрудняет повторение релевантного сообщения в стандартных дихотических условиях. Одним из примеров того, как меняются возможности распределения внимания с практикой, служит ранняя работа английского психолога Джеффри Андервуда (Underwood, 1974). Среди испытуемых был его учитель Невилл Морей — автор и участник десятков исследований дихотического слушания. Повторяя буквы, предъявлявшиеся по релевантному каналу, необходимо было независимо от канала отмечать появление любых цифр. По сравнению с обычными испытуемыми Морей лучше замечал цифры по релевантному каналу — 88 против 77% обнаружений. Но по-настоящему драматических масштабов различия достигали при детекции цифр в иррелевантном канале: если Морей замечал 67% всех цифр, то остальные испытуемые — только 8%.

303

L

Следовательно, формирование когнитивных навыков особенно сильно повышает успешность работы в условиях отвлечения внимания. Эти результаты позволяют надеяться на преодоление многих, казалось бы, фиксированных ограничений познавательных процессов при пра* вильно построенных обучении и тренировке. В этом контексте можно было бы даже говорить о позитивной трактовке... невнимания. Как отмечает в одной из своих последующих работ Найссер, «наши ограничения, когда они не отражают упрямые факты среды, являются всего лишь примерами того, что мы пока не научились делать» (Neisser, 1980, р. 28).

Фактические результаты исследований самого Найссера и его учеников свидетельствуют о широких возможностях автоматизации сложных познавательных процессов. Речь идет о многолетнем цикле исследований письма под диктовку и одновременного чтения. Было показано, например, что после продолжавшейся несколько месяцев тренировки испытуемые могут одновременно безошибочно записывать названия соответствующих читаемым словам категорий и с пониманием читать научный текст типа статьи в энциклопедии. Хотя и с большим трудом, две испытуемые (в прошлом секретарши) научились даже читать текст и одновременно писать простые предложения, понимая смысл той и другой информации. О понимании предложений, в частности, можно было судить по успешному различению «старых» и «новых» предложений, а также по характерным ошибкам семантического смешения на стадии тестирования. Интересно, что в таких условиях у испытуемых часто отсутствовало чувство знакомости, поэтому субъективно разделение «старых» и «новых» предложений делалось почти наугад. Это типично также для опознания сложных изображений²⁴.

Целый ряд сведений о возможностях такого разделения в результате продолжительной практики приводит А. Олпорт (Allport, 1980). Кроме собственных результатов, свидетельствующих о том, что пианисты способны без какой-либо интерференции «вторить» одному из двух ди-хотических сообщений и одновременно играть с листа незнакомое музыкальное произведение, он обсуждает аналогичные данные, полученные в экспериментах с японскими специалистами вычисления на счетах. В результате нескольких лет упорной тренировки последние оказались способны проводить вычисления в уме быстрее, чем с помощью счетов. На скорость вычислений не влияла беседа на общие темы или монотонное повторение вслух трехзначного числа, но решение простейшей арифметической задачи сразу же вело к сбоям и ошибкам. Это наблюдение демонстрирует главную трудность одновременного выполнения двух действий, связанную с разделением компонентов их микроструктуры. Очевидно, два человека могут легко организовать свою работу таким образом, что один из них будет писать под диктов-

²⁴ Видный голландский инженерный психолог Андреас Зандерс (Sanders, 1998) попытался недавно воспроизвести эти результаты Найссера и его коллег, но безуспешно. Зандерс склонен объяснять эту неудачу общим падением нравов и исчезновением действи-304 тельно хороших секретарш.

ку, а другой читать. Но происходит это не из-за удвоения ресурсов внимания, а потому, что перед ними не встает проблема постоянного разделения операций двух очень похожих действий.

Для восстановления исторической справедливости следует отметить, что первая теория, связывающая внимание с контролем действия, была разработана еще в 1950-е годы Петром Яковлевичем Гальпериным (1902—1988). Исходным пунктом для его анализа было наблюдение, что внимание, не имея собственного продукта, улучшает выполнение других процессов²⁵. Считая, как и многие советские психологи того периода (см. 1.4.3), что психологические процессы являются интериоризиро-ванными формами внешней деятельности, Гальперин выделил в составе внешних действий функцию контроля как не имеющую собственного продукта, но критически важную для успешного выполнения любого действия. Внимание трактуется им как функция внутреннего контроля за выполнением умственных, то есть интериоризированных и сокращенных действий. В этом подходе, наряду с анализом стадий или этапов ин-териоризации внешней активности, особенно интересно подчеркивание роли речи как средства управления собственным поведением и необходимого компонента произвольного внимания. Мы увидим ниже, что эта точка зрения подтверждается новыми исследованиями произвольного контроля (см. 4.4.2).