Неподалеку от камней, скрывавших в своей тени Володину лазейку в каменоломни, росли густые колючие кусты. Маленький разведчик, в голове которого внезапно созрел хитрый план действий, бесшумно пополз в заросли. Еще раз ощупал он моток бечевки в кармане. По дороге ему попалась толстая палка, неоструганная, еще сырая, надломленная посередине. Он и ее прихватил с собой.
Подобравшись к кустам, Володя лежа вытянул кармана бечевку, размотал конец, согнул по надлому прихваченную им по пути палку, сделал нее рогатку, привязал к толстому суку над землей и стал отползать в сторону, продолжая тянуть за собой разматывающуюся веревку. Так он заполз в небольшое углубление почвы. Теперь его отделял от камней, между которыми находилась лазейка, лишь небольшой каменистый пригорок. Через него можно было перескочить в один миг, надо было лишь отвлечь гитлеровцев от этого места. И вот, припав к земле за скрывавшим его пригорком, Володя стал дергать бечевку, протянутую к кустам. Привязанная к кусту палка запрыгала, стукаясь об обледенелые сучья зарослей.
Патрульные, сидевшие возле Володиного лаза, были увлечены разговором и ничего не замечали. Володя дернул бечевку посильнее. Палка застучала, кусты шевельнулись, шурша, с них посыпались на землю сосульки и смерзшиеся лепешки снега. Володя услышал, как вскочили патрульные, разом прервавшие свою беседу. Он опять несколько раз подряд подергал бечевку, кусты задвигались так, словно кто-то полз под ними, пробираясь через заросли.
- Ахтунг! Хальт! Стоять! - проревело чуть ли не над самой головой разведчика.
Он замер на секунду, но тут же сообразил, что солдат кричит не ему, а зашевелившимся кустам, и о всей силы задергал свою бечевку. Он услышал, как забухали, удаляясь от него, сапоги патрульных, спешивших к зарослям. Донеслись резкие окрики. Пронзительно залился караульный свисток. Послышался топот сбегавшихся гитлеровцев, которые, должно быть, оцепляли подозрительно ожившие кусты. Потом раздалось несколько выстрелов. Видно, фашисты всполошились не на шутку.
Но Володя, хотя ему было и очень интересно узнать, что будут дальше делать гитлеровцы, не стал терять времени. Он давно уже привязал к тому концу веревки, который был у него в руках, небольшой камешек. Убедившись, что солдаты отбежали достаточно далеко от лазейки, он сам мгновенно очутился возле нее, с силой метнул по склону холма камешек, и тот увлек за собой веревку. Теперь она не могла направить гитлеровцев к подземному ходу. Володя еще раз огляделся, юркнул в расщелину и был таков!
Через несколько минут, пробравшись через подземные завалы, на ощупь найдя в темноте уже знакомую дорогу, он со всех ног несся по подземных коридорам.
Он так спешил, что, добежав до штаба, совсем было задохнулся и не сразу мог рассказать Лазареву о своем страшном открытии. Впрочем, к его удивлению, командир отнесся к этой новости довольно спокойно. Правда, он сейчас же вызвал Жученкова и аварийную команду и приказал немедленно ставить две прочные стенки в верхней галерее, там, где в последние дни слышался звук бурения.
- Ты сядь, Володя, отдышись, - успокаивал он мальчика. - Ну, чего ты так перепугался? С огнем справились - и воду одолеем. Поставим плотину наверху. А что ты такое дело сегодня разведал - конечно, очень важно. За это тебе от всего командования спасибо, дорогой! Могли бы они нам дел наделать! Это ты нас просто спас.
Был объявлен, как любил выражаться дядя Яша, подземный аврал.
Все свободные от дежурств и караулов партаны были срочно направлены в верхний ярус. В полной тишине, чтобы не привлечь внимания немцев, продолжавших орудовать над самой головой у партан, начали возводить внутренние стены и перегораживать ими коридоры, которые вели к опасному сектору.
И вовремя! Каменные перегородки еще не были окончательно сложены, когда сверху через один стволов, размурованных гитлеровцами, хлынула, шумно бурля, вода. Она быстро затопила верхнюю галерею, ударила струйками сквозь щели еще не зацементированных каменных стен. Высоко держа над головами шахтерские лампочки, по колено, а кое-где и по грудь в студеной воде, партаны заделывали отверстия в подземных плотинах. Всю ночь шла работа. К утру вода уже не проникала в нижнюю галерею. Но так как враги могли каждую минуту пустить воду через другие шурфы, партаны продолжали возводить водонепроницаемые каменные преграды на всех подозрительных участках верхних галерей.
За двое суток все эти коридоры были наглухо заделаны камнем и замазаны цементом.
Но Лазарев хитрил, когда, узнав от Володи о готовящемся затоплении шахт, утверждал, что ничего страшного пока нет. Командир просто не хотел, чтобы и без того уставшие и дерганные люди взволновались от новой беды, угрожавшей им. На самом-то деле Лазарев отлично понимал, какая ужасная новая опасность нависла над подземной крепостью.
Необходимо было немедленно принимать какие-то решительные меры, чтобы заранее предотвратить гибель отряда...
