Поскольку общество никогда не образует интеллектуального единства и не может выразить себя в какой-то одной идее, каждый из его членов сохраняет свою индивидуальность, свое собственное понимание тех или иных проблем. Свобода мысли и слова является по сути дела существенным фактом раскрытия человеческого индивидуальности, утверждение своеобразие и уникальности каждой личности.
Какое-либо насильственное воздействие на человека с целью присудить его выражению своей позиции или отказу от нее недопустимо.
Следовательно, к числу важнейших юридических следствий свободы мысли, слова и убеждений относится неправомерность любого преследования человека за выраженные им мысли при условии соблюдения действующего законодательства, а также недопустимость дискриминации граждан по мотивам высказанных ими мнений.
Свобода мысли, слова и убеждений включает несколько структурных элементов, которые тесно взаимосвязаны и существует в неразрывном единстве. Во-первых, это свобода каждого человека публично выражать свои мысли, идеи и суждения и распространять их любыми законными способами. Во-вторых, это собственно свобода печати и других средств массовой информации как свобода от цензуры, и право создавать и использовать органы информации, позволяющие материализовать свободу выражения мнений. В третьих, это право на получение информации, представляющей общественный интерес или затрагивающей права граждан, т.е. на свободу доступа к источникам информации.
Вместе с тем следует отметить, что право на свободу мысли, слова и убеждений является не только неотъемлемым правом, наличие данного права накладывает и особую ответственность [333]. Слово причиняет боль иногда более чувствительную, чем физическое насилие; слово — это потенциальное оружие для социальных переворотов; слово может на какое-то время привести к признанию фашизма и расизма как идеологии, приемлемой для общества. Но в то же время слово и иные формы самовыражения — бойкот, демонстрация, публичное обсуждение представляют собой лучшие способы защиты от нетерпимости, фанатизма и невежества.
Видимо поэтому ч.3 ст.19 Международного пакта о гражданских и политических правах делает существенную оговорку: «Пользование, предусмотренными в пункте 2 статьи правами, налагает особые обязанности и особую ответственность». Пакт прямо говорит о возможных ограничениях, которые должны быть установлены законом и являются необходимыми:
а) для уважения прав и репутации других лиц;
б) для охраны государственной безопасности, общественного порядка,
здоровья или нравственности населения [334].
Европейская конвенция прав человека добавляет к этому, что допустимы только такие ограничения, которые необходимы в демократическом обществе 2.
Однако когда время не терпит, т.е. когда возможно насилие и иные незаконные действия, ограничение свободы может оказаться необходимым.
Вывод, вытекающий из проведенного анализа, сводится к тому, что и право на равенство и достоинство, и право на свободу мыли, слова и убеждений наилучшим образом реализуются при минимальных запретах на «Hate speech». В современном праве средств массовой информации призывы, направленные разжигание национальной, или религиозной, или расовой розни, а также «враждебные речи» именуются «hate speech».
В законодательстве Узбекистана имеется ряд законов против применения насилия или прямого призыва к насилию, законы об оскорблении чести и достоинства определенного лица, но нет законов, регулирующих и запрещающих враждебные выступления или оскорбительные слова как таковые.
В большинстве стран законы, запрещающие hate speech, использовались в значительной мере против тех, кто выступал с критикой правительства, либо против меньшинств, и применялись слишком произвольно или не применялись совсем. Положительная роль этих законов заключалась в создании более цивилизованной атмосферы в государствах с развитой демократией. Однако непохоже, чтобы в этих странах они устранили причины дискриминации и ненависти, а возможно, иногда даже оправдывали пренебрежение к ним. Потенциальная польза этих законов не перевешивает опасности злоупотреблений, которую они таят.
В качестве примера можно взять опыт ряда развитых демократических государств Канада, Дания, Франция, Германия, Нидерланды, где существуют Законы, направленные на защиту достоинства личности.
Опыт применения законов, запрещающих hate speech, в Канаде, Дании, Франции, Германии и Нидерландах сходен: везде эти законы ориентированы на необходимость защиты человеческого достоинства, независимо от задачи охраны общественного порядка (законы об охране общественного порядка существуют сами по себе), и активно применяются [335]. Они предусматривают как уголовную, так и гражданскую ответственность.
