В контексте этих способов философствования формируются возможности осмысления природы научного познания, развивается догматическая, скептическая, критическая, аналитическая и антропологическая философия науки.
Компаративистский анализ показывает, что то или иное понимание природы научного познания (философия науки) формируется на основании определенных предпосылок мировоззренческого, онтологического, гносеологического, аксиологического и методологического статуса. Сегодня целесообразно исследовать специфические общефилософские начала проблематики философии науки.
На основании анализа классических и современных подходов сегодня формулируется понятие философии науки, показывается необходимая, но опосредованная связь предметности человеческой деятельности с условиями возможности формирования знания: предметность деятельности определяет предметность познания и знания, в том числе и знания научного.
Догматическая философия науки использует логику умозаключения от неочевидного к очевидному, опирается на принцип равенства явления и сущности. Она строится на уверенности в возможности достижения абсолютного знания.
Скептическая реакция на догматическую позицию оценивается как классическое направление в философии науки, имеющее значение фактора целостности традиции, транс–архетипическое значение. Апорийная методология скептической философии науки имеет для ее конституирования сущностное значение.
Критическая философия и критическая философия науки оцениваются в свете оппозиции догматизма и скептицизма. Демаркационизм – главная тема критической философии науки, а демаркация - ее основная проблема. Исходным тезисом критицизма является двойственное рассмотрение любого предмета – как предмета мышления и как предмета познания. Это требование приводит к постановке проблемы демаркации метафизического мышления и научного познания как центральной проблемы критической философии науки. В ее рамках ставятся проблемы метафизических начал естествознания, критерия демаркации.
Фундаментальным противоречием философии Канта является толкование причинности, с одной стороны, и ее реальное применение в конституировании системы критической философии, с другой стороны. В учении о рассудке категории причины и следствия толкуются как априорные формы рассудочного мышления, синтезирующие знания только о мире явлений, но не о мире вещей самих по себе. В учении же о вещи в себе и явлении Кант утверждает, что вещи воздействуют на нашу чувственность, возбуждают ее, продуцируя мир явлений. Противоречие состоит в том, что в учении о синтезе знания причинность толкуется как применимая лишь к миру явлений, а в учении о вещи в себе и явлении категория причины применяется как средство мышления о вещи в себе. С позиций культуры критического философствования применение категорий мышления к миру вещей самих по себе есть возврат на позиции догматического реализма. Тема причинности, оказавшись центральной в скептицизме Юма, остается предметом фундаментального противоречия в критицизме Канта.
Критицизм, являясь одним из универсальных методов философствования, может быть объективирован в контексте архетипически организованного философского мышления. Анализ отношения критицизма и метафизики бытия, критицизма и метафизики самосознания и знания является актуальной задачей исследования условий возможности научного знания. В более общем контексте целесообразно исследовать статус критического философствования в структуре философии тождества, с одной стороны, и философии различия, пролиферации, рассеяния, с другой стороны.
Аналитическая философия науки в качестве своих философских предпосылок имеет критику субстанциального мышления, в контексте которой делается попытка преодоления как понятия материальной, так и понятия духовной субстанции. В связи с этим наше Я реконструируется как поток восприятий, а идеи оцениваются как копии наших впечатлений. Развиваются подходы к эмпирическому анализу научных знаний, разработанные в традиции философии анализа.
Осмысление феноменов логических и семантических антиномий в основаниях математики и в контексте так называемого здравого смысла показало, что естественный язык недостаточно определен для того, чтобы быть надежным средством формирования и выражения знания, особенно в области логики и математики. В текстах естественного языка не различается многозначность таких эпистемологически и логически значащих слов, как Есть, Существовать… Традиционная философия, реализованная средствами естественного языка, вынуждена была имплицитно умозаключать от структуры языка и логики к структуре мира. Субъектно-предикатная форма суждения осмысливалась как имплицитное обоснование субстанционально-атрибутивной модели метафизики. В условиях, когда структура языка оценивается как фундаментальная по отношению к структуре метафизики, возникает необходимость разработки идеального логического языка — языка математической логики, возможно свободного от неопределенностей естественного языка.
