Но в денежной экономике и культуре, основанной на материализме, накопление богатства в форме денег кажется нам не только средством обезопасить себя, но и способом завоевать положение в обществ. В современном обществе накопление денег поощряется, а это идет вразрез с принципами Вед. Люди учатся искать покровительства у денег и забывают про то, что надо найти прибежище в Господе. В результате, когда приходят тяжелые времена, люди думают, что их спасут деньги.
Следующая история из жизни поможет нам понять это. Сын очень богатого человека серьезно пострадал в автомобильной аварии. Человек пошел в банк, набил чемодан деньгами и направился прямиком в операционную, где команда врачей пыталась спасти его сына, показал хирургам деньги и сказал: «Здесь шесть миллионов. Спасите его».
Но врачам не удалось спасти юношу, он умер. Отец был ошеломлен и поражен. «Как могло случиться, что у них ничего не получилось? — недоумевал он. — Я ведь предоставил им неограниченное количество денег!» Но деньги не могут предотвратить смерть. Деньги — один из ненадежных воинов, за спину которых мы пытаемся спрятаться и прячемся в течение жизни, для того только, чтобы в момент смерти узнать, что они ничем нам не помогут. Есть только одно Лицо, которое может хоть как-то помочь нам во время смерти — это Тот, кто управляет жизнью и смертью. Если в течение жизни мы принимаем Его покровительство, мы сможем просить Его о прибежище и в момент смерти. Экономика, которую создал Господь, напоминает нам, что мы зависим от Него, поэтому-то мы с радостью используем ее.
Весьма показательно, что в десяти учебниках для колледжей, которые я исследовал (по 600 и более страниц каждый), идея собственности не упоминается ни разу. Не говорилось там и о прочих вопросах, которые мы здесь рассмотрели. Современные экономисты настолько привыкли считать эти вещи само собой разумеющимися, что на страницах учебников им не посвящено ни строчки обсуждений. Где же записаны эти идеи, столь прочно вошедшие в нашу культуру? Они кодифицированы в законах. Собственность имеет законное определение. Передача собственности и результата производственной деятельности есть договор между двумя сторонами, также кодифицированый в законе. Эмиссия, производство и использование денег также полностью законны. Международная торговля стала возможной, поскольку все стороны приняли одно и то же юридическое определение и соглашение. Это юридическое определение и сделало мир открытым экономике атеизма.
Однако из-за того только, что в современном мире эти идеи признаны «законными», они не перестают быть иллюзией. Алиса, попав в Страну чудес, поняла, что Королева и все ее придворные «законченные психи», но это отнюдь не мешало Королеве навязывать всем свою власть. Многие нынешние лидеры тоже кажутся своим избирателям ненормальными, но они действуют, прикрываясь законом, который призван оправдать их поведение. Однако законы Бога не столь ненадежны. Всякий, кто нарушает их, действует на свой страх и риск.
В Бхагават-гите и Шримад-Бхагаватам об иллюзиях говорится в самом начале, поскольку назначение этих Писаний — избавить нас от иллюзий и помочь утвердиться в реальности. Высочайшая истина — это реальность, на благо всех живых существ отличная от иллюзии. Такая истина полностью уничтожает тройственные страдания человека (страдания, порожденные телом и умом, страдания, вызванные другими живыми существами, и страдания, которые причиняют нам силы природы).
Вышеописанные шесть видов иллюзии формируют основу экономики атеизма, современной экономической теории, и наши попытки сделать эту иллюзию реальностью — первопричина большинства экономических проблем в мире. Сколько бы мы ни пытались латать дыры современной экономической теории, у нас не получится сделать так, чтобы эта иллюзорная экономика работала на благо всех. Она этого не может и никогда не будет так работать. Вся она создана именно для того, чтобы облагодетельствовать немногих за счет большинства и внушить людям, что они — полноправные собственники этого мира, а сам мир создан исключительно для их наслаждения. Так они пытаются занять место настоящего владельца и наслаждающегося — Бога.
Когда возрастает влияние саттва-гуны,
растет и сила праведников.
С ростом влияния раджо-гуны
становятся сильны демоны.
А когда набирает силу тамо-гуна,
с ней набирают могущество самые порочные люди.
(Бхаг., 11.25.19).
