В странах с развитой рыночной экономикой орошение обычно ведет, в первую очередь, к вытеснению с полей менее ценных сельскохозяйственных растений более доходными и вместе с тем сравнительно влаголюбивыми. В данном случае оно знаменует прежде всего применение капитала к земле и с неизбежностью влечет за собой интенсификацию всего производства. В меньшей мере, но тоже достаточно широко такая тенденция в использовании земельного фонда свойственна государствам третьего мира. В той же Южной Азии внедрение ирригации сопровождалось увеличением доли высокотоварных технических культур (сахарного тростника, хлопчатника) в посевном клине, хотя они и не оказались в состоянии лишить зерновые их господствующего положения в крестьянском хозяйстве.
В глобальном аспекте главным очагом орошения издревле была и остается Азия, где оно, опираясь на богатые традиции, представлено многообразными формами и охватывает примерно 30% обрабатываемых площадей (без учета центральноазиатских государств), в том числе в КНР — 45%. Этот показатель в Европе равняется 12%, в странах СНГ — 9, Северной и Центральной Америке — 9, Южной Америке — 6, Африке — 6 и Австралии с Океанией — 4%. Во многих азиатских странах, включая столь крупные, как Китай, Индия, Пакистан, ирригационное хозяйство в качестве потребителя гидроресурсов по-прежнему не имеет равноценных соперников. Да и в целом по миру долю отрасли в спросе на воду оценивают примерно в 70%.
На современном этапе в ряде регионов уже явственно ощущается истощение водных ресурсов, в результате чего именно их дефицит, а не ограниченность земельного фонда затрудняет развитие сельского хозяйства «вширь». Во всяком случае, площадь поливной пашни, приходящейся на одного жителя планеты, с конца 70-х гг. начинает сокращаться, что представляет опасную тенденцию для большинства стран, расположенных в поясе засушливого климата. При этом обостряются межгосударственные противоречия, касающиеся распределения речного стока. Наиболее глубоки они на Среднем Востоке, где проблема имеет давние исторические корни. Так, в отношении распределения вод реки Иордан существуют серьезные разногласия между Израилем и Иорданией, жизненно в них заинтересованных, а сток Евфрата стал предметом спора между Турцией, Сирией и Ираком.
Из изложенного вытекает, что в настоящее время надежду следует связывать скорее с рациональным использованием вовлеченных в эксплуатацию агроприродных ресурсов, а не с их количественным приращением. Особенно актуальна задача экономичного потребления оросительной влаги. Такой путь помогает сгладить обостряющуюся межотраслевую конкуренцию за воду и полнее учесть интересы других секторов экономики, но главное — позволяет повысить результативность борьбы с деградацией земель. По некоторым подсчетам, до 1/2 всех орошаемых площадей подвержены энергично протекающим процессам засоления и заболачивания, ставшим подлинным бичом поливной пашни.
Подобное положение характерно, в частности, для Центральной Азии. В прошлом засоленные земли для восстановления их продуктивности временно, порой надолго, забрасывали. Это неизбежно вело к сохранению экстенсивной переложной системы хозяйствования, но такой путь неперспективен при усиливающемся спросе на земельные ресурсы. Компенсация потерь за счет нового ирригационного строительства становится все менее эффективной, поскольку самые доходные гидромелиоративные объекты в регионе, как и во всем мире, как правило, уже сооружены.
В Центральной Азии, как и в других областях традиционного орошения, до 50% и более подаваемой на поливные земли влаги теряется на фильтрацию и испарение, не доходя до орошаемых растений. И это притом, что безвозвратное водопотребление на Амударье приблизилось к 1/2, а на другой крупнейшей реке региона Сырдарье — к 2/3 их стока. Отсюда возникла масштабная проблема Арала, чья акватория из-за прогрессирующего падения уровня моря сократилась на 40% при уменьшении объема воды на 65%. В результате высохшее дно Аральского моря превратилось в крупнейший очаг соленакопления, зарождения солепылевых бурь и опустынивания. В полной мере сказалось то обстоятельство, что в среднеазиатских республиках ввиду их монокультурной специализации на хлопке норма применения минеральных удобрений многократно превышала общесоюзный уровень, будучи доведена до 480—600 кг/га. Столь же активно использовались на хлопковых полях пестициды и гербициды. В итоге произошло отравление орошаемых земель и грунтовых вод (в них вымывается, например, до половины вносимого в почву азота) и загрязнение рек, которые стали отличаться высокой концентрацией вредных веществ, включая канцерогенные.
