- Возможно, - ответила я, - но вот опустить его я не в состоянии.
- Ты обещаешь, что не будешь пытаться убежать?
Я изобразила на лице мучительную внутреннюю борьбу. Потом вздохнула и сказала:
- Обещаю.
Желтый Господин тихо пробормотал последнюю фразу из Сутры Сердца на китайском.
Все ученые мужи, которых я знала, утверждали, что эту мантру надо читать только на
санскрите, поскольку именно так ее впервые произнес голос Победоносного. Тем не менее,
обручи вокруг моих запястий вмиг разжались, превратившись в две обыкновенных мятых
бумажки.
Я оправила подол, с достоинством села на пол и сказала:
- Как поучительно! Господин использует одну и ту же сутру как замок и как ключ. Или
смысл здесь в том, что эта мантра, как обещал Будда, действительно избавляет от всех
страданий?
- Ты читала Сутру Сердца? - спросил он.
- Читала кое-что, - ответила я. - Форма есть пустота, а пустота есть форма.
- Может быть, ты даже знаешь смысл этих слов? Я смерила взглядом расстояние до
окна. До него
было два прыжка. Да будь он даже императорским телохранителем, подумала я, ему меня
ни за что не схватить.
- Конечно знаю, - сказала я, собираясь в тугую пружину. - Вот, например, сидит перед вами лиса А Хули. Вроде бы она самая настоящая, имеет форму. А приглядеться, никакой А Хули перед вами нет, а одна сплошная пустота!
И с этими словами я яростно рванулась к черному квадрату свободы, в котором уже
горели первые звезды.
Забегая вперед, хочу сказать, что именно этот опыт помог мне впоследствии понять
картину Казимира Малевича "Черный квадрат", Я бы только дорисовала в нем несколько
крохотных сине-белых точек. Однако Малевич, хоть и называл себя супрематистом, был верен
правде жизни - света в российском небе чаще всего нет. И душе не остается ничего иного,
кроме производить невидимые звезды из себя самой - таков смысл полотна. Но эти мысли
посетили меня через много веков. А в ту секунду я просто повалилась на пол от невыносимого, ни с чем не сравнимого стыда. Мне было так плохо, что я даже не могла закричать.
Желтый Господин убрал оковы с моих рук. Окно было совсем близко. Но я забыла про
шляпу, которая прижимала мой хвост к полу.
*
Никакая физическая и даже нравственная боль не сравнится со страданием, которое я
испытала. Все, что отшельники переживают за годы покаяния, уместилось в единственную
секунду небывало интенсивного чувства - словно удар молнии осветил темные углы моей
души. Как горсть праха, я осыпалась на пол, и из моих глаз хлынул поток слез. Перед моим
лицом оказался мятый лист Сутры Сердца, с которого на меня глядели равнодушные знаки,
говорящие, что и я, и мой неудавшийся побег, и невыразимые муки, которые я испытывала в ту секунду - лишь пустая мнимость.
Желтый Господин не смеялся и смотрел на меня вроде бы даже с участием, но я
чувствовала; что он еле сдерживает смех. От этого мне было еще сильнее жаль себя, и я все плакала и плакала, пока знаки, на которые капали мои слезы, не потеряли форму, превратившись в черные расплывающиеся кляксы.
- Так больно? - спросил Желтый Господин.
- Нет, - ответила я сквозь слезы, - мне... мне...
- Что - тебе?
- Я не привыкла говорить с людьми откровенно.
- При твоем промысле это неудивительно, - усмехнулся он. - И все же, почему ты
плачешь?
- Мне стыдно... - прошептала я.
Я так мерзко ощущала себя в ту минуту, что ни о каких хитростях уже не думала, и
участие, которое проявлял ко мне Желтый Господин, казалось мне незаслуженным - я-то
хорошо знала, что полагалось за мои дела. Если бы он принялся заживо сдирать с меня кожу, я, наверное, не очень бы возражала.
- За что тебе стыдно?
- За все, что я натворила... Я боюсь.
- Чего?
- Боюсь, что духи возмездия пошлют меня в ад, - сказала я еле слышно.
Это было чистой правдой - среди видений, которые только что пронеслись перед моим
внутренним взором, мелькнуло такое: в ледяном мешке какое-то черное колесо наматывало на
себя мой хвост, выдирая его из меня, но хвост никак не отрывался, а все рос и рос, словно паутина из паучьего брюшка, и каждая секунда этого кошмара причиняла мне невыносимые муки. Но ужаснее всего было понимание, что так будет продолжаться целую вечность... Ада страшнее не может представить себе ни одна лиса.
- А разве лисы верят в возмездие? - спросил Желтый Господин.
- Нам не надо верить или не верить. Возмездие наступает каждый раз, когда нас сильно дергают за хвост.
- Так вот оно что, - сказал он задумчиво, - значит, надо было дернуть ее за хвост...
- Кого?
- Несколько лет назад сюда приезжала замаливать грехи одна весьма развитая лиса из
столицы. В отличие от тебя она совершенно не боялась ада - наоборот, она доказывала, что
туда попадут абсолютно все. Она рассуждала так: даже люди иногда бывают добры, насколько
же небесное милосердие превосходит земное! Ясно, что Верховный Владыка простит всех без
исключения и немедленно направит их в рай. Люди сами превратят его в ад - точно так же,
как превратили в него землю...
