Иная ситуация сложилась в Норвегии, относительно бедной и малонаселенной стране, к тому же долгое время лишенной самостоятельности: до 1841 года она была подчинена Дании, затем объединена со Швецией и лишь с 1905 года обрела полную независимость. Некоторые норвежские фонды ведут свое происхождение со Средневековья: в их основе — дары королей или церкви; другие возникли в XVIII веке из относительно небольших наследств, завещанных на образовательные цели или на поддержку бедных семейств — в пределах города или прихода донора-завещателя либо внутри его делового и профессионального окружения. Функцию управляющих завещанным наследством обычно выполняли чиновники муниципалитета в качестве местных представителей государственной власти. В самом начале XX века административная ответственность за фонды местного подчинения была возложена на мэров, окружных судей и других представителей местной власти.
Наиболее старые из благотворительных фондов Финляндии пережили разные времена: при владычестве Швеции отношение к ним со стороны шведской монархии было сравнительно лояльным, власти Российской империи, в состав которой Финляндия входила с 1891 по 1917 год, относились к этим учреждениям гораздо более настороженно и ограничивали их деятельность. Вплоть до объявления независимости Финской республики в 1917 году благотворительные фонды и частные благотворительные объединения могли быть созданы только с разрешения русского царя. Позднее, в 1930 году, в Финляндии был принят закон о благотворительных фондах.
Нарисовать обобщенную картину развития благотворительных фондов на территориях, вошедших в состав современной Германии, не представляется возможным. На протяжении большей части своей истории Германия была разделена на множество областей со своими центрами власти: княжеств, герцогств, различных феодальных земель, больших и малых городов. Образование единой немецкой нации шло очень неравномерно, отсюда и отношение к благотворительным фондам варьировалось в зависимости от места и эпохи. Вместе с тем все эти образования были объединены неким общим историческим опытом, который наложил отпечаток на все немецкие фонды и весь некоммерческий сектор экономики в целом. Падение Священной Римской империи в 1803 году положило конец относительной самостоятельности территорий, прежде составлявших федерацию. Имущество, ранее принадлежавшее церкви, нередко передавалось уцелевшим немецким государствам в качестве частичной компенсации за территории, потерянные в результате французской оккупации. Другая часть благотворительного имущества перешла в руки местных властей. В этих изменившихся условиях немецкие благотворительные фонды почти полностью утратили свою самостоятельность. Одновременно Фридрих Карл фон Савиньи и другие теоретики-правоведы разрабатывают общие юридические основы существования фондов. Предметом их размышления был вопрос о том, должны ли фонды иметь юридически независимый статус или следует подчинить их общественным организациям и муниципалитетам. Савиньи склонялся к тому, что фонды должны пользоваться независимостью, но при этом подчиняться строгому государственному контролю.
Эта ограничительная юридическая формула оказалась наиболее жизнеспособной в условиях объединительного процесса, происходившего в Германии. В конце XIX века благотворительные учреждения стали понемногу возрождаться. Разбогатевшие предприниматели создавали крупные фонды, исследовательские и культурные институты. Но подлинное время благоденствия для немецких фондов настало, когда состоятельные граждане осознали, что частная филантропия может стать не только полем для опробования различных социально-благотворительных инициатив, но также средством воздействия на государственную политику. На рубеже веков на средства этих граждан были также построены многие высшие учебные заведения в Лейпциге, Франкфурте, Кельне и Мангейме. В это же время были заложены многие известные поныне фонды. Самый знаменитый из них — фонд «Карл Цейс», основанный сотрудником Цейса Эрнстом Аббе. Первоначально предназначенный для финансовой поддержки Йенского университета, позднее этот фонд стал вплотную заниматься социальным обустройством заводских рабочих.