Как отмечает Роджер Эррепа, эти законы дают обществу возможность определить свои ценности и пределы своей терпимости. Они необходимы «для защиты основных достижений цивилизации» [336]. Представляется, что hate speech причиняет двойной вред. «Она направлена, во-первых, против отдельных лиц и групп, причиняя психологический и моральный ущерб. Во-вторых, она направлена против всего государства, его социальной и нравственной структуры».
Такой же двойной характер вреда отмечен Верховным судом Канады как фактор, оправдывающий существование в стране законов против пропаганды ненависти.
Если уголовный закон Канады требует либо умысла на разжигание розни, либо вероятности нарушения мира в результате преступных действий [337], то во Франции, Германии, Дании и Нидерландах есть, по крайней мере, по одному закону, допускающему осуждение за hate speech независимо от наличия умысла и возможных последствий [338]. Так, Верховный суд Нидерландов постановил: «Является ли оскорбительным для группы лиц высказывание в их адрес относительно их расы и (или) религии определяется природой самого высказывания, а не намерением того, кто его публикует» [339].
Осуждение во Франции редактора газеты по закону о разжигании розни и клевете на группу лиц за публикацию злобной антисемитской статьи, которую он, по его утверждению, опубликовал, не прочитав, свидетельствует об отсутствии требования наличия умысла. В законодательство Дании, которое также не требует умысла в качестве необходимого условия наступления ответственности, недавно было внесено изменение, устанавливающее, что — по крайней мере — журналисты не несут ответственности за публикацию заявлений других лиц, если не будет доказано наличие с их стороны умысла на нанесение оскорбления. В 1990 г. в Уголовный кодекс Франции было внесено дополнение о том, что отрицание или даже постановка под сомнение факта геноцида евреев нацистами является преступлением независимо от умысла виновного [340].
Ст.130 Уголовного кодекса Германии предусматривает, что всякий, кто возбуждает ненависть против «определенной части населения» или же злобно высмеивает таковую, может быть подвергнут наказанию до 5 лет лишения свободы, если его действия могли привести к нарушению мира [341]. Однако понятие «нарушение мира» в данном случае значительно шире, чем в английском или канадском законах. По немецкому закону достаточно, чтобы под угрозой оказалось чувство безопасности группы, ставшей объектом оскорбления, или чтобы усилилась предрасположенность других лиц к совершению посягательств против этой группы. [342]
Законодательство ряда стран Европы предусматривает и защиту членов религиозных групп.
Законы Канады, Франции, Дании и Нидерландов обеспечивают защиту членов религиозных групп наравне с группами, объединяющими признаками, которых являются общность расы, национального или этнического происхождения. Закон Франции обеспечивает защиту лиц на основании их принадлежности — или не принадлежности — к определенной этнической, национальной, расовой или религиозной группе [343].
Практика показывает, что около половины всех возбужденных по этому закону дел касались антисемитских проявлений, половина — выступлений против рабочих-мигрантов из Турции, Магриба и других африканских стран. Однако было по крайней мере одно широко известное дело, завершившееся осуждением за враждебные высказывания против мусульман [344].
Немецкий закон, предусматривающий защиту «определенной части населения» от посягательств на «человеческое достоинство», распространяется на граждан Германии, принадлежащих к этническим, языковым, расовым, религиозным или социальным меньшинствам, таким, например, как черные студенты, а также на не граждан, проживающихв Германии, таких, как рабочиемигранты.
Менее тяжкое преступление в области разжигания розни составляют выступления антисемитского характера. Ст.185, предусматривающая уголовную ответственность за оскорбление независимо от того, соответствует или не соответствует оскорбительное высказывание действительности, с 1945 г. применялась почти исключительно для защиты евреев, хотя до этого Верховный суд Германии упорно отказывал им в защите.
Одной из важнейших особенностей законов этих стран является то, что, несмотря на весьма широкую формулировку, они не служат источником злоупотребления, т.е. не применяются против тех, кто выступает с критикой правительства, а также против представителей меньшинств. Осуждение в Дании журналиста и редактора телевидения за интервью с расистом притом, что у них отсутствовал умысел на оскорбление, не представляет собой злоупотребления. Но в закон о средствах массовой информации были внесены изменения, благодаря которым подобные случаи в будущем станут невозможны.