Таким образом, в ходе революции сложился оригинальный политический режим, сущность которого В.И. Ленин определил понятием «двоевластие». В советской историографии оно понималось как противостояние Временного комитета Государственной думы, а затем сформированного им Временного правительства, и руководящих органов Советов – не только противоборствующих, но и даже альтернативных центров власти, которые исходили из противоположных классовых интересов (в первом случае из интересов буржуазии, во втором – из интересов трудящихся классов).
Но, как показывают новейшие исследования отечественных историков, ситуация была намного сложнее. К формированию структур власти Петроградский Совет приступил одновременно с ВКГД. Однако он занимался созданием низовой системы управления, организацией рабочих и солдат, обеспечением безопасности и порядка, решением неотложных проблем, в частности продовольственной, т.е. налаживал систему самоуправления трудящихся. Документов, свидетельствующих о том, что Петроградский Совет в дни Февральской революции контролировал какие-либо правительственные учреждения, не обнаружено. Временный же комитет Государственной думы сумел организовать себе преимущественные позиции и на столичном, и на провинциальном уровне. Даже военная комиссия Совета в ночь на 28 февраля влилась в соответствующую комиссию ВКГД.
Лишь принятие 1 марта под давлением солдатских депутатов приказа № 1 стало поворотным моментом в судьбе Петросовета. Данным приказом солдаты уравнивались в гражданских правах с офицерами, запрещалось грубое обращение с нижними чинами, отменялись традиционные формы армейской субординации. Провозглашалось, что «во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам», избираемым «нижними чинами». Тем самым петроградский гарнизон был подчинен Совету. Отныне, опираясь на солдатские штыки, он мог диктовать свои условия ВКГД. Но, и получив новое качество, Петросовет не предпринимал шагов по ликвидации Временного комитета. Наоборот, имело место даже определенное сотрудничество между соперничавшими политическими силами.
В историографии была выдвинута стройная теоретическая схема аргументации, объяснявшая, почему советская демократия, которой, якобы, фактически принадлежала власть в первые дни революции, отказалась от выполнения выпавшей на ее долю миссии. Теоретические выкладки эсеро-меньшевистского руководства Исполкома Петросовета в понимании развития революционного процесса сыграли главную роль в сохранении двоевластия. Действительно, революция ими рассматривалась как буржуазно-демократическая и ответственность за разработку политики, и практическое руководство возлагалось на буржуазные партии (и ВКГД, и Временное правительство по своему составу являлись «буржуазными»). Социалисты видели свою роль в активной оппозиции к правительству («давлении»), критике недостатков, защите интересов широких слоев трудящихся, условной поддержке (по принципу «постольку-поскольку»). Реально претендовать на власть они считали возможным лишь на «следующей стадии». Идеи социального партнерства, реформизма пропагандировали центральные органы социалистических партий: «Рабочая газета» (меньшевики), «Дело народа» (эсеры), большевистская «Правда» (до приезда В.И.Ленина в Россию).
Однако такое объяснение не раскрывает до конца существа проблемы. В литературе отмечается, что отказ от попыток создать однородное социалистическое правительство связан также с отсутствием у Петросовета необходимых для государственного управления опыта, знаний, сил (непосильная «обуза власти»), в первые дни революции – неуверенность в завтрашнем дне, паника перед стихийной революционностью масс. Отсюда – стремление опереться на легитимность Государственной думы, на ее организационные возможности. Как вспоминал левый эсер С.Д. Мстиславский, имели место «уступки кадетам, октябристам и иным, в которых они видели мастеров государственного дела, механиков, владеющих тайной непосильного для них аппарата». Либеральная общественность также испытывала страх перед раскованной революционной стихией. Лидеры социалистов казались ей спасительным громоотводом. Твердой опоры не было ни у тех, ни у других. Для того, чтобы выстоять, надо было объединиться. Что произошло.
1 марта Исполком Петросовета поручил формирование кабинета министров Комитету Государственной думы. В ночь на 2 марта состоялось заседание ВКГД, на котором и было образовано Временное правительство во главе с князем Г.Е. Львовым (одновременно министр внутренних дел). Министерские портфели получили: П.Н. Милюков (министр иностранных дел), А.И. Гучков (военный и морской министр), М.И. Терещенко (финансов), А.И. Шингарев (земледелия), Н.В. Некрасов (путей сообщения), А.И. Коновалов (министр торговли и промышленности), А.А. Мануйлов (просвещения), В.Н. Львов (обер-прокурор Святейшего Синода). Предложение занять министерские посты, было сделано Н.С. Чхеидзе и А.Ф. Керенскому. В соответствии с решением Совета ни тот, ни другой не имели право входить в буржуазное правительство. Чхеидзе от предложения отказался. Керенский же, в обход запрета, добился на общем собрании депутатов согласия на занятие им поста министра юстиции (он утверждал, что его положение «заложника революционной демократии» позволит лучше контролировать деятельность Временного правительства)[7]. На втором заседании кабинета министров было заявлено, что вся полнота законодательной и исполнительной власти в стране должна принадлежать только Временному правительству. Государственная дума устраняется от дел, а старые Основные законы признаются утратившими силу.
