Большинство подпольных организаций Западной Белоруссии видели в побеге в леса единственный способ действий, и вообще не задумывались о других вариантах. Одним из причин такого решения были небольшие размеры гетто, которое представляло собой несколько десятков деревянных домиков на узких улочках, в окружении враждебного населения, местной полиции и немецких солдат. Приобретение оружия для борьбы внутри гетто не представлялось возможным. С другой стороны, многие местечки располагались в нескольких километрах от лесов. В лесах евреи могли спастись, присоединившись к партизанским отрядам[132].
Подпольные организации обсуждали, каким образом и в какой момент удобнее всего бежать в леса. В частности было предложено поджечь заводы и мастерские и использовать суматоху для побега. Также высказывалось предложение поджечь город целиком. В данной связи подпольщики столкнулись с классической дилеммой борцов гетто: было ясно, что любое проявление неповиновения приведет к поголовному уничтожению евреев города. Поэтому, было принято решение о проведении требуемых акций лишь в решающий момент, и ни минутой ранее. Однако, понятие "решающего момента" "не было конкретно определено, что впоследствии решило судьбу данной операции"[133].
В конце октября 1942 г. распространились слухи о том, что неподалеку от гетто роют длинные и глубокие траншеи. Немецкий комендант города вызвал к себе председателя юденрата Минского и дал ему честное слово немецкого офицера, что эти траншеи предназначаются для хранения резервуаров с топливом, и что евреям Пинска не будет причинено зла, поскольку "они вносят в клад в военные усилия Германии"[134]. Меры будут приняты против них лишь в случае побега из гетто. Комендант Пинска по-видимому хорошо представлял себе магическую силу слов "вклад в военные усилия Германии".
Минский собрал жителей гетто и сообщил им о своей беседе с комендантом. Мнения членов подполья разделились. Некоторые из них утверждали, что речь идет о немецкой уловке, и что следует немедленно принять запланированные меры против оккупантов. По их словам, пресловутый "решающий момент" уже наступил. С другой стороны, большинство присутствующих утверждало, что ситуация носит слишком туманный характер и следует выждать несколько дней, пока она не прояснится. По их мнению, когда речь идет о действиях с необратимыми последствиями, не следует вести себя необдуманно.
Слух, распространившийся на следующий день из неназванного, по-видимому, немецкого источника, еще более осложнил положение. В соответствии с ним, лишь 3000-4000 евреев, которые не работают, будут "эвакуированы" из гетто, а остальные его жители не пострадают. Теперь большинство подпольщиков были уверены в правильности своего решения. Никто из них не был готов взять на себя ответственность за гибель всех евреев города тогда, когда немцы готовили лишь "частичную акцию", а не тотальное уничтожение гетто. В результате, было принято решение о том, что "следует готовиться к действиям в соответствии с шагами, которые предпримут немцы и позаботиться о получении предварительной информации об их поведении"[135]. 28-го октября началась подготовка к проведению "акции", в ходе которой погибли 16200 евреев, 1200 из них в самом гетто. Лишь приблизительно ста евреям удалось спасти.
Вопрос 12
Просмотрите вновь четвертую часть курса, раздел 4.12.3, посвященный подполью в гетто Белостока. Существует ли сходство между данным решением и решением, принятым в Белостоке в феврале 1943 года?
Система взаимоотношений между юденратом и подпольем в Пинске отличалась от подобной системы в минском гетто. Ш. Холевский писал об этом:
Когда членам юденрата стало известно о создании подполья, они предупредили его членов, чтобы те не ставили под угрозу жизнь членов гетто своими необдуманными действиями. Юденрат также стремился отговорить молодежь от побега в лес. Когда группа молодых людей бежала с места работы, находившегося за пределами гетто, члены юденрата пришли к их семьям и угрожали, что заберут из вместо беглецов в том случае, если они не заставят их вернуться. Из-за требований семей и юденрата и отсутствия связей с партизанами беглецы вернулись в гетто спустя два дня[136].
Вопрос 13
Сравните взаимоотношения, сложившиеся между юденратом и подпольем в Минске с подобными взаимоотношениями в Пинске.
