Выяснилось, что его первоначальная, записанная со слов очевидцев и участников церемонии версия, содержала многие неточности. Они объяснялись тем обстоятельством, что наши собеседники описывали не реальную практику, а стремились изложить свое представление о том, каким образом должно проходить данное моление, предлагали его “идеальный”, по их мнению, вариант и тем самым невольно искажали действительную картину. Не подтвердились и многие сведения, которые содержались в специальной посвященной данному святилищу статье на абхазском языке (228).
Сравнение первоначальной версии моления в святилище Лых-ныха и самой церемонии, состоявшейся 30 апреля 2000 г., со всей очевидностью показывает, что описание традиционных молений со слов их участников непременно требует дальнейшего сопоставления с реальной практикой. К примеру, по словам шакрыловцев, “пасхальное богослужение продолжается в Лыхненской церкви всю ночь, наряду с другими прихожанами в нем участвуют и шакрыловцы. Утром, после ее окончания, женщины расходятся по домам, а мужчины остаются для проведения ежегодного моления в святилище Лых-ныха” (147, с. 210).
Если подобная практика и имела место в прошлом, то в настоящее время картина была совершенно иной: ни один из опрошенных нами шакрыловцев не приходил на пасхальное богослужение в Лыхненскую церковь, да она сама была совершенно пуста задолго до начала моления в святилище Лых-ныха.
Как рассказывали старики, в прежние времена на лыхненской поляне с утра собиралась молодежь, там проводились конные скачки, борьба, различные игры и гуляние. Шакрыловцы на рассвете стрельбой извещали односельчан о том, что они сегодня “открывают кувшин”, который был по размерам куда больше нынешнего, так что его содержимого хватало для многих сотен пирующих. Теперь никакого предшествующего молению веселья и гуляний молодежи не проводится. Этим проявляется траур по погибшим в грузино-абхазской войне, однако наши собеседники были уверены, что в будущем эта традиция будет возобновлена.
Утром пасхального дня 30 апреля 2000 г. шакрыловцы, их гости, в числе которых были президент и практически все абхазское руководство, а также глава местного православного духовенства отец Виссарион (о нем неоднократно упоминалось ранее), собрались у закопанного рядом с церковью ритуального кувшина ахапщщьа.
Жрец попросил гостей встать отдельно от шакрыловцев, снял папаху и пояс, расстегнул воротник своей рубашки. Один из шакрыловцев поднял крышку кувшина, жрец при помощи веточки с маленькими колючими листиками очистил поверхность находившегося вровень с землей черного вина от попавших туда сухих травинок. При помощи специальной, сделанной из тыквы черпалки, вино было налито в стакан жреца.
В настоящее время в ходе церемонии жрец использует только одну свечу. Однако, как указывается в опубликованной на абхазском языке статье о данном святилище, в прошлом во время моления жрец держал в левой руке пучок скрученных вместе свечей, по одной от каждого мужчины в роду (228, с.116-119). Сходный обычай был зафиксирован нами в 1998 г. в осетинском святилище Ирон дзуар и в 2000 г. во время моления у ритуального кувшина ахапщщьа фамилии Барганджия в селе Тамыш. В святилище Лых-ныха теперь от этого отказались: согласно объяснению нынешнего жреца, каждый, кто хочет поставить свою собственную свечу, может сделать это в церкви.
Общая от всей фамилии Шакрыл большая горящая свеча была установлена на землю рядом с кувшином, жрец взял в левую руку ореховую рогатинку с нанизанными на нее печенью и сердцем жертвенного животного, в правую - стакан с вином и начал моление. Стоя рядом с кувшином и обратившись лицом к церкви и стоявшим перед ним гостям, жрец начал говорить:
Великая аныха, обрати к нам
теплоту своих очей и теплоту своего сердца.
Не забывай и оберегай нас и наших детей.
Пусть будет мир, радость и здоровье в домах тех людей,
которые обслуживают это святилище.
Большое спасибо всем, кто приехал к нам сегодня
и Вячеславу Григорьевичу[60],
которому сегодня весь народ говорит спасибо и желает,
чтобы вместе с ним вся страна процветала.
Живи вечно со своей семьей и народом.
Мы все однофамильцы вас благодарим.
Спасибо всем, кто пришел сюда сегодня.
Можно еще говорить долго и красиво.
Но мне это не под силу.
Сегодня я говорю:
пусть великий Бог, великий апаимбар и великая аныха
благословят Вас,
пусть у вас всех будут радость и благополучие,
пусть будет достаточно тех бед и несчастий,
которые произошли у нас в Абхазии.
Тем, кто воевал и остался жив
я желаю здоровья, счастья и радости.
Слава Богу, эта земля осталась абхазцам,
чтобы мы смогли жить на ней достойно и процветать.
Пусть другие народы скажут:
вот молодцы абхазцы, они достойно живут на этой земле.
