Если в Канаде законы о hate speech вызывают разногласия (трое из семи судей Верховного суда считают их неконституционными), то в Дании, Франции, Германии и Нидерландах они пользуются широкой поддержкой.
И все же сколь бы очевидным это ни казалось, к сказанному следует добавить, что нельзя опираться на политическую волю как на фактор, определяющий справедливость уголовного преследования, тем более, — на ее неизменность. Немецкий закон об уголовной ответственности за клевету, принятый в конце XIX века, применялся для защиты немцев, живущих в Прусских провинциях, крупных землевладельцев, христианского духовенства, немецких офицеров, но ни разу до 1945 г. он не защитил евреев [345].
Существенной чертой французской системы является право
неправительственных организаций, в чьи задачи входит борьба с расизмом, возбуждать не только гражданские, но и уголовные дела по фактам расистских выступлений. Г-н Эррепа считает такое положение основной причиной успеха закона. Большинство местных прокуроров неохотно возбуждает дела по hate speech, и от этого возникает опасность выборочного применения закона. Вышестоящие прокуроры вправе дать им распоряжение о возбуждении уголовного дела или прекращении уголовного преследования по конкретному факту и иногда пользуются этим правом. Но большинство дел возбуждается антирасистскими организациями. Они вправе участвовать в возбужденном по их ходатайству деле наряду с представителем государственного обвинения и при успешном исходе суд может взыскать в их пользу расходы по ведению дела (в дополнение к штрафам в порядке наказания). Естественно, в случае оправдания их расходы не возмещаются, что предотвращает безосновательные обращения в суд. Канада, Германия и Нидерланды не предусматривают столь широких возможностей участия частных организаций в уголовных делах.
Другая любопытная черта французской системы — широко используемая возможность взыскания штрафов и возмещения ущерба. Наказание в виде лишения свободы может применяться в случае повторных преступлений; с 1972 г. — момента вступления закона в силу — не было ни одного приговора к лишению свободы. На осужденного, или лицо, признанное ответственным в гражданском порядке, в особенности за hate speech, имевшую широкое распространение, может быть возложена обязанность опубликовать за свой счет ответ потерпевшего в ведущих газетах [346].
Сторонники французской системы считают, что она имеет ряд черт, достойных похвалы. Она включает в себя уголовные законы, провозглашая тем самым осуждение обществом определенного, в высшей степени оскорбительного языка, однако законы применяются адекватно и вероятность наказания в виде тюремного заключения невелика, разве что в случаях совершения преступления повторно. Система также предоставляет возможность выбора между уголовным делом и гражданским иском, который проще для доказывания и рассматривается быстрее. Санкции в виде возмещения ущерба и высоких штрафов способствуют предотвращению подобного поведения в будущем, обеспечивают компенсации потерпевшему и отражают негативное отношение общества. Условия участия антирасистских организаций приводят к ответственному применению законов.
Некоторые из этих черт свойственны датской, канадской и немецкой системам.
Действенны ли эти законы? Однозначного ответа на этот непростой вопрос нет. Хотя расизм, ксенофобия и призывы политических партий, апеллирующих к низменным чувствам, усиливаются, кто знает, как сложилась бы обстановка, не будь этих законов. Широкий обзор уголовных и гражданских дел и анализ их результатов в сочетании с тщательно продуманным опросом населения, несомненно, дал бы интересную информацию.
Несколько иначе регламентируется проблема в Великобритании, Северной Ирландии, Израиле и Австралии.
Уголовные законы Великобритании, Северной Ирландии, Израиля и Австрии базируются на заинтересованности в обеспечении общественного порядка и признании того, что hate speech, направленные против группы лиц или против конкретного лица в связи с его принадлежностью к группе, представляют большую угрозу для общественного порядка, чем оскорбление, связанное с личными качествами человека. В этих странах на возбуждение уголовного дела требуется согласие Генерального прокурора.
Нельзя сказать, что законы в данной сфере являются абсолютно эффективными. Несмотря на высокий уровень сектантской неприязни и насилия, в Северной Ирландии за 22 года существования закона о разжигании религиозной вражды было возбуждено лишь одно дело, которое закончилось оправданием. За 6 лет действия подобного закона в Израиле был осужден лишь один человек, и то в результате сделки о признании вины на основе обвинения в призыве к бунту [347]. В Великобритании было возбуждено 18 дел на основании принятого в 1986 г. закона о разжигании расовой розни, 16 из них закончились осуждением. По закону Южного Уэльса, принятому в 1989 г., не было ни одного уголовного преследования.
