4) западный человек полагает, что уродина обойдется дешевле и после часа позора
останется больше денег на рассрочку по "Ягуару".
Как и велел бармен Серж, я даже не глядела в его сторону. У них в "Национале" все
стучат на всех, поэтому вести себя надо осторожно. К тому же Серж в эту минуту был мне
малоинтересен, меня больше занимал клиент.
В баре на эту должность было два кандидата: похожий на шоколадного зайца сикх в
темно-синем тюрбане и мужчина средних лет в тройке и золотых очках. Оба сидели в
одиночестве - очкастый пил кофе, разглядывая сквозь стеклянную крышу четырехугольник
двора, а сикх читал "Financial Times", покачивая носком лакированной туфли в такт пианисту, мастерски перегонявшему культурное наследие девятнадцатого века в звуковые обои. Играла прелюдия Шопена, "Капли дождя", та самая вещь, которую исполняет злодей в фильме "Moonraker" при появлении Бонда. Я обожала эту музыку. Ах, не зря Софья Андреевна Толстая, работавшая в последние годы жизни над опровержением "Крейцеровой сонаты", собиралась назвать свой труд "Прелюдии Шопена"...
Лучше бы тот в очках, подумала я. Он явно на "Ягуар" не копит, у него уже есть. Для
таких все приключение в том, чтобы потратить деньги, они от этой трансакции возбуждаются
больше, чем от всего остального, которого вообще может не быть, если напоить как следует. А вот сикх - серьезная нагрузка.
Я улыбнулась очкарику, и тот улыбнулся в от вет. Вот и славно, уже подумала я, и тут сикх сложил свою финансовую газету, встал и пошел к моему столу.
- Lisa? - спросил он.
Это был мой сегодняшний псевдоним.
- That's right, - радостно ответила я. А что делать.
Он сел напротив и сразу принялся ругать местную кухню. Английский у него был очень
хороший, не такой, как обычно бывает у выходцев из Индии, - настоящее оксфордское
произношение, которое своей сухостью чуть напоминает русский акцент. Вместо "fucking" он, словно бойскаут, говорил "freaking", что звучало смешно, поскольку он вставлял это слово в каждое второе предложение. Возможно, браниться ему запрещала религия, был в сикхизме такой пунктик. По профессии он оказался портфельный инвестор, и я еле удержалась от вопроса, где его портфель. Портфельные инвесторы не любят таких шуток. Я это знаю, поскольку каждый третий мой клиент в "Национале" - портфельный инвестор. Не то чтобы в "Национале" было так много портфельных инвесторов, просто я очень юно выгляжу, а каждый второй портфельный инвестор - педофил. Я их не люблю, скажу честно. Это профессиональное.
Он начал с крайне старомодных комплиментов - дескать, не верит в свою удачу, и я
похожа на девушку его мечты из голубого детского сна, так он и сказал. И еще что-то в этом роде. Затем он захотел увидеть мой паспорт - убедиться в моем совершеннолетии. К таким просьбам я привыкла. Паспорт у меня был - заграничный и, естественно, фальшивый, на имя "Алиса Ли". Это я сама придумала - с одной стороны, распространенная корейская фамилия, подходит к моему азиатскому личику. А с другой - как бы намек: "Алиса ли?" Сикх пролистал его очень внимательно - видимо, боялся за свое доброе имя. По паспорту мне было девятнадцать.
- Хотите выпить? - спросил он.
- Я уже заказала, - ответила я. - Сейчас принесут. Скажите, а вы веем девушкам так
говорите - про голубой детский сон?
- Нет, только вам. Я такого раньше не говорил ни одной девушке.
- Понятно. Я тогда вам тоже скажу одну вещь, которую до этого не говорила ни одному
мужчине. Вы похожи на капитана Немо.
- Из "Восемьдесят тысяч лье под водой"? Ого, подумала я, какой начитанный
портфельный инвестор.
- Нет, из американского фильма "Общество выдающихся джентльменов". Там был
похожий на вас выдающийся джентльмен. Бородатый подводный каратист в синем тюрбане.
- Что, фильм по Жюль Верну?
Мне принесли коктейль. Он оказался маленьким - всего шестьдесят грамм.
- Нет, в нем собрали вместе всех суперменов девятнадцатого века - Капитана Немо,
человека-невидимку, Дориана Грея и так далее.
- Да? Оригинально.
- Ничего оригинального. Экономика, основанная на посредничестве, порождает
культуру, предпочитающую перепродавать созданные другими образы вместо того, чтобы
создавать новые.
Я слышала эту фразу от одного левого французского кинокритика, который кинул меня на триста пятьдесят евро. Не то чтобы я была с ним полностью согласна, просто каждый раз, когда я повторяла эти слова в разговоре с клиентом, мне казалось, что кинокритик отрабатывает несколько условных единиц. Но для сикха это было слишком.
- Простите? - наморщился он.
- Короче, удивительно похожий на рас персонаж был этот Немо. Усы, борода... Он еще
на своей подводной лодке молился богине Кали.
- Тогда вряд ли между нами много общего, - улыбнулся он. - Я не поклоняюсь богине
Кали. Я сикх.
