Острота демографической проблемы для абхазского этноса вызвана многими факторами и вряд ли снятие запрета на многоженство может сколько-нибудь заметно повлиять на ситуацию. В настоящее время, под влиянием целого комплекса причин социально-экономического и психологического характера, у абхазов особенно велика доля представителей репродуктивных возрастов, которые отказываются от создания семьи и рождения детей.
Совет старейшин Абхазии высказался за введение определенных мер принуждения, призванных побудить молодых к созданию собственной семьи. В частности, совет одобрил и всемерно пропагандирует опыт тех абхазских фамилий (Адзинба, Квадзба и другие), которые на своих сходах приняли решение о том, что не женившиеся после 25 лет люди должны платить ежегодный и весьма значительный по нынешним абхазским меркам штраф. Получаемые средства предназначаются в помощь многодетным семьям той же фамилии, что и оштрафованные.
В сложившейся реальности совет старейшин Абхазии вынужден уделять первостепенное внимание решению конфликтов между различными абхазскими фамилиями. Особенно беспокоит старейшин рост влияния в обществе криминалитета, утрата молодежью нравственных основ. По мнению председателя Совета старейшин Абхазии П. Адзинба, высказанному во время одной из наших встреч летом 1997 г., утрата традиций и рост негативных процессов в современном абхазском обществе во многом объясняются произошедшими социальными изменениями: “В прошлом абхазы воспитывались трудом. Сейчас это нарушено, изменился образ жизни, повсюду люди занимаются торговлей, молодые оторваны от земли, труда, утрачивается апсуара поэтому часто деньги добываются любыми, чаще всего неправедными путями”.
Несмотря на подчеркнуто уважительное отношение властей к мнению старейшин, их влияние на районном и республиканском уровне чувствуется куда в меньшей степени, чем в селах. В то же время, в постсоветской реальности советы старейшин различных уровней стали, пожалуй, единственной структурой, которая в состоянии прекращать кровную месть, добиваться примирения сторон и их согласия на то, чтобы меру ответственности конкретных виновников убийств определили соответствующие судебные органы.
В постсоветский период роль старейшин и традиционного права в жизни абхазского этноса стала совершенно очевидной. Некоторые из абхазских фамилий даже приняли и зафиксировали письменно (что само по себе является новым явлением, так как вплоть до последнего времени это делалось из поколения в поколение исключительно устным образом) специальные, основанные на традиционном праве, кодексы поведения своих членов. Примером такого рода кодекса являются документы, принятые в 1994 г. на сходе фамилии Барцыц в селе Блабурхуа (см. Приложения 2 и 3).
Нынешние абхазские власти строят новую государственность на основе сочетания сохраняющихся элементов советского государственного механизма, западной демократии и традиционных абхазских институтов. Одним из проявлений этого курса стало избрание депутатом и работа в парламенте Абхазии председателя Совета старейшин страны П. Адзинба, активное участие старейшин в деятельности государственных структур.
В настоящее время традиции и старейшины пользуются наибольшим влиянием сельских районах Абхазии. И так было на протяжении многих веков: именно сельская глубинка выступала хранителем национального духа, традиций и культуры абхазов. Однако ныне и в городах наблюдается определенный рост влияния традиций, так как после войны произошло массовое переселение сельского населения с традиционной психологией и укладом жизни в столицу и другие города Абхазии. Укреплению связей горожан с родными селами способствует и российская блокада: только благодаря поддержке родственников и односельчан абхазы (как и местные армяне) получают основные продукты питания.
В многих селах управление делами фактически перешло в ведение советов старейшин. Нисколько не преувеличенной в этом отношении представляется оценка роли советов старейшин, высказанная членом одного из них в селе Ачандара: “Советы старейшин есть в каждом селе. Сейчас вся администрация села состоит из двух молодых парней - главы администрации (сына председателя местного совета старейшин) и секретаря, совет администрации насчитывает четыре человека. В советское же время в колхозной администрации и сельсовете было около 50 человек. Без советов старейшин администрация ничего не может сделать” (В. Ахба, село Ачандара).
Несмотря на то, что в течение советского периода истории традиционные институты абхазов претерпели значительные изменения, они продолжали оказывать большое влияние на повседневную и общественную жизнь абхазов. После распада СССР их значение резко возросло. В ходе грузино-абхазской войны 1992-1993 гг. традиционные институты во многом обусловили этническую сплоченность, способствовали мобилизации людского потенциала абхазов на ведение боевых действий, что в значительной мере предопределило их исход.
