гарнизона; несмотря на все усилия управителя, удалось набрать только девять
защитников, включая его самого и Гьюдьила: местному населению повстанцы
внушали гораздо больше симпатии, чем правительство. Таким образом, вместе с
майором Белленденом и его верным слугою Пайком гарнизон насчитывал
одиннадцать человек, из которых добрую половину составляли старики.
Численность гарнизона можно было бы довести до дюжины, если бы леди
Маргарет изъявила согласие на возвращение Джибби в ряды вооруженных сил. Но
Гьюдьил, осмелившийся с нею об этом заговорить, встретил с ее стороны
решительный и гневный отпор: она все еще хорошо помнила о недавних подвигах
этого злополучного всадника и заявила, что скорее готова потерять замок,
чем допустить Джибби к участию в его обороне. Итак, располагая одиннадцатью
людьми, включая в это число и себя, майор Белленден решил отстаивать
Тиллитудлем до последней возможности.
К отражению неприятеля готовились не без шума и сутолоки; визгливо
кричали женщины, ревел скот, лаяли собаки; мужчины, непрерывно разражаясь
проклятиями и бранью, сновали взад и вперед; грохотали пушки,
перекатываемые вдоль зубцов укреплений с места на место; во дворе не
смолкал конский топот - то прибывали и снова отъезжали с важными
поручениями гонцы, и шум военных приготовлений мешался с причитаниями и
плачем женщин.
Это столпотворение могло разбудить даже мертвого, и оно, понятно, не
замедлило развеять хрупкое забытье, в которое погрузилась Эдит. Она послала
Дженни узнать о причинах сумятицы, сотрясавшей замок до самого основания,
но Дженни, попавшей в этот кипящий водоворот, нужно было о стольком
порасспросить и столько всякой всячины выслушать, что она начисто забыла о
тревоге и озабоченности, в которых оставила свою юную госпожу. Не имея
голубя, чтобы направить его за нужными сведениями, раз ее гонец-ворон
почему-то не возвратился, Эдит, покинув ковчег своей комнаты, сама
отправилась за новостями и тотчас же окунулась в потоп суматохи, заливавший
весь замок. В ответ на ее первый вопрос голосов шесть, перебивая друг
друга, оповестили ее о том, что Клеверз и все его люди убиты, что десять
тысяч вигов идут к Тиллитудлему, чтобы осадить замок, и что во главе их
Джон Белфур Берли, молодой Милнвуд и Кадди Хедриг. Странное сочетание имен
заставило ее усомниться в достоверности этого сообщения, хотя всеобщая
суматоха в замке и говорила о какой-то грозящей ему опасности.
- Где леди Маргарет? - таков был второй вопрос мисс Эдит.
- В молельне, - ответили ей.
Это была крошечная клетушка рядом с часовней; здесь славная старая
леди проводила дни, предназначенные епископальной церковью для выполнения
религиозных обрядов, годовщины гибели ее супруга и сыновей и, наконец,
часы, когда общегосударственные или домашние неурядицы призывали ее туда
для проникновенного и торжественного обращения к небу.
- Где же майор Белленден? - спросила, тревожась все больше и больше,
Эдит.
- На стене замка, сударыня, он устанавливает пушки.
Туда она и направилась; встретив по пути множество всяких помех и
препятствий, Эдит в конце концов нашла старого джентльмена в родной ему
военной стихии: он распоряжался, отчитывал, подбодрял, наставлял, короче
говоря - выполнял многочисленные обязанности хорошего коменданта.
- Ради Бога, в чем дело, дядя? - воскликнула юная леди.
- В чем дело, любовь моя? - отозвался майор, изучая с очками на носу
позицию пушки. - В чем дело? А ну-ка, Джон Гьюдьил, подними казенную часть
примерно на фут. В чем дело? Клеверза разбили наголову, голубка моя, и виги
с большими силами идут прямо на нас, вот и все.
- Боже милостивый! - вскричала Эдит, бросая взгляд на дорогу, шедшую
вверх по реке. - Да они уже здесь!
- Где? Где? - спросил старый воин. Взглянув в указанном Эдит
направлении, он увидел большой кавалерийский отряд, двигавшийся в их
сторону.
- К пушкам, ребята! - скомандовал он. - Мы заставим их раскошелиться и
заплатить пошлину, когда они будут проходить по оврагу. Но погодите,
погодите, это же лейб-гвардейцы!
- Да нет же, нет, уверяю вас, дядя, - сказала Эдит, - посмотрите, как
беспорядочно они едут, посмотрите, как плохо соблюдают равнение; это не
могут быть те самые молодцы, которые были у нас поутру.
- Ах, моя дорогая девочка, - ответил на это майор, - ты и представить
себе не можешь, как меняются люди, потерпевшие поражение; но это как-никак
лейб-гвардейцы, я вижу красные и голубые цвета и королевское знамя. Хорошо,
что хоть оно уцелело.
Предположения майора окончательно подтвердились, когда всадники
приблизились к замку и остановились перед ним на дороге; их командир,
приказав сделать привал, чтобы дать отдохнуть коням, поспешно направился в
замок.
- Это Клеверхауз, это, конечно, он, - сказал майор. - Рад, что он
вышел из этой бойни живым; но он потерял своего знаменитого боевого коня.