В книгах по глобальной экономике описывается деятельность настолько возмутительная, что их невозможно читать спокойно — думаю, здесь со мной согласятся многие. Большинство людей, слыша истории об экономике невежества, естественным образом испытывают раздражение и омерзение. Человек нравственный настолько далек от таких отвратительных мыслей и поступков, что подобные обвинения могут показаться ему надуманными и даже невероятными. Но горькая правда состоит в том, что эти злые дела продолжаются, и уже не одно столетие. Мы недоумеваем — как можно быть настолько жадным, если и так уже имеешь намного больше того, что можешь использовать? Неужели можно завидовать другим настолько, чтобы наслаждаться видом их страданий? И почему одни, такие как Стиглиц, видят результаты, к которым приводят подобные действия, и порицают их, а других, таких, как уволивший его начальник, это совершенно не беспокоит? Как получается, что Перкинс или Бадху переживали сильнейшие угрызения совести за свою причастность к чужим страданиям, рабству и смертям и не могли больше вынести это, а многие другие, кто сменил их на посту или работал бок о бок с ними, не испытывали никаких трудностей? Как же так: такие как Кейнс говорят: «Представьте себе, что хорошо — это плохо, а плохо — это хорошо», а такие как Лиден не только агрессивно навязывают свою волю другим, обрекая их на страдания, но и горят желанием делать это снова и снова? Разве это не злыдни, не демоны?
Некоторые считают идею «злого человека» пережитком прошлого, суеверием, давно отвергнутым современными «мыслящими» людьми. Но зачем же отвергать свою способность к различению? Не лучше ли попытаться понять истину — не теоретизируя в осуждение или одобрение каких-то поступков, а основываясь на принципе пхалена паричьяте — суждения по плодам? А плоды чересчур многих поступков на личном и мировом уровне, надо сказать, ужасны. Относя идею зла к мракобесию прошлого, мы рискуем не понять до конца наши собственные проблемы, а значит, не сможем и решить их. Не понимать зла весьма рискованно. Карл Юнг, один из тех, кто хорошо изучил человека, предостерегает нас: «Волк в овечьей шкуре рыскает вокруг и нашептывает нам, что зло есть всего лишь недоразумение, неверно понятое добро, действенное орудие прогресса. Мы думаем, что мир тьмы погиб навсегда, но никто не понимает, что яд источает сама душа человека» . Давайте выбросим этот яд и посмотрим, не сможет ли мир тьмы пролить свет на наше убийственное поведение?
Добро обычно определяют как то, что сохраняет или усиливает жизнь. Зло же есть энергия, направленная против жизни, или иначе говоря, пристрастие к смерти. Одним из первых природу «злого человека» детально изучил немецкий психолог Эрих Фромм. К этому его подтолкнули поступки Адольфа Гитлера и членов правительства Третьего рейха. Он описывает три установки, направленные против жизни, которые в своих крайних, самых тяжелых проявлениях, создают «синдром распада», представляющий собой «квинтэссенцию зла» и «в то же время самую тяжелую патологию и корень порочнейшей склонности к разрушению и бесчеловечности». Исследуя зло, мы рассмотрим две из этих установок: некрофилию и нарциссизм .
Некрофилию часто понимают как желание половых отношений с трупом, либо же патологическое стремление находиться рядом с мертвым телом. Хотя и то и другое может быть частным случаем данного психоза, само по себе слово «некрофилия» шире по смыслу: оно означает «любовь к мертвому». С чисто психологической точки зрения, некрофил — это тот, кого влечет и восхищает все, что лишено жизни. Эта склонность может проявляться в разной степени. В качестве примера законченных некрофилов Фромм приводит Гитлера и его помощника Эйхманна, однако такое сознание — отнюдь не является лишь достоянием постыдного прошлого, в той или иной степени оно наводняет весь мир. Большинство людей в нашем обществе испытывает привязанность к мертвым вещам, некрофилия пропитала его насквозь, причем в такой степени, что культура, от начала и до конца построенная на «мертвом», кажется нам нормальной, вполне в порядке вещей. Как же получилось, что культура смерти стала для нас столь привычной? Мы обусловлены — в этом ответ.
Кому-то мои слова могут показаться оскорбительными или попросту ошибочными. «Я НЕ ЛЮБЛЮ то, что мертво», — могут возразить они. Но давайте заглянем поглубже в свой внутренний мир, не будем торопиться с выводами, пока они основаны лишь на нашем собственном представлении о себе, но будем судить по плодам наших поступков, совершаемых нами как вместе, так и порознь. Если зло — это любовь к смерти, а не к жизни, значит, зло — это влечение к мертвым материальным вещам. Сказать: мы «любим то, что мертво» — это, по сути, то же самое, что сказать, что мы живем в материалистическом обществе. Материя сама по себе мертва, с этим не поспоришь. А то, что современное общество в высшей степени, даже чрезвычайно, материалистично — факт широко известный. Живым является дух. Давайте же рассмотрим нашу культуру с этой точки зрения.