В своем дневнике, в записях от 19 ноября 1918г., барон А.П. Будберг отмечал, что при не разбирающемся в военно-сухопутных делах Верховном Главнокомандующем, ключевой фигурой становится начальник штаба, назначенный Адмиралом[174]. В Сибири, конечно, существовал недостаток управленческих кадров, в том числе, и в военной сфере. Однако, как считал Д.В. Филатьев, было несколько профессионалов высокого уровня, которые могли с честью выполнить обязанности командующего Белой армией. Это – генералы Болдырев[175], Флуг, Будберг, Иностранцев, Матковский и др. К их числу военный аналитик причислил и французского генерала Жанена, назначенного союзниками главнокомандующим сибирскими антибольшевистскими войсками. Последний еще до Первой мировой войны был прикомандирован к Академии генерального штаба, а в годы войны сначала командовал полком, потом состоял в штабе генерала Жоффра, далее находился при российской Ставке в Могилеве. Поэтому Жанен хорошо знал быт и уклад Русской Армии. Но А.В. Колчак на должность начальника штаба назначил молодого (род. 1883[176]), «никому и ничем неизвестного» полковника Д.А. Лебедева, посланного А.И. Деникиным для налаживания связей между Добровольческой и Сибирской армиями[177].
Эмигрантские авторы затруднялись в объяснении причин этого назначения. В частности, А.И. Деникин писал, что Д.А. Лебедев, приняв участие в ноябрьском перевороте, «непостижимым образом, не имея никакого командного стажа, стал вскоре начальником штаба…»[178].
В литературе русского зарубежья именно наштаверху, как правило, инкриминируется военное поражение белых на Востоке[179]. По мнению эмигрантских авторов, ошибки Д.А. Лебедева и Ставки были вызваны, прежде всего, некомпетентностью в вопросах военного искусства, низким профессиональным уровнем молодых офицеров, легко ставших в Сибири генералами[180]; их честолюбивыми замыслами (лестно было войти в Москву первыми, к тому же объединение с Деникиным означало потерю высоких должностей)[181] и, в конечном итоге, политической недальновидностью (при наступлении на Царицын можно было использовать и военный потенциал чехословацкого корпуса, для бойцов которого было выгодно уехать из России через Черное море)[182]. Но, на взгляд Д.В. Филатьева, ответственность за «белые неуспехи» должны были также разделить и старшие генералы царской службы, которым следовало указать А.В. Колчаку на «его непростительные, чудовищные ошибки по руководству армией» и заставить адмирала уйти от дел[183].
В связи со сказанным выше становятся понятными выводы, сделанные в литературе русского зарубежья: положение П.Н. Милюкова о недостаточно искусном военном руководстве антибольшевистскими вооруженными силами как одной из причин поражения белого движения[184] и мысль Н.Н. Львова о несложившейся диктатуре как первооснове неудачи белого дела[185].
Известно, что самых значительных военных успехов среди всех анклавов белого движения удалось достичь командованию ВСЮР во время похода 1919 года на Москву. Как отмечал генерал А.И. Деникин, в начале октября фронт вооруженной борьбы с красными располагался «параллельно нижнему плесу Волги до Царицына и далее по линии (примерно) Воронеж – Орел – Чернигов – Киев – Одесса»[186]. На взгляд генерала Б.А. Штейфона, в это время тылом Белой армии являлась «богатейшая» территория с 50-ти миллионным населением и со свободными путями сообщений с заграницей, по которым Англия и Франция оказывали помощь Главному Командованию. А Добровольческая армия вместе со своими «верными соратниками и борцами за общенародное дело», казачьими частями, «воодушевлением, личным составом и тактической подготовкой» «неизмеримо превосходила» красных[187]. Тем не менее, Вооруженные силы Юга России, так и не сумев вплотную приблизиться к столице, покатились назад. В литературе поставлен вопрос о причинах поражения белых. В данной связи, ряд авторов проанализировали стратегические разработки командования ВСЮР на ход военных действий в 1919 году.