- Я очень уважаю сикхизм, - сказала я. - Мне кажется, это одна из самых
совершенных религий в мире.
- Вам известно, что это такое?
- Да, конечно.
- Слышали, наверно, что сикхи - это такие бородачи в тюрбанах? - засмеялся он.
- Меня в сикхизме привлекают не его внешние атрибуты. Меня восхищает его духовная
сторона, особенно бесстрашие перехода от опоры на живых учителей к опоре на книгу.
- Но ведь так же обстоит и во многих других религиях, - сказал он. - Просто у нас
вместо Корана или Библии - Гуру Грант Сахиб.
- Но нигде больше к книге не обращаются как к живому наставнику. Кроме того, нигде
нет такой революционной концепции Бога. Меня больше всего поражают две черты, которые
радикально отличают сикхизм от всех остальных религий.
- Какие же?
- Во-первых, признание того факта, что Бог создал этот мир вовсе не с какой-то
возвышенной целью, а исключительно для своего развлечения. На такое никто до сикхов не
отваживался. И, во-вторых, богонаходительство. В отличие от других систем, где есть только богоискательство.
- А что это такое - богоискательство и богонаходительство?
- Помните эту апорию с казнью на площади, которая часто приводится в комментариях к
сикхским священным текстам? Кажется, она восходит к гуру Нанаку, но полной уверенности у
меня нет.
Сикх выпучил коричневые глаза и сразу сделался похож на рака.
- Представьте себе базарную площадь, - продолжала я. - В ее центре стоит
окруженный толпой эшафот, на котором рубят голову преступнику. Довольно обыкновенная
для средневековой Индии картина. И для России тоже. Так вот, богоискательство - это когда лучшие люди нации ужасаются виду крови на топоре, начинают искать Бога и в результате через сто лет и шестьдесят миллионов трупов получают небольшое повышение кредитного рейтинга.
- О да, - сказал сикх. - Это огромное достижение вашей страны. Я имею в виду
улучшение кредитного рейтинга. А что такое богонаходительство?
- Когда Бога находят прямо на базарной площади, как сделали учителя сикхов.
- И где же он?
- Бог в этой апории является казнящим и казнимым, но не только. Он является толпой
вокруг эшафота, самим эшафотом, топором, каплями крови на топоре, базарной площадью,
небом над базарной площадью и пылью под ногами. И, разумеется, он является этой апорией и - самое главное - тем, что сейчас ее слышит...
Я не уверена, что такой пример можно назвать апорией, поскольку в нем нет
неразрешимого противоречия - хотя, может быть, оно как раз в том, что Бога находят посреди крови и ужаса. Но у сикха этот термин не вызвал возражений. Он выпучил глаза еще сильнее и стал похож не просто на рака, а на такого рака, который догадался наконец, почему вокруг стоят эти огромные пивные кружки. Пока он размышлял над моими словами, я спокойно допила коктейль - что такое Drambuie, мне так и не стало ясно. Сикх, надо сказать, выглядел живописно - он словно бы балансировал на границе озарения, и легкого внешнего толчка могло хватить, чтобы неустойчивое равновесие его рассудка сместилось.
Так оно и вышло. Как только мой стакан коснулся стола, он пришел в себя. Достав из
бумажника карточку "Diners Club Platinum" с голографическим Че Геварой, он постучал ей по столу, подзывая официанта. Потом положил руку мне на ладонь и прошептал:
- А не пора ли в номер?
Название "Националь" предполагает репрезентацию национального вкуса. В России он
эклектичный, что и отражает обстановка: ковер на лестнице покрыт классическими
королевскими лилиями, витражи в окнах - модерн, а в подборе картин на стенах вообще
трудно обнаружить какой-нибудь принцип. Церкви, букеты цветов, лесные чащи, крестьянские
старушки, сцены из версальского быта, среди которых вдруг мелькнет Наполеон, похожий на
синего попугая с золотым хвостом...
Впрочем, это только с первого взгляда между картинами нет ничего общего. На самом
деле их объединяет главная художественная особенность - они продаются. Как только
вспоминаешь об этом, становится видно удивительное стилистическое единство интерьера.
Больше того, понимаешь, что нет никакой абстрактной живописи, а только конкретная.
Глубокая мысль, я даже хотела записать ее, но при клиенте было неловко.
Мы остановились у стеклянной двери в номер триста девятнадцать, и сикх, знойно
улыбнувшись, вставил в замок ключ-карточку. У него был номер VIP - такие здесь стоят
долларов шестьсот в сутки. За двойной дверью была маленькая бизнес-гостиная: полосатый
диван с высокой спинкой, два кресла, факс и принтер, пальма в кадке и шкафчик с антикварной посудой. Из окна открывалась панорама улицы, с которой виден Кремль. Это категория "Б". Здесь есть еще категория "С" - когда из окна видна улица, с которой видна другая улица, с которой виден Кремль.
- Где ванная? - спросила я. Сикх принялся развязывать галстук.
- Мы спешим? - спросил он игриво. - Вон там.
Я открыла дверь, на которую он указал. За ней была спальня. Почти все пространство