В послевоенный период традиционные институты стали важным инструментом психологической реабилитации и социальной защиты абхазов. В абхазских селах они превратились в действенный механизм самоуправления, в ведение использующих традиционное право старейшин фактически перешла значительная часть местного судопроизводства.
Глава 2
ТРАДИЦИОННАЯ РЕЛИГИЯ АБХАЗОВ
§ 1. Религиозная ситуация в непризнанном государстве
Атеизм был господствующей доктриной на территории бывшего СССР и религия не оказывала заметного влияния на жизнь общества в течение многих десятилетий. Большинство советских людей не были убежденными атеистами, но к вопросам религии и веры относились довольно безразлично. Все стало меняться в начале 1990-х гг., когда у правящих элит новообразованных постсоветских государств и их рядовых граждан возникла необходимость чем-то восполнить образовавшийся идеологический и духовный вакуум. Тогда то на роль быстрого и наиболее естественного “заменителя” коммунистической идеологии выдвинулась религия. С тех пор ее значение в обществе постоянно возрастает. Особенно заметно это в экстремальных ситуациях, подобных той, в которой оказалась Абхазия.
После распада СССР Абхазия превратилась в зону острого межэтнического противостояния. Грузино-абхазская война 1992-1993 годов, поражение грузинской армии и превращение Абхазии в одно из непризнанных государств современного мира самым непосредственным образом сказалось на сложившейся здесь религиозной ситуации.
Зафиксированный в ходе анкетирования 1997 г. высокий уровень религиозности многонационального населения Абхазии, незначительная доля неверующих и мизерная численность местных атеистов не могли не показаться удивительными в обществе, которое всего несколько лет назад считалось атеистическим. Можно было предположить, что отнесение себя респондентами к той или иной конфессии (во многом показательное само по себе), еще не означает, что в настоящее время все они действительно к ней принадлежат, являются глубоко верующими людьми и обладают хотя бы элементарными представлениями об основах тех религий, на принадлежность к которым было указано в большинстве анкет.
На самом деле, как показали последующие исследования, у значительного количества людей, прошедших обряд крещения в православных церквях, декларируемая приверженность к христианству продолжает оставаться совершенно формальной. Даже в дни наиболее значительных христианских праздников на церковные службы приходит совсем мало прихожан. К примеру, в храме Успения Пресвятой Богородицы (село Лыхны) в один из наиболее почитаемых христианских праздников (которому, как следует из названия, и посвящен сей храм) - в день Успения Пресвятой Богородицы, на торжественном богослужении 28 августа 1997 г. было не более тридцати прихожан.
Аналогичная картина наблюдается и в других православных храмах. В то же время, на молениях в абхазских святилищах нередко присутствуют многие сотни людей. В этом отношении современная Абхазия внешне весьма напоминает картину, имевшую место в первые века распространения христианства, когда средневековые монахи летописцы с печалью противопоставляли пустующие христианские храмы шумному многолюдству древних капищ (см.: 189, с.458).
У абхазов несоответствие между декларируемой людьми собственной конфессиональной принадлежностью и их реальными религиозными представлениями и ритуальной практикой имеет свою особую специфику. В отличие от других национальных общин, где чаще всего даже прошедшие обряд крещения люди в действительности продолжают оставаться неверующими, подавляющее большинство относящих себя к христианам абхазов являются людьми с религиозным мировоззрением. Они искренне верят в существование единого Бога-Творца (Анцэа), но не разделяют учения о Троице: не почитают Святого Духа и Иисуса Христа как Сына Божия, не посещают церкви, не совершают обряда причастия, не соблюдают никаких постов, не интересуются основами христианского вероучения, не читают Библии. Таким образом, абхазы, заявляющие о своей принадлежности к христианской вере, на самом деле не разделяют ее основополагающих догматов и числятся христианами совершенно номинально.
Одной из главных причин, препятствующих реальному, а не формальному упрочению позиций православия в среде многонационального населения постсоветской Абхазии, является неопределенный статус современной Абхазской церкви. Грузинская церковь, в чьем “каноническом ведении” формально продолжает оставаться вся территория Абхазии, и до войны была не слишком популярна у негрузинского населения. Среди ее прихожан подавляющее большинство составляли этнические грузины.
Представители других национальностей были недовольны ведением церковных служб исключительно на непонятном грузинском языке и притеснениями русского духовенства со стороны грузинских иерархов. Абхазы же относились к грузинской церкви тем более настороженно: они видели в ней политический инструмент и орудие грузинизации местного населения. Поэтому абхазы различными способами препятствовали осуществлению появившихся в конце 1980-х гг. планов строительства в стране новых грузинских церквей.