Можно отметить, что в историографии Гражданской войны сложилась следующая ситуация: эмигрантские авторы, стремясь выявить ошибки, приведшие антибольшевистское движение к поражению, свое основное внимание уделяли рассмотрению стратегии белого командования. В то время как советские историки, стоявшие на позиции коренного отличия и превосходства советского же военного искусства, анализировали стратегию командования РККА[188]. Исключения из общего правила достаточно редки. К числу таковых можно отнести работы бывшего полковника царской армии[189], ставшего одним из первых советских военных историков, Н.Е. Какурина. С одной стороны, данный автор использовал при анализе исторического процесса марксистский классовый подход, с другой – являлся воспитанником той же самой отечественной военной научной школы, что и высшие офицеры Белой армии. Отсюда - и наличие в работах Н.Е. Какурина, хотя и краткого, но достаточно объективного, выполненного в соответствии с национальными традициями, анализа стратегии белого командования.
Во втором томе своего основного научного труда «Как сражалась революция» Н.Е. Какурин указал, что деникинское командование и в 1919г. недооценивало значение царицынского операционного направления, тяготея в оперативном отношении к западу[190]. Такого же мнения придерживался и генерал, барон П.Н. Врангель. Еще на январском военном совещании у Главнокомандующего, в присутствии генералов Романовского, Драгомирова, Ляхова и Юзефовича, он заявил о необходимости переброски освободившихся после занятия Северного Кавказа частей Кавказской армии в район станции Торговой, для действий вдоль линии Царицынской железной дороги, на соединение с вооруженными силами адмирала А.В. Колчака[191]. В конце января П.Н. Врангель тяжело заболел сыпным тифом[192]. Но и вернувшись в строй, барон продолжал настаивать на необходимости «скорейшего соединения с сибирскими армиями», подав 4 апреля по этому поводу Главнокомандующему рапорт. В нем П.Н. Врангель отметил, что «главнейшим и единственным нашим операционным направлением… должно быть направление на Царицын». Для обеспечения главного удара было предложено снять с правого берега Дона части Кавказской Добровольческой армии, тем самым, сократив этот фронт на 135 верст. В противном случае, по мнению П.Н. Врангеля, противник, воспользовавшись приостановкой из-за распутицы военных действий на Восточном фронте, перебросит часть войск на юг, и сам перейдет в наступление от Царицына. Тем самым создастся угрожающее положение для базы белых[193].
Генерал А.И. Деникин в «Очерках Русской Смуты» свое решение о переносе в начале 1919г. центра тяжести боевых действий, как он писал, «на север», в район Донецкого бассейна и северной части Донской области, объяснил тремя обстоятельствами: 1) необходимостью оказания моральной поддержки «упавшей духом» Донской армии (генерал П.И. Залесский также отмечал, что в январе и феврале 1919 г. благодаря большевистской пропаганде и удачным боевым действиям красных, донской фронт стал разлагаться, и только переброска частей Добровольческой Армии в данный район задержала красную армию перед Новочеркасском[194]); 2) сохранением в руках белых Донецкого бассейна как важного плацдарма для наступления по кратчайшему пути к Москве и 3) удержанием за собой источника каменного угля. Принятие же плана генерала Врангеля, по мнению А.И. Деникина, означало неизбежное поражение Донской армии, которая одна не сможет удержать увеличивавшийся на 120 верст фронт. Отсюда – потеря каменноугольного бассейна, правобережной части Донской области с Ростовом и Новочеркасском, и возможность для красных нанесения удара или по тылам и сообщениям Кавказской Добровольческой армии, или по направлению к Волге[195].
Военные аналитики, полагая, что соединение ВСЮР с сибирскими армиями А.В. Колчака дало бы огромный стратегический выигрыш белому движению в целом, в основном, согласились с мнением генерала П.Н. Врангеля. Так, например, Н.Е. Какурин назвал его предложения «правильными по существу», отметив, что «даже в момент выяснившейся неудачи белого восточного фронта», Деникин смог бы оказать Колчаку значительную помощь[196]. Издатель «Белого дела», генерал А.А. фон Лампе также объявил себя сторонником «правой» стратегии (т.е. выдвижения направо, на восток, к Волге). Он указал, что в соответствии с теорией военного искусства, сплошное окружение противника считается большим преимуществом, какового белое командование так и не смогло достичь. Ибо даже в период одновременного существования всех белых фронтов, в «кольце» окружения красных имелись «огромные пробелы и прорывы», не позволившие белым чисто физически осуществить согласование хода военных действий. В случае же объединения южного и восточного фронтов создавалось если не полное кольцо, то хотя бы охват красных[197]. А, на взгляд В.Н. фон Дрейера, Деникин, не поддержав наступление войск Колчака к Волге, тем самым предопределил и свое поражение под Орлом[198].