Западные фирмы осуществляли разработку, определяли спецификацию, технологию производственных процессов, строили техническую базу, поставляли оборудование, а также вели пуско-наладочные работы и обучение персонала. Эти сделки были комплексными и в высшей степени доходными.
Международные банки постоянно прилагали усилия к тому, чтобы сохранить или расширить деловые отношения с Советским Союзом. В 1933 году они побудили американское правительство признать Советский Союз государством, как признали его другие страны, чтобы спасти «их» от финансового краха. Кроме того, чтобы обезопасить свой бизнес, они разрабатывали и другие планы. Всего год спустя, в 1934 году, распоряжением президента Рузвельта в Вашингтоне был учрежден Экспортно-импортный банк, иначе — Эксимбанк. Создан он был для того, чтобы выделять гарантированные ссуды для поддержки международного бизнеса, а особенно — чтобы содействовать и оказывать финансовую поддержку торговле с Советским Союзом. В 1972 году правительство США выпустило на 1 млрд. долларов лицензий на экспорт оборудования и технической помощи Камскому автозаводу. Этот завод, который должен был стать крупнейшим в мире по выпуску грузовых автомобилей, занимал пространство площадью 36 квадратных миль и производил больше тяжелых грузовиков, в том числе военных, чем все предприятия подобного профиля в США вместе взятые. Эксимбанк выделил гарантированную ссуду в 153 миллиона долларов Камскому заводу и в 180 млн. — Восточной ветке химических заводов, в половину первоначальной ставки ссудного процента.
На Бреттонвудской конференции 1948 года были учреждены Всемирный Банк, Международный валютный фонд и Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ). В основе ГАТТ лежит понятие «наибольшего благоприятствования», которое позволяет стране торговать, подвергаясь минимальным пошлинам и минимальным ограничениям в торговле. Администрация президента Никсона была готова присвоить тарифный статус «страны наибольшего благоприятствования» и Советскому Союзу. Это случилось вскоре после саммита в Москве, прошедшего в мае 1972 года, и способствовало разрядке напряженности, согласно плану Никсона-Киссинджера. Дэвид Рокфеллер, председатель совета директоров «Chase Manhattan Bank», заявил, что этот шаг поможет замедлить гонку вооружений: «Мы надеемся, что желая воспользоваться западной промышленностью, кредитами и технологиями для укрепления собственной экономики, Советский Союз снизит приоритетность своих военных программ», — говорил он.
Может возникнуть закономерный вопрос: зачем нам знать обо всех этих внешне благополучных торговых делах? Дело в том, что эти контракты помогли создать и укрепить индустриальную мощь Советского Союза, которого многие американцы (если не большинство) считали своим злейшим врагом. Им говорили, что коммунисты хотят уничтожить их образ жизни, а на протяжении всей второй половины XX века существовала постоянная угроза ядерного удара со стороны СССР. Слыша о том, что в то же самое время Америка оказывала Советскому Союзу огромную помощь, они с трудом этому верят, особенно если учесть, что солидная часть этих средств пошла на военные предприятия и использовалась непосредственно против американских солдат во Вьетнамской войне. Идея, которую я с таким трудом пытаюсь донести до читателя, заключается в том, что западные капиталисты сделали СССР своего рода колонией, из которой они извлекали прибыль. Такова экономика в тамо-гуне — прибыль есть прибыль, неважно, какую цену пришлось заплатить, чтобы добыть и сохранить ее.
Это полностью отвечает правилу Фредерика Хауи — сверхмонополия, и не просто над страной, но над целой империей, и чтобы само правительство стало ее агентом. К середине XX века они устроили то же самое и в Америке. Посмотрим на взаимоотношения между американским правительством и исполнительными директорами некоторых крупных компаний. Главой Эксимбанка в то время, когда Камскому заводу была выделена гарантированная ссуда, был Уильям Дж. Кейси, бывший компаньон Арманда Хаммера (главного западного промышленника в России), который впоследствии стал директором ЦРУ. Выделял средства «Чейз Манхэттен Банк», который тогда возглавлял Дэвид Рокфеллер. Когда-то в «Чейзе» работал Пол Волькер, впоследствии ставший главой Федерального резервного банка. Американо-советские торговые соглашения (касающиеся Камского завода и других проектов) подписывал Джордж Шульц, долгое время известный как сторонник увеличения помощи Советскому Союзу и торговли с ним. Впоследствии он стал государственным секретарем в администрации Рейгана. Кроме того, Шульц — бывший президент корпорации «Бехтель», крупнейшей в мире международной фирмы, выполняющей конструкторские работы. Все вместе — чудесная, дружная кровосмесительная семейка, заботящаяся о бизнесе и поддерживаемая американскими налогоплательщиками. Те же близкие взаимоотношения между финансистами и правительством существуют до сих пор.
