В 80-90-х годах прошли 3 всероссийских миссионерских съезда в 1887, 91 и 98 годах. Два первых съезда занимались в основном проблемой старообрядчества и не затрагивали вопросов собственно сектантства. Этот факт отражал положение дел на местах – полемике с сектантами внимание практически не уделялось. Однако к третьему съезду очевидной стала именно сектантская угроза. Штундизм активно вербовал своих сторонников как в рядах прочих сектантов, так и среди православных прихожан.
Как ответ на такую активную агитацию на третьем съезде вопросам относящимся к миссионерской деятельности в сектантской среде было отведено больше половины времени.
Съезд проходил в Казани 22.07 – 6.08 1898 года. Общее число участников составило 198 человек (в 1887 году было 72 человека, в 1991 году – 133 человека) На первых двух съездах в основном были лица «причастные к епархиальному управлению, священники и начетчики.»[122] А на третьем съезде не менее ¾ составили лица получившие богословское образование в том числе 74 члена с высшим академическим образованием.
От каждой епархии должны были приехать по 2 представителя со сведениями о деятельности в епархии противораскольничьих миссий, о существующих толках и сектах с указанием числа их последователей и о предпринятых начальством мерах борьбы. Но собрать такие сведения за отведенный срок (около 2-х мес.) было, к сожалению, нереально.
На съезде обсуждались способы борьбы с сектантством и «разоблачение гнилых язв сектантства», а также вопросы правового положения миссий. Более полно увидеть тематику III съезда можно по комиссиям, которые были учреждены ввиду большого количества вопросом и недостатка времени: -единоверческая (частные вопросы церковно-административного характера)
- о новейшем сектантстве (штунда, баптизм и др.)
- для разъяснения вопросов в практике миссионерских собеседований
- по пересмотру каталога книг миссионерских библиотек
- преподавательская комиссия
- для выяснения служебных прав и обязанностей миссионеров -преподавание Закона Божия в начальной школе.
На всех миссионерских съездах церковные деятели указывали на индифферентность светской власти по отношению к делам миссий и настаивали на необходимости ее содействия. Аргумент для этого использовался стандартный – сектанты являются политически опасными элементами.
Уже в самом конце XIX века постепенно начали проходить местные съезды миссионеров. Ранее действовавшие обособленно проповедники православного учения стали делиться опытом и пытаться систематизировав уже накопленные знания, выработать единый план действий.
Миссионерские диспуты.
Обычно проповедник приезжал в зараженную инакомыслием местность и оповещал о проведении диспутов. Спорщики собирались в церкви или другом месте и прилюдно полемизировали. «Предметы для собеседования назначались самим миссионером, потому что он занимал господствующее положение.»[123] Миссионерские словопрения чаще всего ничем не заканчивались. По свидетельству сектанта (баптиста) Павлова «нравственные последствия таких бесед пока ограничились тем, что возбудили в массе сильный религиозный интерес стремление к разумному усвоению религиозных понятий»1 Полемики с сектантами была неудачной по многим причинам:
- Отсутствие реального плана дискуссии. «В области противосектантской полемики нет никакой системы»[124] Данная проблема была насколько насущной, что необходимость планирования своей работы была даже прописана в Правилах устройства миссий в 1888 году в ст.15: «миссионерам надлежит являться на беседу с точно определенным предметом и с хорошо обдуманным планом собеседования.»
- Непонимание мотивов сектантской веры. Миссионеры пытались апеллировать к разуму и к Евангелию, тогда как для религиозных отщепенцев они не были авторитетом. «Обыкновенно в полемических беседах миссионеров преобладает догматический элемент, они на основании священного писания стараются доказать законность, а следовательно и необходимость для спасения догматов, отвергаемых сектантами, тогда как сектанты необходимым условием спасения признают лишь нравственные учение понимаемые ими в самом узком смысле.»[125]. Сектанты часто понимали Евангелие не буквально, а иносказательно, поэтому не мело смысла указывать на конкретные стихи Писания. Более эффективным было бы раскрытие перед прихожанами зараженных приходов «лжи и несостоятельности такого истолковательного приема»[126] Всегда легче обличать, чем защищаться, поэтому выбор тактики оправдания православных догматов была изначально ошибочной.