После Первой мировой войны состояние благотворительных фондов несколько ухудшилось. В 1918-м и последующие годы многие частные благотворительные учреждения были введены в состав организаций, имевших конфессиональную или идеологическую приуроченность, различных благотворительных союзов (Wohlfahrtsverbände). В 1930-е годы эти национальные структуры относительно легко встроились в корпоративистское государство национал-социалистов. В это же десятилетие еврейские фонды и рабочие организации были запрещены, затем большинство других фондов лишилось своих активов либо из-за долговременной гиперинфляции и экономической депрессии, либо вследствие разрушений, принесенных Второй мировой войной. Послевоенное разделение Германии легло тяжелым бременем на фонды Восточных земель. Лишь в последние десятилетия их численность и объем были восстановлены. Из 10 000 фондов, имеющихся сегодня на территории Германии, половина была основана после Второй мировой войны, около трети — после 1985 года.
Последовательно рассказать о том, какое место занимают благотворительные фонды в жизни Италии, будет нелегко, поскольку разнообразие здесь преобладает над сходством. В больших городах на севере Италии, таких как Турин, состоявший во владении герцогов (позднее королей) Савойи, реформы благотворительной системы проводились муниципальными властями и местными князьями. Эти реформы были во многом сходны с теми, что были предприняты во Франции, Испании, Португалии. И хотя все города-республики Севера в XVII веке подчинились автократическим режимам, все же привычка граждан к участию в жизни общества обеспечила существование благотворительных учреждений до XIX века. Юг Италии, напротив, оставался бедным, его экономика основывалась на сельских поместьях и сеньориальных привилегиях. В отличие от севера здесь так и не образовался сильный городской класс купцов, ремесленников, не было самостоятельных профессиональных групп. На юге не сложились институты, которые могли бы играть сколько-нибудь серьезную роль в политической и социальной сфере, как на севере. Гражданское общество в Северной Италии и по сегодняшний день остается недостаточно развитым.
Юг Италии испытал на себе влияние идей французской революции, долетевших сюда через Альпы и побудивших либеральные правительства ликвидировать многие гильдии и братства, ведущие свое происхождение со Средневековья. Вместе с тем эпоха Рисорджименто привнесла нечто новое в жизнь общественных организаций Италии. Дело в том, что «принцип гражданских объединений» был одним из важнейших для итальянского националистического движения. Он породил не только разного рода реформаторские группы и тайные революционные общества, но также профессиональные, научные и образовательные общественные ассоциации. После объединения Италии общества взаимопомощи и кооперативы заменили собой аналогичные товарищества, образованные еще в Средневековье торговыми и ремесленными гильдиями. Функции этих обществ остались неизменными: оказание помощи семьям умерших товарищей, организация похорон, обучение в вечерних школах, создание библиотечных абонементов. Кооперативное движение захватило все слои итальянского общества: существовали сельскохозяйственные, рабочие, потребительские кооперативы, общества вкладчиков. За три десятилетия, прошедшие после объединения страны, общества взаимопомощи и кооперативы стали основной формой добровольческой деятельности — гораздо более активной на севере, чем на юге. И хотя ни в конце XIX, ни в начале XX века благотворительная система Италии еще не аккумулировала больших капиталов, уже после Второй мировой войны возникло несколько крупных корпоративных фондов. Новый импульс развитию благотворительного сектора придали банковские реформы 1990-х годов.
Греция унаследовала богатые филантропические традиции от древности, но именно традицией была обусловлена и зависимость церковных фондов от государственного контроля. В области филантропии здесь никогда не проводилось четкой границы между церковью и государством, между общественным и частным сектором. Частные вложения шли на поддержку общественной деятельности, государственные фонды могли употребляться на церковные нужды, кроме того, частные благотворительные капиталы нередко отдавались в управление соответствующим государственным учреждениям. В последнее столетия правления Оттоманской империи было учреждено несколько новых фондов на деньги богатых греков из Западной Европы, жертвовавших немалые средства на благо своей родины. Эти фонды, по замыслу их учредителей, служили для сохранения культурного наследия, поддержки борьбы за независимость Греции от турков, для развития городов и деревень. Доноры этого типа заложили основу для формирования системы частных благотворительных фондов, находящихся под управлением государства. Они также создали сеть частных добровольческих обществ для реализации благотворительных программ. После достижения Грецией независимости многие завещания стали делаться непосредственно в пользу греческого государства — практика, продолжавшаяся вплоть до начала XX века. И хотя в 1920-х годах в Греции были созданы законодательные основы для защиты частных доноров, все же в XX веке автономный сектор развивался здесь довольно медленно.