Зерно было не только одним из жизненно важных экономических ресурсов Советского Союза — оно было связующим звеном между городами и деревней, где проживало свыше 80% населения. НЭП призван был улучшить благосостояние крестьян до такой степени, чтобы в их среде мог появиться внутренний рынок сбыта для промышленных изделий индустриального сектора. Но в то же время советское правительство хотело обеспечить чистую прибыль для развития и расширения индустрии, назначив цены на промышленные товары выше, чем на зерно.
Но этот план был чреват проблемами идеологического характера, поскольку сама идея развитого крестьянства была своего рода оксюмороном для советской власти, ожидавшей, что с развитием современного индустриального общества крестьянство как класс исчезнет само собой. Хуже всего то, что коммунисты смотрели на крестьянство с неким культурным презрением, приписывая ему более низкий социальный статус.
По мере того как разрастались планы индустриализации, появилась потребность увеличить и экспорт зерна. Система распределения и снабжения в 1927 году начала давать сбои. Причиной тому была засуха и то, что крестьяне предпочитали придерживать зерно в ожидании зимнего и весеннего роста цен. Сталин же не хотел ждать и потребовал провести насильственное изъятие зерна, а также «излишних» денежных ресурсов. Село стало новым местом боевых действий, в которых запасы зерна стали «крепостями, которые нужно взять любой ценой». Коммунисты приготовились к войне нового типа — на сей раз за местные объекты и с местными же врагами. Главной задачей, по словам Сталина, было «ударить по спекулянтам и кулакам», а также по всем чиновникам низшего ранга, которые "потворствуют спекуляции, содействуют ей».
Вот что пишут по этому поводу российские ученые:
Дилемма, с которой столкнулась советская власть, не была для российской экономики чем-то новым. Варианты казались совершенно взаимоисключающими: либо власть позволит крестьянству процветать и постепенно, через сбалансированный рост и социальную стабильность, накопит средства, необходимые для индустриализации, либо же, рискуя вызвать народное недовольство, попробует «выжать» из крестьянства все, обложив его непомерными налогами, придерживая низкие цены на сельскохозяйственную продукцию, увеличив экспорт зерна и, быстро скопив таким образом капитал, стремительно начнет принудительную индустриализацию. И в том и в другом случае крестьянство воспринималось главным образом как экономический ресурс, по существу, оно было едва ли чем-то большим, нежели своего рода внутренняя колония. А факторы, которые определяли такой подход, были чаще политические, нежели экономические.
Первый вариант меньше устраивал существующий режим с его революционными замыслами преобразования российского общества. Вопрос о темпах индустриализации стал для властей важной и спорной проблемой. В первые годы нэпа Л.Д. Троцкий и левая оппозиция ратовали за дальнейший рост объемов индустрии. В середине 1920-х гг. Е.А. Преображенский, теоретик левой оппозиции, утверждал, что условия торговли следует еще больше обернуть против крестьян, что с них, дабы ускорить накопление капитала и индустриализацию, нужно собирать «дань». Нимало не смущаясь, со всей серьезностью он, перефразировав название столь ненавидимого Марксом «примитивного капиталистического накопления», окрестил этот процесс «примитивным социалистическим накоплением» в интересах Советской власти.
В ноябре 1927 года Иосиф Сталин начал свою «революцию сверху», идеалистически поставив перед советской внутренней политикой две невыполнимые задачи: быструю индустриализацию (330%-ный рост тяжелой промышленности) и коллективизацию сельского хозяйства. Эти задачи были призваны стереть всякие следы капитализма, которые появились в экономике во времена ленинского нэпа, а также по возможности быстро, не думая о цене, превратить Советский Союз в индустриальное и полностью социалистическое государство. Была объявлена первая пятилетка, которая должна была превратить хутора и маленькие частные хозяйства советского сельскохозяйственного сектора в систему больших государственных колхозов. Правительство было уверено, что коллективизация увеличит выпуск сельскохозяйственной продукции и обеспечит зерном постоянно растущую армию городских рабочих. Также предполагалось, что земля у крестьян во время коллективизации будет отнята (насильно), и крестьяне станут работать на государство — либо в колхозах, либо на заводах, в городах.