В частности, в одном из главных центральноазиатских оазисов — Ферганской долине — в конце 80-х гг. объемы коллекторно-дренажных загрязненных вод в отдельных поливных массивах достигли 30—35% головного водозабора. Сброс происходит, в основном, в Сырдарью, куда, по самым скромным подсчетам, выносится ежегодно около 15 млн т солей. И если раньше Аральское море служило их приемником, то ныне его обнажившаяся прибрежная зона стала центром возникновения пылевых потоков. Их протяженность достигает 300 км при ширине в несколько километров, а масса переносимой соляной токсичной пыли, в большей мере аккумулируемой в пределах издревле возделываемой дельтовой области Амударьи, примерно оценивается в 15—17 млн т.
Ухудшение состояния поливных земель вкупе с увеличивающейся нехваткой водных ресурсов вынуждает усиливать внимание к вопросу экономного использования последних. Наиболее перспективными выглядят разработка и широкое внедрение новых, прогрессивных приемов ирригации. Так, уже стало обычным применение дождевальных установок фронтального или кругового действия. Чрезвычайно экономичны капельное (внутрипочвенное) и подземное орошение с использованием пластиковых труб. Особенно это касается капельного метода, которым обеспечивается строго дозированная подача воды непосредственно в корневую систему растений. Его коэффициент полезного действия близок к 90%, что делает метод особенно популярным в вододефицитных и свободных от морозов областях (из-за низких температур трубы становятся хрупкими и ломкими), как-то в Израиле и США (штат Калифорния). В результате, например, урожайность промышленных сортов томатов оказывается в 2 раза выше, а расход воды на 40% меньше, чем при поливе по бороздам. Однако затраты на оборудование и другие капиталовложения при капельном орошении примерно в 6 раз превосходят аналогичные расходы при различных видах поверхностной ирригации. Поэтому очаги его зарождения привязаны к передовым районам интенсивного сельского хозяйства со специализацией на производстве фруктов, винограда, овощей и хлопка. Для деревни третьего мира увеличение первоначальных инвестиций чаще всего представляется непосильной задачей, хотя в условиях крестьянского малоземелья прогрессивные методы ирригации крайне желательны: они позволяют увеличить обрабатываемые площади за счет экономии на постоянной и временной сети оросителей и на дренажных объектах.
Эрозионные процессы и борьба с ними. Важное дополнительное достоинство новых приемов орошения заключается в снижении опасности ирригационной эрозии, тем более, что эрозионные процессы превратились в глобальную угрозу для сельского хозяйства. Особенно страдают от них на современном этапе области неполивного земледелия. Определить размах явления крайне сложно, поскольку эрозия почв в ее «чистом» виде есть нормальное условие развития природного ландшафта и поэтому в той или иной степени распространена повсеместно. Имеются и технические трудности оценки: чтобы объективно охарактеризовать ситуацию, надо иметь многолетние ряды наблюдений, как это требуется для большинства сельскохозяйственных параметров. Данные же о потерях почвы в какой-то конкретный год могут оказаться нерепрезентативными, ибо колебания значений всех влияющих факторов по отдельным годам велики.
В специальной научной литературе эрозия рассматривается как процесс удаления почвы (в основном под воздействием антропогенной деятельности) со скоростью, которая превышает скорость ее образования. Природе нужно примерно от 200 до 1000 лет, а в среднем 500 лет, чтобы сформировался почвенный слой мощностью 2,5 см. Агрикультура почти всегда влечет за собой большие его потери. По этой причине почвенный баланс планеты сводится с отрицательным сальдо порядка 23 млрд т в год, т.е. человечество безвозвратно утрачивает около 0,7% всего объема почвенной массы ежегодно.
В критическом положении оказались в первую очередь горные территории, где потенциальная опасность эрозии велика и уничтожение естественной растительности высвобождает скрытую до этого энергию рельефа. Например, в Кабардино-Балкарии свыше 70% пашни, притом как неполивной, так и орошаемой, подвержены эрозионным процессам. Эрозионные процессы вызывают физическое истощение органического вещества почвы и уменьшение в ней количества элементов питания растений. В этой республике годовые потери от смыва на обрабатываемых угодьях оценивали почти в 15 млн т почвенной массы, в том числе гумуса — 590 тыс. т и питательных веществ — более 350 тыс. т, что далеко не компенсируется за счет вносившихся удобрений. По причине падения плодородия местных почв из-за эрозии объем недополучаемой продукции зерновых в Кабардино-Балкарии исчисляют в половину и более величины фактических сборов.