- Частая невыдержанность миссионеров и их отрицательный настрой. Во всех официальных наставлениях и миссионерской литературе говорилось, что миссионеры должны быть максимально выдержанными. Например, в вышеупомянутых Правилах в ст.13 декларировалось: «во время собеседования миссионеры по отношению к сектантам совопросникам должен соблюдать потребные проповеднику и защитнику истины душевное спокойствие, кроткое обращение и снисходительное терпение…»[127] К тому же призывал на открытии III-его миссионерского съезда товарищ оберпрокурора Св. Синода В.К. Саблер: «во время бесед миссионер не должен никого злословить, быть сварливым, но тихим и оказывать всякую кротость ко всем человекам»[128]
Однако на деле так получалось далеко не всегда. Миссионеры часто изначально воспринимали сектантов не как больных нуждающихся в лечении, а как порождение дьявола и своих худших врагов. Вот как воспринимал свою работу миссионер св. Остроумов. «Мы ныне со всех сторон окружены врагами, с которыми призваны беспрерывно бороться»[129] Часто проповедники считали благом иронию, смотря на своих оппонентов свысока. «Многие миссионеры не умеют в достаточной степени владеть собою, они часто выходят из себя, часто нервничают, волнуются, горячатся.», отмечал исследователь внутренней миссии РПЦ св. Введенский.[130] А должны они быть «прежде всего, спокойствие, хладнокровие и вместе с ним внимательность и доброжелательность.», продолжал он.5
«В православной миссионерской практике нередки печальные примеры столкновения проповедников православия с поборниками раскола и сектантства на почве ничего не имеющей с религией. Один из примеров: беседа г. Рамадановского с Мельниковым. После первой беседы Рамадановский при всех объявил, что бесед больше не будет, так как он находит Мельникова недостойным собеседования и оскорблял его, не позволял говорить дольше 15-
20 минут, а сам вещал два часа подряд.»[131]
А вот другой пример беседы. Который был записан корреспондентом газеты «Ориенбургский край»: «Миссионер вкратце воспроизвел содержание беседы прошлого зона и приступил к изложению православного учения о таинстве крещения, подтверждая это учение чтением соответствующих мест из Библии…На возражения баптиста миссионер отвечал с должной основательностью и знанием православного учения. Единственное, что можно поставить в упрек господину Головкину то недостаток деликатности в обращении с оппонентами. Так г. Головкин не раз замечал Павлову, что последнему надо поучиться в начальной школе, если он не понимает того-то и того-т, вопросы противника иногда назывались пустыми и лукавыми». [132] Если так проходили «показательные» беседы, то остается только догадываться, какова была основная масса проповедей в сектантской среде.
Но часто дело было даже не в ошибках допускаемых во время диспутов, а в общем положении внутренней миссии РПЦ в России. Она имела следующие отличительные черты:
Тесная связь со светскими и духовными властями. О последствиях своих действий миссионеры должны были «обстоятельно доносить» епархиальному преосвященному, который в свою очередь помещал эти сведения в годовом отчете или доносил особо в Св. Синод. (ст.5 «Правил» 1888 года) Соответственно все недовольство властями и церковью в полной мере переносилось на миссионеров. Народ воспринимал их не как людей несущих свет своей веры и стремящихся поделиться им с окружающими, а как чиновников от православного ведомства. К сожалению, очень часто этому находились реальные подтверждения. После вышеописанного случая беседы с баптистом Павловым, когда слова миссионера не произвели на сектанта должного эффекта, местный архиерей обратился к полиции, чтобы его прогнали.
В народе укоренилось мнение об агрессивном отношении церкви и отсутствии реального желания вступать в диалог. Это озлобляло и миссионеров духовного сана. Чувствуя за спиной поддержку властей, они часто более деятельно доносили на сектантов властям, требуя расправы, чем проповедовали. «Принятие насильственных мер только возбуждает в
1 отмечал исследователь сильнейшей степени формализм…» миссионерской работы св. Введенский.
Вред от такого положения вещей светским властям был очевиден. Так, в 1837 году был издан Наказ Гражданским Губернаторам, в котором 2 параграфа было посвящено сектантству. В §240 миссионерам было приказано не доносить
гражданским властям. А в 1888 году в «Правилах об устройстве миссий…» в ст.13 указывалось «…К содействию полицейских властей для собственной защиты или охраны на собеседованиях порядка и тишине миссионер может прибегать лишь в крайних случаях.» [133]