Обычно я любопытна, но в ту минуту мне было так плохо, что я даже не спросила, кто эта лиса из столицы. Но аргумент показался мне убедительным. Сглотнув слезы, я прошептала:
- Так что же, выходит, надежды нет совсем? Желтый Господин пожал плечами.
- Понимание того, что все создано умом, разрушает самый страшный ад, - сказал он.
- Понимать-то я это понимаю, - ответила я. - Я читала священные книги и разбираюсь
в них очень даже неплохо. Но мне кажется, что у меня злое сердце. А злое сердце, как
правильно сказала эта лиса из столицы, обязательно создаст вокруг себя ад. Где бы оно ни
оказалось.
- Если бы у тебя было злое сердце, ты не пришла бы на звуки моей флейты. Сердце у
тебя не злое. Оно у тебя, как у всех лис, хитрое.
- А хитрому сердцу можно помочь?
- Считается, что при праведной жизни хитрое сердце может исцелиться за три кальпы.
- А что такое кальпа?
- Это период времени, который проходит между возникновением вселенной и ее
гибелью.
- Но ведь ни одна лиса не проживет столько времени! - сказала я.
- Да, - согласился он. - Хитрое сердце сложно излечить, заставляя его следовать
нравственным правилам. Именно потому, что оно хитрое, оно непременно отыщет способ
обойти все эти правила и всех одурачить. А за три кальпы оно может понять, что дурачит
только себя.
- А быстрее никак нельзя?
- Можно, - ответил он, - Если есть сильное желание и решимость, то можно.
- Как?
- Будда дал много разных учений. Есть среди них учения для людей, есть для духов, есть даже учения для богов, не желающих низвергнуться в нижние миры. Учение для волшебных лис, идущих сверхземным путем, тоже есть, но отнесешься ли ты к нему с доверием, если тебе расскажет о нем человек?
Я приняла самую почтительную позу и сказала:
- Поверьте, я с глубоким уважением отношусь к людям! Если мне и приходится иногда
подрывать их жизненную силу, это лишь потому, что такой создала меня природа/Иначе мне не удалось бы добыть себе пропитание.
- Хорошо, - сказал Желтый Господин. - Я по счастливой случайности знаком с
тайным учением для бессмертных лис и готов передать его тебе. Больше того, я обязан это
сделать. Я скоро покину мир, и будет жалко, если это удивительное знание исчезнет вместе со мной. А другую лису я вряд ли успею встретить.
- А как же ваша гостья из столицы? Почему вы не передали учение ей?
- И Хули не годится, - сказал он.
Так вот кто была эта лиса из столицы! Оказывается, тайком приезжала сюда замаливать
грехи. А на словах даже не соглашается, что грехи бывают.
- Почему сестричка И не подходит? - спросила я. - Ведь вы сами сказали - она
приезжала покаяться в содеянном.
- Она чересчур лукава. Она кается тогда, когда замышляет совсем уж мрачное злодеяние. Старается облегчить душу для того, чтобы та могла вместить еще больше зла.
- Я тоже способна на такое, - ответила я честно.
- Я знаю, - сказал Желтый Господин. - Но ты при этом будешь помнить, что
собираешься совершить преступление, поэтому мошенничество с фальшивым покаянием у тебя
не пройдет. А вот И Хули, запланировав следующее злодейство, может настолько искренне
покаяться в предыдущем, что действительно облегчит свою душу. Она слишком уж хитрая доя
того, чтобы когда-нибудь войти в Радужный Поток.
Он выделил эти два слова интонацией.
- Куда? - спросила я.
- В Радужный Поток, - повторил он.
- А что это?
- Ты говоришь, ты читала священные книги. Тогда ты должна знать, что жизнь - это
прогулка по саду иллюзорных форм, которые кажутся реальными уму, не видящему своей
природы. Заблуждающийся ум может попасть в мир богов, мир демонов, мир людей, мир
животных, мир голодных духов и ад. Пройдя все эти миры, Победоносные оставили их
жителям учение о том, как излечиться от смертей и рождений...
- Простите, - перебила я, желая показать свою ученость, - но ведь в сутрах говорится, что самым драгоценным является человеческое рождение, поскольку только человек может достичь освобождения. Разве не так?
Желтый Господин улыбнулся.
- Я бы не стал открывать эту тайну людям, но, поскольку ты лиса, ты должна знать, что во всех мирах утверждается то же самое. В аду говорят, что только житель ада может достичь освобождения, поскольку во всех остальных местах существа проводят жизнь в погоне за удовольствиями, которых в аду практически нет. В мире богов, наоборот, говорят, что освобождения могут достичь только боги, потому что для них прыжок к свободе короче всего, а страх перед падением в нижние миры - самый сильный. В каждом мире говорят, что он самый подходящий для спасения.
- А как насчет животных? Там ведь этого не говорят?
- Я говорю про те миры, у обитателей которых существует концепция спасения. А там,
где такой концепции нет, по этой самой причине спасать никого не надо.
Вот как, подумала я. Умный, как лис.