Иными словами, в православном богослужении главное выполнять, а зачем – это не важно. Потому и не отдается предпочтение или главное значение ни одному из этих действий, чтобы не вскрылась его немощность и бесполезность. А поскольку нет ставки на достижение определенного результата (кроме пополнения церковной казны), нет и никакой ответственности. Православный священник просто механически делает вверенную ему работу. Почему крещенный ребенок становится на путь преступлений, повзрослев, это его не интересует. Если бы он думал об эффективности обрядовой стороны богослужения, то увидел бы в этом факте ее бесполезность в деле воспитания молодежи? Прихожане недоумевают, все вроде делают, а пользы никакой. Где эта посылаемая через обряды благодать? В чем она выражается? Что она реально изменяет в жизни людей? Не фикция ли это, лишь имитирующее Божьей воздействие?
Евангельские христиане убеждены том, что священными или святыми могут быть только люди. Ветхозаветные представления о святости (отделенности) различных ритуальных предметов скинии или храма были лишь временным воспитательным средством, как часть закона, названного апостолом Павлом детоводителем ко Христу. В этом смысле они потеряли свою актуальность в Новом Завете, утвержденном уже не на земных, а на духовных основаниях. В Новом Завете мы не видим, чтобы предметы носили свойства святости, которую можно было бы передавать другим людям или предметам. Нет там ничего подобного современной практике изгнания демонов при помощи священной утвари или свяченной водой.
Евангельские христиане с тревогой относятся к тому, что православные часто заменяют молитву над пищей простым осенением себя и ее крестным знамением. Хотя этот факт и отрицает священник Вячеслав Рубский, однако автор этих строк не раз видел это своими глазами. Пусть это можно отнести на счет неграмотности священников, но это есть, и его никто не пытается пресечь, разве что Рубский, почему-то впервые узнавший об этом лишь со страниц протестантской книги. Может быть, со стороны это видно лучше, чем изнутри?
Примечательно, что чудотворная сила опоясаний и платков Павла (Деян. 19:12), при помощи которых якобы исцелились люди, не встречается в других местах Писания и никогда не практиковалась в более позднее время. Не случайно, никто не хранил и не почитал одежд апостола. Причина тому – исключительная власть апостолов, не могущая быть переданной кому-либо еще. Это утверждение доказывается при помощи богословских доводов: поскольку чудеса и знамения были призваны подтвердить проповедь Евангелия до написания книг Нового Завета (Мк. 16:20; Деян. 14:3; 2 Кор. 12:12; Евр. 2:4), не нуждающихся в этом подтверждении, то становится ясным, что чудодейственная власть апостолов была им нужна лишь до времени письменной фиксации Слова Божьего и потому не передавалась через рукоположение.
При этом восточные протестанты не соглашаются с диспенсационалистским мнением о том, что в настоящее время мы находимся в периоде, отличном от новозаветного, и поэтому, хотя в эпоху Нового Завета и совершались чудеса, сейчас они уже не совершаются. Мы все равно живем в новозаветном периоде Церкви, основание которому положил Христос и Его апостолы, но первая часть этого периода была исключительной по ряду характеристик, включая и вопрос чудес. Бог и в библейские времена не слишком-то баловал Свой народ чудесами, посылая их лишь в особо важные моменты его истории. Пятидесятница – один из таких периодов, призванный заложить основания Церкви Христовой и благословить ее в собственный путь.
Наконец, на каком основании необходимо поклоняться тому, через что Бог совершал какие-либо чудеса (см. 4 Цар. 13:20-21)? Не по причине ли склонности к почитанию материальных предметов Бог скрыл место погребения Моисея или нахождения священных принадлежностей иерусалимского храма от древних израильтян? В истории Церкви Он не сохранил ни одного оригинального свитка Священного Писания (!), не говоря уже об остатках креста Господнего, Его плащаницы или ремня с обуви, не говоря уже о прочих «христианских» реликвиях. Разве Он без умысла допустил всему этому случиться? Разумеется, нет. Значит почитание даже так называемых христианских святынь Ему не угодно. Видимое очень часто отвлекает от невидимого в силу нашей зависимости от него.
Иначе чем объяснить столь фанатичное почитание святынь, как целование идолов, которое наблюдалось как раз у язычников (3 Цар. 19:18; Ос. 13:2). Религиозный фанатизм означает слепое послушание Божьей заповеди без какого-либо размышления о пределах и условиях ее применения. Из-за этого на верующих налагается больше обязанностей, чем это было предусмотрено в Божьем замысле. Христос осуждал фарисеев за преувеличение мелких обязанностей и игнорирование наиболее важных (Мф. 23:24). Павел писал об иудеях: «Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению» (Рим. 10:2; ср. Рим. 9:7). Апостол Петр называл такое послушание «игом»: «Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы?» (Деян. 15:10).