После работ партаны часто собирались перед сном в Ленинском уголке. Здесь в тесном кружке у фонаря начинались бесконечные рассказы, воспоминания, побасенки, песни.
Тут впервые дядя Яша Манто исполнил песню, сочиненную им самим после памятного боя и пожара:
Шумел-горел пожар подземный,
Дым расстилался в глубоке...
Из камбуза на баталерку
Я мчался в белом колпаке...
Он был очень обижен, когда пионеры стали утверждать, что нельзя сказать "в глубоке", а надо говорить "в глубине".
- А где же, спрашивается, будет рифма?
Но в конце концов перестал обижаться и даже спел продолжение песенки:
Мы приложили все усилья,
Чтоб с честью выйти беды:
Володя, Ваня, тетя Киля
Пожар тушили без воды...
Здесь же давно прослыл среди партан на редкость памятливым и увлекательным рассказчиком Володя. Началось это с того, что как-то на пионерском сборе Володя рассказал про челюскинцев, которые тоже были если не камнем, то льдами отрезаны от Большой земли и жили также в темноте полярной ночи, но не сдались стихии. Не струсили и победили! И всех их спасли! Воодушевленно повествуя об этом, Володя и не заметил, как темноты галереи подошли взрослые партаны, остановились, заслушались... С тех пор частенько стали просить Володю рассказать что-нибудь. Маленький вожак подземных пионеров давно уже завоевал всеобщую любовь, а после того как Володя в последней разведке узнал о немецкой попытке затопить каменоломни и, предупредив партан, тем самым спас отряд от верной гибели, тетя Киля и все другие женщины прониклись к Володе особенной нежностью.
"Да, дело наше было бы полная труба и даже с морской водой", - шутил дядя Манто.
- Ну-ка, Володя, расскажи нам про что-нибудь, - попросил он, когда через три дня после Володиной разведки партаны собрались вечером в Ленинском уголке.
- Хотите, я вам расскажу еще про Спартака? Как он однажды тоже попал в такое положение, что совсем как будто уже гибель пришла. Но он не растерялся!
Все придвинулись поближе.
Дядя Манто поправил фитиль в фонаре и, чтобы не загораживать своей огромной костлявой фигурой маленького рассказчика, сел на пол, подложив доску.
- Вот однажды, - начал Володя, - это уж было после того, что я вам в прошлый раз рассказывал, - римляне загнали восставших гладиаторов и рабов в одно узкое место. И Спартак должен был отступить и уйти со своими войсками на высокую площадку. За ней был с одной стороны очень высокий обрыв, восемьсот футов... Это выходит... Погодите, сейчас решу, то есть сосчитаю...
- Ну, по-нашему, метров двести, - быстро подсчитал дядя Манто.
- Да, верно, дядя Яша: двести метров, значит. А там, где площадка спускалась к равнине, - там дорогу загородили римляне. И вот они считали уж, что Спартак в ловушке. Куда, правда, ему деваться? Римлян тут было много тысяч. В три раза больше, чем у Спартака бойцов. А он был прижат к обрыву.
- Да, положение вроде нашего, - пробормотал дядя Яша.
- Не мешай, Яков Маркович! - с нетерпением крикнули темноты. - Давай, давай, Володя!
- Еды у гладиаторов осталось только на шесть дней. Римляне уже рассчитывали, что Спартак сдастся. Они уже придумывали, как будут расправляться с ним. Но мудрый Спартак, - голос у Володи зазвенел от давна копившегося восхищения, - нашел выход. "Прикажи всем рубить в роще ивовые прутья", - сказал он своему другу Борториксу. Борторикс очень удивился, конечно, но выполнил приказание. И тогда Спартак велел вязать прутьев длинную лестницу. "Для того, кто сильно желает, нет ничего невозможного на свете. Нас тут тысяча двести человек - за полтора часа мы сплетем лестницу нужной длины и спасемся по ней!" - воскликнул Спартак. Вот! И все стали сплетать прутьев лестницу. А когда она была готова, ее сбросили вн со скалы, и в темноте все гладиаторы вместе со Спартаком спустились в долину, зашли в тыл римлянам и неожиданным ударом разгромили их. Потому что римляне не могли заранее догадаться, что Спартак ударит на них с этой стороны.
- Здорово! - послышалось темноты.
- Молодец твой Спартак! - говорили те, кто сидел поближе к огню. - Ну, интересно ты, малый, рассказываешь! Главное - память!
- Вот, может быть, в мы что-нибудь придумаем, чтобы немца перехитрить. Только нам лесенку не вн, а вверх протянуть бы...
Тут раздался откуда-то мрака густой голос Василия Алексеевича Ковалева, отца Нины в Толи, старого партана.
- Это ты, конечно, рассказал интересно, - проговорил он. - Только что ты нам про того давнишнего Спартака говоришь! Времена тогда другие были. А я вот вам сейчас кое-что маленько поближе к нашему моменту расскажу - что сам, своими глазами видел. Я вот - знает, возможно, кто вас? - с Чапаевым Василием Ивановичем вместе воевал, у него был в дивии. Да и по плотничьему делу помогать приходилось. Ведь мы оба с Василием Ивановичем по одной части: столяры-плотники, на все руки работники. Вот, стало быть...