2-3 марта решалась и судьба монархии России. Еще 28 февраля Николай II выехал из Ставки в Царское Село, но был задержан на станции Дно революционными войсками. Маршрут был изменен – в Псков, где находился штаб Северного фронта. В Петрограде в это время шла ожесточенная борьба вокруг судьбы трона. Многие высказывались за необходимость сохранения монархии. Так, П.Н. Милюков видел в ней важнейший компонент российской государственности, единственное связующее звено между абсолютизмом и демократией, неотъемлемую историческую традицию России. Монархия – символ власти, привычный для масс. По поводу же личности Николая II мнение было единодушным – отречение. После консультации с командующими фронтами император убедился, что армия его не поддерживает. 2 марта Николай II подписал Манифест об отречении от престола за себя и своего сына Алексея в пользу брата Михаила Александровича. Однако когда депутаты Думы А.И. Гучков и В.В. Шульгин привезли текст Манифеста в Петроград, стало ясно, что народ не желает монархии. 3 марта Михаил отрекся от престола. В подписанном им Акте говорилось, что «образ правления и новые законы Государства Российского» должно установить сформированное на основе всенародного голосования Учредительное собрание. Пока же необходимо подчиняться «Временному правительству, по почину Государственной думы, возникшему и облеченному всей полнотой власти».
3 марта была обнародована Декларации Временного правительства. В ней содержалась программа первоочередных преобразований: отмена смертной казни, амнистия по политическим и религиозным делам, свобода слова, печати, отмена сословий, вероисповедальных и национальных ограничений, замена полиции на народную милицию, выборы в органы местного самоуправления. Внутриполитический курс Временного правительства был противоречивым и непоследовательным. Сохранялись все основные органы центрального и местного управления (министерства, городские думы, земства). Решение фундаментальных вопросов – о политическом строе страны (конституция), аграрной реформе, самоопределении народов, откладывалось до отзыва Учредительного собрания, а принятие закона о введении 8-часового рабочего дня - до конца войны.
Традиционно февральские события 1917г. оценивались в отечественной историографии как вторая буржуазно-демократическая революция, призванная завершить исторический цикл, начатый в 1905-1907гг. и обеспечить решение задач, свойственных буржуазным революциям – введение полноценного конституционного строя, реализацию гражданских и политических свобод, обеспечение беспрепятственного развития капитализма. В новейшей историографии высказано мнение, что Февральская революция не имела четко выраженного социального характера. Она не подпадала ни под одно из привычных названий. Такая точка зрения прозвучал еще в марте 1917г. на VII съезде кадетов: «Бывали революции буржуазные, бывали и пролетарские. Но революции национальной, в таком широком значении слова, как нынешняя, русская, доселе не было на свете». В настоящее время принято считать, что в 1917г. параллельно разворачивалось несколько социальных революций – солдатская, рабочая, крестьянская, национальная (некоторые авторы к этому добавляют и казачью, и движение служащих, и даже специфические элементы женской революции). Действительно, в стране существовала атмосфера всеобщего недовольства положением дел, высшая степень ненависти к самому носителю верховной власти, императору Николаю II. Отсюда и та эйфория, которая охватила общество в Феврале[8]. Поэтому можно отметить, что революция носила общенациональный характер.
2. От Февраля к Октябрю 1917 года: решение вопроса о государственной власти.
Уход с политической арены Романовых, царствовавших 304 года, положил конец монархическому строю в стране. Россия оказалась на распутье. Необходимо было выбрать и конституционно закрепить новую форму правления, сформировать четкую вертикаль власти (на местах шла борьба за влияние между комиссарами Временного правительства, комитетами общественной безопасности, советами, городскими думами, земскими управами и т.д.). 130-миллионное крестьянство требовало решения аграрного вопроса, а 18-миллионный пролетариат – рабочего. Активизировались национально-освободительные движения. Усилились антивоенные настроения. Свои интересы имела 3-х миллионная буржуазия, 800 тыс. российских помещиков, и другие социальные группы населения. Кроме того, требовалось незамедлительно обеспечить элементарный порядок и стабилизировать экономическое положение.