7.11.4 Евреи Минска во время второй волны
уничтожения
7.11.4.1 Изменения в составе юденрата и кризис городской
подпольной организации
В начале 1942 г. в гетто разразились два серьезных кризиса. Первый из них был связан с казнью председателя юденрата и начальника еврейской полиции (см. 7.10.3). Новым председателем юденрата стал Моше Яффе. В отличии от И. Мушкина, который хотя и не был видным еврейским деятелем, все же являлся местным уроженцем, Яффе был беженцем. Подобное явление было весьма обычным в истории юденратов. М. Яффе родился в Вильнюсе и был юристом по образованию. Перед войной он работал в Варшаве. С началом боевых действий он покинул Варшаву вместе с семьей и вернулся в Вильнюс. После того, как немцы приблизились к Вильнюсу, Яффе и его сын Зелиг бежали в Минск. По свидетельству последнего, сотрудничество между юденратом и подпольем продолжалось и во время пребывания его отца на посту председателя. Однако, в этот период в юденрат просочились подозрительные лица и провокаторы, в основном из числа беженцев. Из-за них "сторонникам подполья" в юденрате становилось все труднее работать, и они действовали в обстановке строжайшей секретности[137]. Герш Смоляр так писал о взаимоотношениях между Яффе и подпольщиками:
Он был культурным человеком, и, по-видимому, знал о существовании подполья в гетто. Однако, мы не поддерживали прямой связи с ним. Встречи с членами юденрата, которые входили в подполье, также стали более сложными и проводились реже[138].
Городское подполье также испытывало серьезный кризис. При "городском комитете" был создан "военный совет", состоявший из бывших офицеров Красной Армии. Они не располагали каким-либо опытом подпольной работы и действовали, не придерживаясь правил конспирации. В результате, некоторые из них попались и донесли на других членов "совета". Так был пойман и Исай Казинец, который был главным связным между подпольем и юденратом. Его арестовали 27-го марта 1942 г. и повесили в минском городском саду 7-го мая. В результате "городской комитет" распался, и связи между подпольем и различными организациями в гетто ослабели.
7.11.4.2 "Акция" 2-го марта 1942 года[139]
Спустя короткое время после своего назначения на пост председателя юденрата Яффе столкнулся с труднейшей задачей, одним из тех жестоких испытаний, которые столь часто выпадали на долю глав еврейских советов гетто. В конце февраля немецкие власти приказали ему немедленно "депортировать" из гетто 5000 евреев. При этом данный приказ не распространялся на тех евреев, которые работали на немецких военных заводах. На вопрос одного из руководителей отделов юденрата о том, можно ли включить детей и стариков в состав партии высланных, немцы ответили, что это не имеет значения. Теперь главам совета стало окончательно ясно, каков истинный смысл "депортации".
Руководители юденрата созвали совещание вместе с подпольщиками для того, чтобы решить, как следует поступить в сложившейся ситуации. Ответ членов подполья был однозначен: "Нельзя торговать еврейскими душами". Было решено предупредить евреев о готовящейся расправе при помощи подпольщиков, служивших в полиции гетто. Всем им рекомендовали спрятаться в тайниках, на местах работы и т. д. Подполье также позаботилось о создании дополнительных укрытий в мастерских юденрата и между домами.
"Акция" началась утром 2-го марта. В гетто прибыли грузовики в сопровождении двух немецких офицеров, которые потребовали у полицейских немедленно "предоставить" им 5000 евреев. Однако удовлетворить данную просьбу оказалось невозможным. Улицы гетто были пусты, стояла мертвая тишина. Евреи спрятались в своих укрытиях. Разъяренные немцы начали поиски людей для заполнения требуемой "квоты".
Они с шумом ворвались во дворы гетто и начали поиски. Тех, кто попался, отводили во двор завода на Шпалерной улице. Были взяты дети из детского дома, который располагался на той же улице. Во главе детей шла директор детского дома, с младенцами на руках. Они также привели туда инвалидов и часть работников юденрата. В ходе поисков использовали собак, которых натравливали на детей и взрослых.
Поскольку "квота" все еще не была собрана, немцы начали выхватывать людей из групп работников, которые вернулись в гетто после рабочего дня. Их отвели к большой яме на Рамутской улице, где собирали трупы убитых евреев. Туда же сбрасывали живых еврейских детей[140].
Более пяти тысяч евреев был уничтожены в ходе акции. Жизнь тех, кому удалось спасти, прекратилась отныне в ад. Не было ни единой семьи, которая не потеряла кого-либо из близких. С того дня и далее на улицах гетто царила атмосфера ужаса приближающейся смерти.
7.11.4.3 Между "акциями"
После проведения первой "акции" деятельность подполья активизировалась. Отныне она проявлялась в основном в ускоренной переправке людей в леса. Однако, не успели подпольщики оправиться от удара, нанесенного первой "акцией", их ожидал новый серьезный экзамен. Немцы потребовали у членов юденрата самым решительным образом выдать им всех руководителей подполья. В случае отказа они угрожали казнить заложников, в том числе и всех челнов юденрата.