Пусть народы, живущие с нами, скажут:
спасибо вам за мир и благополучие на этой земле.
Пусть все ваше горе, боль и неприятности
Перейдут ко мне, мои соседи, родственники и наши гости.
Может быть, я сказал лишь сотую часть
из того, что необходимо.
Благодарю вас за то, что выслушали меня[61].
Спасибо вам, мои родичи,
За то, что вы обслуживаете аныху.
Пусть Бог благословит вас,
Чтобы вы всегда радовались,
никогда не болели, а умирая - не мучались.
Надеюсь, что вы простите меня,
если я что-то не так сказал.
А если осудите, то я приму это[62].
Шакрыловцы и гости присоединились к высказанным жрецом пожеланиям и произнесли “аминь”. Жрец передал рогатинку с печенью и сердцем одному из шакрыловцев, взял в левую руку вырезанный из центра большого жертвенного пирога с сыром кусочек, положил на него по кусочку печени и сердца жертвенного животного, посыпал все солью, поднял правой рукой стакан с вином и, вновь повернувшись лицом к церкви, горам и гостям произнес:
Наши родители тоже говорили так:
пока я это не раздам всем Ачба и Чачба
и всему абхазскому народу,
пусть у вас не болит голова и сердце,
пусть вас минуют все беды.
Жрец полил вином и спрятал предназначенные для Ачба и Чачба кусочки в расщелину ствола растущего у церковной ограды старого дерева. В его стакан было долито немного вина и он вновь начал благодарить президента и его окружение за их приход, желать им всего наилучшего не только от себя, но и от всего абхазского народа.
Тем временем шакрыловцы быстро наполнили вином стаканы, разрезали на мелкие кусочки жертвенные пирог, печень и сердце. Жрец выпил свой стакан и отведал по кусочку жертвенной пищи. После него то же должны были сделать все шакрыловцы, но из уважения к своему правительству, ход церемонии был нарушен.
После того, как один из старейшин фамилии попросил у аныхи благословения для щакрыловцев и всех присутствующих, слово было передано президенту страны. В произнесенных В.Г. Ардзинба словах наглядно отражалась позиция властей по отношению к традиционной религии абхазов, а также другим существующим в стране религиям:
С древних времен здесь находится святилище.
Оно называется Лых-ныха, его жрецами являются шакрыловцы.
С древних времен Лых-ныха – это то,
что защищало и оберегало абхазский народ.
И сегодня Лых-ныха оберегает Абхазию и мы это чувствуем.
В древности тут же была построена церковь.
Церковь вместе с аныхой защищает абхазский народ.
Уже давно этот обычай проводится на Лыхненской поляне.
Я хочу всем пожелать, чтобы ваше сердце не болело.
Вам, лыхненцы, я от всего сердца желаю всего наилучшего,
И вам, шакрыловцы, я желаю того же.
Пусть через ту аныху, которую вы, шакрыловцы, обслуживаете,
Всегда приходит благословение Бога всему абхазскому народу.
Пусть горя будет совсем мало, а радости много,
Пусть наши братья и сыновья больше не погибают.
Вам всем желаю благополучия и чтобы через год
все вновь радостно встретились на этом месте.
В нарушение обряда не шакрыловцы, а почетные гости первыми выпили вино, отведали по кусочку жертвенной пищи. Уже после них то же сделали шакрыловцы, а затем – все остальные участники церемонии. Пока почетные гости смотрели на организованные для них скачки, шакрыловцы завершали хлопоты, связанные с проведением ритуального застолья. Когда же все было готово, жрец пригласил всех к столу, на котором помимо ритуальных блюд были и другие: выпечка, овощи, зелень и т.п., поданные для того, чтобы “почетные гости не подумали, что шакрыловцы накрыли им “бедный” стол”.
Первый тост ритуального застолья всегда произносится жрецом и обращен к Богу. Затем произносится тост за апаимбара Лых-ных. Как нам пояснил жрец, “когда я обращаюсь к Лых-ныхе, то имею ввиду все семь святилищ”. Однако некоторые из шакрыловцев, видимо связывая церковь и святилище в единое целое, считали, что Лых-ныха - это Богоматерь или дева Мария. В этом плане показательно, что шакрыловцы могут обращаться к Лых-ныхе и в мужском и в женском роде (хотя последнее делается гораздо реже). Третий тост произносится за тамаду из числа шакрыловцев (либо из другой, обычно проживающей по соседству фамилии). Тамадой назначается кто-либо из уважаемых и физически здоровых мужчин, с которым заранее договариваются о том, что он будет руководить общим застольем.
По убеждению шакрыловцев, абхазские святилища общаются между собой. Как нам рассказал К. Шакрыл, одно из мест, где проходило сопровождавшееся атмосферными явлениями общение между Лых-ныхой и Лдзаа-ныхой, находится в окрестностях села Лыхны. Хотя на этом месте не проводится никаких церемоний, оно считается священным, огорожено и приходить туда запрещается.