Джон Гьюдьил, извести о его прибытии леди Маргарет; прикажи накормить
драгун, выдай овса для коней; а мы с тобою, Эдит, пойдем в прихожую
встречать полковника Грэма. Нам предстоит, вероятно, услышать тяжелые
вести.
Глава XX
И весел, и невозмутим,
На север он спешил,
Как будто страшного врага
В бою он победил.
"Хардиканут"
Полковник Грэм Клеверхауз, встретившись с леди Маргарет и ее
домашними, собравшимися в одной из зал замка, был так же невозмутим и
любезен, как утром. Он не забыл привести в относительный порядок одежду,
смыл с лица и рук следы крови и выглядел так, как будто только что вернулся
с утренней прогулки верхом.
- Я бесконечно огорчена, - сказала почтенная старая леди, по лицу ее
струились слезы, - я бесконечно огорчена.
- И я огорчен, милая леди Маргарет, - ответил Клеверхауз, - что это
несчастье может повлечь за собою опасность для вашего дальнейшего
пребывания в Тиллитудлеме, особенно принимая во внимание недавнее
гостеприимство, оказанное вами королевским войскам, и всем известную
преданность вашу его величеству королю. И я заехал сюда главным образом для
того, чтобы предложить мисс Белленден и вам сопровождать вас обеих (если вы
не побрезгуете услугами жалкого беглеца) до Глазго, откуда я смогу
безопасно доставить вас в Эдинбург или в Дамбартон, как вам будет угодно.
- Премного обязана вам, полковник, - ответила леди Маргарет, - но мой
деверь, майор Белленден, взялся отстаивать наш дом от мятежников; и если
будет на то воля Божья, они не смогут изгнать Маргарет Белленден из ее
родового гнезда, пока есть отважный солдат, ручающийся, что он его защитит.
- А майор Белленден и в самом деле имеет такое намерение? - торопливо
спросил Клеверхауз, и радостный огонек сверкнул в его темных глазах, когда
он обернулся к майору. - Но зачем я спрашиваю об этом; вся его жизнь
свидетельством тому, что иначе и быть не может. Но все же, майор, чем вы
располагаете?
- Всем, кроме людей и достаточного количества провианта; и того и
другого у нас не хватает.
- Что до людей, - сказал Клеверхауз, - то я мог бы оставить вам дюжину
или даже два десятка ребят, которые способны справиться с самим дьяволом.
Исключительно важно, чтобы вы продержались хотя бы неделю; а в течение
этого времени вы, конечно, получите помощь.
- Столько мы, безусловно, продержимся, - ответил майор. - Имея
двадцать пять отважных бойцов, запас пороха и все, что нужно, мы,
разумеется, выстоим, даже если придется грызть от голода подошвы наших
сапог; впрочем, я рассчитываю добыть провиант в деревнях.
- Позвольте мне обратиться к вам с просьбой, полковник, - сказала леди
Маргарет, - мне хотелось бы, чтобы людьми, которых вы так любезно
оставляете в помощь нашему гарнизону, командовал сержант Фрэнсис Стюарт;
это может способствовать его производству, а я высоко ценю его за
благородное происхождение.
- Сержант покончил с войной, сударыня, - сказал Грэм тем же спокойным
тоном, - он больше не нуждается в производстве, которое может дать ему
земной властелин.
- Извините меня, - сказал майор Белленден, беря Клеверхауза под руку и
отводя в сторону, - но я тревожусь за моих добрых друзей; боюсь, что вы
понесли другую и еще более тяжелую утрату. Я вижу, что ваш штандарт в руках
незнакомого мне офицера, а не вашего молодого племянника.
- Вы правы, майор Белленден, - твердо сказал Клеверхауз, - моего
племянника нет в живых. Он умер, исполняя свой долг.
- Великий Боже! - воскликнул майор. - Какое несчастье! Красивый,
достойный, отважный юноша!
- Он действительно был таким, как вы говорите, - ответил Клеверхауз, -
бедный Ричард был для меня как бы первенцем, зеницею моего ока, моим
наследником; но он погиб, исполняя свой долг, и я... я, майор Белленден
(говоря это, он сильно сжал руку майора)... я остался жить, чтобы отметить
за него.
- Полковник Грэм, - взволнованно сказал старый воин, - я рад, что вы
переносите свое горе с таким мужеством.
- Я не принадлежу к числу тех, кто думает лишь о себе, хотя свет, быть
может, готов утверждать обратное; я думаю не только о себе, когда надеюсь
или страшусь, когда радуюсь или скорблю. Я никогда не был суровым из личных
склонностей, алчным для себя, честолюбивым ради себя. Служба моему государю
и на благо нашей страны - вот что я неизменно имел в виду. Может быть, моя
строгость переходила порою в жестокость, но я всегда был исполнен добрых
намерений. И теперь я не стану уделять моим чувствам больше внимания, чем
уделял чувствам других.
- Поражен вашей стойкостью перед лицом всех свалившихся на вас
бедствий.
- Да, - сказал Клеверхауз, - да, мои недруги в Тайном совете
постараются свалить вину за это несчастье на меня одного, но я презираю их