Разработка идеального логического языка должна предотвратить практику умозаключения от структуры языка к структуре мира. Кроме того, идеальный логический язык должен выполнить требования логики не только в аспекте непротиворечивости, но и в аспекте выбора того или иного вида структур, которые можно допустить в мире. Но поскольку логика не дает оснований для выбора структур мира, то выбор осуществляется на основании личного опыта философа — аналитика.
Если психология исследует реальное мышление, то эпистемология осмысливает рационально реконструированное знание, которое дано только в языковой форме. Представление мышления в языковой форме оценивается в аналитической традиции как часть рациональной реконструкции.
Мышление символизировано, так как оно выражено в языке. Рассматривая соотношение эпистемологии, мышления, языка, аналитическая философия различает разрешимые и неразрешимые задачи эпистемологии. К классу неразрешимых задач эпистемологии относится, например, задача изучения мышления вне языковой формы. К классу же разрешимых задач отнесены задачи, связанные с анализом знания в языковой форме. Этот тезис ясно показывает, что данная программа является вариантом аналитической философской традиции, для которой лингвистический поворот в исследовании знания является исходным принципом анализа.
Лингвистическое видение задач эпистемологии выражается в тезисе о том, что теория познания должна начинать с теории языка, поскольку язык есть естественная форма знания. Коль скоро знание выражается посредством символов, то символы должны стать первым объектом эпистемологического исследования. Символ выполняет функцию значения, т. е. отношения к определенным фактам, не непосредственно, а в зависимости от правил языка, или языковых правил: только правила языка относят значение к символу. Значение символа функционально, оно задается правилами языковой системы. Так, правила определенной языковой системы определяют функциональное значение слова “север”, которое поэтому может использоваться для описания соответствующих географических реалий.
Язык в аналитической традиции представляет из себя систему правил, которая соединяет символы и факты посредством функции значения символов. Система языковых правил телеономична. Она создается для определенных целей и в ней необходимы специальные символы. Система языковых правил не является априорной и неизменной. Напротив, она изменяется в соответствии с требованиями жизни, так понимается как феномен опыта. Система правил языка есть множество открытого типа. Эпистемология исследует знание в языковой форме, а язык понимается как нормативная система, приписывающая значения символам.
Речь — способ бытия языка во времени. Последовательность символов речи есть выражение временной одномерности языка. Язык, обладая системно-нормативным содержанием, выраженным в правилах языка, характеризуется и атомарностью строения: серии символов речи разделены на группы, называемые высказываниями, а высказывания состоят из слов, слова — из букв. Правда, эта характеристика атомарности языка применима, строго говоря, лишь к языкам, которые обладают алфавитным устройством письменности.
Антропологическая философия науки осмысливается как одна из современных концепций объяснения научного познания. Антропологическое исследование научного познания исходит из принципа обусловленности мышления человека бытием человека. В зависимости от понимания характера бытийной обусловленности научного мышления строятся версии антропологической философии науки. Обусловленность научного мышления родовой сущностью человека, социально – исторической практикой эксплицируются в версиях культурно – исторически ориентированной философии науки, феминистской философии научного познания.
Телесность человеческого бытия в мире природы и в мире культурно-историческом определяет предметный способ бытия человека в мире. Предметное существо предметно осуществляет себя в предметном мире природы и культуры. Способом предметного бытия человека в мире является производительная деятельность. Историчность производительной деятельности предметного существа определяет историчность его социально-культурного бытия. История производительной деятельности является конститутивным принципом осуществления истории общества и истории культуры. Историзм практики, общества и культуры является как онтологическим принципом их осуществления, так и рефлексивным принципом их осмысления и понимания.
Категориальные схематизмы сознания можно анализировать на разных уровнях абстракции. Корреляции характера культуры и способа производства можно описать в терминах нелинейности, теории самоорганизации. Наука в целом осмысливается в культуре техногенного мира, основанного на ценности инноваций. В контексте культуры формируются принципы научной рациональности, которые, как и сама культура, являются феноменами мира становления. Особенности научного познания осмысливаются, исходя из структурных характеристик деятельности человека. Выявляются субъектная и предметная структуры научного познания. Субъект деятельности с его ценностями, целями, знаниями, практическими навыками обращается к предметному миру, опираясь на средства деятельности и соответствующие действия. Наука нацелена на исследование законов преобразования объектов посредством формирования объективного научного знания о нашем предметном мире.