Законы Израиля, Великобритании и Нового Южного Уэльса защищают только группы, объединяемые этническим и национальным происхождением. Так, евреи, сикхи и цыгане подпадают по защиту этого закона, мусульмане, сионисты и путешественники — нет. Закон Северной Ирландии в дополнение к этому предоставляет защиту религиозным группам.
Английский закон о разжигании национальной неприязни, похожий по формулировке на канадский закон, предусматривает уголовную ответственность за угрожающие, обидные или оскорбительные высказывания или действия, которые либо сознательно направлены на разжигание расовой ненависти, либо реально могут привести к возбуждению такой ненависти (секция 18 и 19 Акта об Общественном порядке 1986 г.) [348].
В Северной Ирландии составляет преступление употребление угрожающих, обидных и оскорбительных по форме или смыслу выражений, которые могут возбудить ненависть против части населения или вызвать у части населения страх. Израильский Закон (ст.144В Уголовного кодекса) предусматривает наказание в виде тюремного заключения на срок до пяти лет за всякую публикацию, имеющую целью возбуждение расизма, независимо от того, соответствует ли она действительности и приводит ли фактически к расизму, и тюремное заключение на срок до одного года за хранение и распространение запрещенных публикаций, направленных на возбуждение расизма.
Английский закон о возбуждении расовой розни 1965 г., по сути, более узко сформулированный, чем закон 1986 г. (он требовал одновременно и умысла, и вероятности разжигания розни как следствия действий), в течение первого десятилетия применялся гораздо более эффективно против лидеров Черных Пантер, чем против белых расистов. В течение последних 4 лет закон о нарушении общественного порядка применялся против студентов, выражавших недовольство Маргарет Тэтчер, в то время премьер-министра, демонстрантов, протестующих против проведения спортивных соревнований в Южной Африке, демонстранта, выступающего напротив дома премьер-министра.
Протестуя против злоупотреблений законом, несколько правозащитных групп потребовали улучшения закона на том основании, что его применение приводит к неадекватным осуждениям и оправданиям (как это было и с прежним законом).
Санкции спорны: с одной стороны, в отличие от практики Франции, применяемые штрафы были низкими (до 400 фунтов стерлингов), с другой стороны, из 16 дел — 3 закончились лишением свободы (от 2 месяцев до 1 года). Низкие штрафы позволили осужденным объявить себя фактически реабилитированными, и осуждения к тюремному заключению дали основания для протестов против превращения осужденных в козлов отпущения. Кроме того, законодательство не предусматривает гражданских исков по фактам возбуждения расовой розни [349].
В отличие от и большинства стран Европы в США нет ни законов, ни конституционных положений, направленных против разжигания национальной, или религиозной, или расовой розни, или против так называемой «враждебной речи» (hate speech). В американском законодательстве проблемы враждебной речи рассматриваются через призму Первой Поправки к Конституции, в которой говорится: «Конгресс не должен издавать законов, ограничивающих свободу слова или печати.» [350].
Первая поправка находится в Американском Билле о Правах, который составляет приложение к Конституции и содержит гарантии прав граждан против тирании государства [351]. С позиции Билля о Правах, враждебная речь опасна в первую очередь тем, что может привести к установлению цензуры, и лишь во вторую очередь — тем, что может привести к власти фашизм. С этой точки зрения, любое ограничение свободы слова приведет на скользкий путь: всякая ограниченная цензура может привести вольно или невольно к цензуре без пределов. Яркий пример такого подхода — решение Верховного Суда по делу Скокки (Скокки — название местности близ Чикаго) 3. Верховный Суд США решил, что распоряжение местной администрации, запрещающее проведение митинга неонацистов в еврейском квартале, противоречит Конституции, так как запланированный митинг не представляет собой непосредственной угрозы применения насилия.
В США есть правозащитники, юристы и не юристы, которые считают, что к проблеме разжигания национальной розни надо подходить иначе, чем это делается сейчас. Они полагают, что есть другие правовые принципы, соблюдению которых надо отдавать предпочтение. Так, можно рассматривать эту проблему через призму принципа равенства и равной для всех защиты закона в соответствии с Четырнадцатой Поправкой. Тогда «скользкий путь» будет выглядеть по-другому: если мы не обеспечиваем национальное достоинство и равенство в этом контексте, какое вопиющее нарушение этого принципа будет следующим?