Неужели они это делали, борясь лишь со злоупотреблением священства, а не с содержащейся в нем самом опасности? Православным христианам нужно как-то объяснить, почему образ священника в Новом Завете представлен довольно критично. Священник не оказывает помощи оказавшемуся в беде человеку в Притче о добром самарянине. Первосвященник выступает инициатором смерти Христа и преследует Его апостолов. Не священник и не первосвященник, а благочестивые не по сану, а фактически Симеон и Анна смогли узнать и встретить Младенца Иисуса. Все это говорит о том, что священство как институт раздачи Божьей благодати выродилось и откинуто в Новом Завете. Духовная же власть новозаветных церковных лидеров основана на принципе служения: «но между вами да не будет так» (Мф. 20:26; Мк. 10:43). Как же при таком подходе к священству в Новом Завете оправдано православное представление об иерархии и благодатности самого формального статуса?
Верующие из протестантов не носят крестик на шее и не крестятся по той причине, что этого не делали первые христиане. По крайней мере, Книга Деяния Святых Апостолов об этом умалчивает. Этот обычай возник значительно позже и постепенно стал связываться с почитанием креста и крестного знамения. В церкви появилось мнение, что с помощью крестика и крестного знамения можно снискать себе Божественную благодать. Между тем Слово Божье учит нас, что подателем благодати является только Бог (Иак. 4:6; 1 Пет. 1:13; 5:10; Рим. 1:4-5; 5:2; 15:15; Еф. 1:6; Кол. 1:3; Евр. 4:16), а подлинными посредниками в ее передаче проповедь Слова Божьего (Лк. 4:22; Деян. 4:33; 14:3; 20:24, 32; 2 Пет. 3:18; Еф. 4:29; Кол. 1:6; 4:6) и духовное общение (Деян. 11:23; 13:43; 18:27; Флп. 1:7; Кол. 3:16).
Ни Сам Христос, ни другие люди не обретали благодати посредством каких-то вещественных предметов, пусть даже религиозного значения. Благодать Божья дается для людей, а не предметов (Еф. 3:2), поэтому материальные предметы не могут обладать ею. Каждый христианин имеет доступ к благодати Божьей без какого-либо посредничества, тем более материального (Еф. 4:7). Павел, желая Тимофею укрепляться в благодати, не назвал никаких вещественных посредников для достижения этой цели, кроме научения (2 Тим. 2:1-2). Обращаясь к Титу он описывает, что благодать «научает нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке» (Тит. 2:12). Ни один так называемый священный предмет не способен достигнуть этого. «Благодать укрепляет сердца» без какого-либо материального посредничества (Евр. 13:9). Видя опасность такого нарушения воли Божьей, протестанты отвергли этот обычай.
Конечно, евангельские протестанты не оспаривают сами факты проявления Божьей силы через материальных посредников в Новом Завете (Мф. 9:20-22; 14:36; Деян. 5:14-16; 19:12), но они отказываются оценивать эти действия как приемлемые сегодня. Это было связано с уникальным периодом в Церкви Христовой, связанном с выполнением исключительной миссии Иисуса Христа и Его Апостолов, повторить который никто не вправе. Дары «знамений» или чудотворные дары были необходимы, чтобы придать авторитет вести апостолов во время формирования письменной (авторитетной) фиксации новозаветного Откровения (Мк. 16:15-20; Рим. 15:9; 1 Кор. 12:8-10, 2 Кор. 12:12; Евр. 2:3-4). Временность даров чудотворения объясняется временностью дара апостольства. Временность же апостольского статуса выводится из следующих оснований:
1. Дары апостолов как исключительных свидетелей учения и жизни Христа (Деян. 1:8, 22) отличались от даров остальных христиан (2 Кор. 12:12).
2. Павел считал себя последним из апостолов (1 Кор. 15:8; ср. 1 Кор. 4:9).
3. Статус апостолов описан как исключительное явление, которое не перешло на их приемников (Еф. 2:20-22; Евр. 2:3-4).
4. Некоторые дары апостолов прекратились уже в их время (Деян. 14:11-14; 1 Тим. 5:23; 2 Тим. 4:20; ср. Иак. 5:14).
Если апостольские дары знамений не изменили своих функций или не прекратились, тогда естественно искать их в истории церкви в первоначальном виде. Однако ничего подобного мы в ней не находим. Кроме языческой практики (дельфийский оракул, египетские мистерии) дар языков использовали лишь раннехристианские ереси: гностики и монтанисты. Современный харизматический богослов Чарльз Крафт в своей книге «Даю вам власть» цитирует Майкла Кроу: «Среди еретических групп, таких, как гностики, мы находим злоупотребление этой свободой, вплоть до (очевидного в апокрифе Деяния Апостолов) взгляда на «эксусиа» (власть) как на магическую силу, которой можно пользоваться для достижения собственных целей».