Пример проникновения идей нацистской идеологии и пропаганды в сознание солдат можно найти в письме рядового Фреда Фалнбигля (Fred Fallnbigl), которое было послано с Восточного фронта в июле 1941 г.:
Теперь я знаю на деле, что такое война. Но я знаю также, что мы были вынуждены начать войну против Советского Союза. Нам осталось бы лишь надеяться на Божье проведение, если бы мы замешкались, и эти дикие звери начали бы войну против нас первыми. Даже самая ужасная смерть слишком хороша для них. Я нахожусь здесь для того, чтобы положить конец этому кошмару[24].
О взаимосвязи между большевизмом и еврейством один из
солдат писал так:
Еврейство объявило нам войну на всех фронтах... Марксизм сражается плечом к плечу с крупным [еврейским] капиталом, как это было в Германии в 1933 году[25].
Нацистские утверждения о взаимосвязи между большевизмом и еврейством выражались и в способах уничтожения евреев Советского Союза. Так, предпочтение отдавалось истреблению евреев, проживавших на территории СССР в границах 1939 года. Предполагалось, что евреи, прожившие при советской большевистской власти более двадцати лет, являются опорой режима в большей степени, чем какая либо другая еврейская группа. Данная точка зрения нашла выражение в показаниях, данных Отто Олендорфом (см. о нем далее) международному трибуналу в Нюренберге. В этой связи Мордехай Альтшуллер отмечает:
Различие в отношении к первоначальным территориям Советского Союза и ко вновь присоединенным территориям проявилось в различных темпах уничтожения евреев. Так, например, в 20-х и 30-х годах часть территории Волынской области входила в состав независимой Польши, в то время как ее восточные земли (район Житомира) относились к СССР. На бывшей польской территории гетто были ликвидированы лишь в конце 1942 года, в то время, как евреи советской части области подверглись уничтожению уже в конце 1941 или в начале 1942 года. Таким образом, евреи польских районов прожили на один год больше, чем их соплеменники на бывшей советской территории... Хотя следует провести дополнительное, более углубленное исследование этого вопроса, все же можно утверждать, что, по имеющимся данным, нацистские власти видели в уничтожении евреев "старых" советских земель первоочередную и неотложную задачу. Они считали их основной опорой коммунистического режима[26].
7.4.4 Стереотип еврея как партизана
Одним из важных способов психологической и пропагандистской войны против евреев стало их отождествление с партизанами. При этом объявлялось, что все евреи - партизаны, что еврейство представляет собой идеологическую, кадровую и организационную базу партизанского движения, и что без уничтожения евреев невозможно будет полностью искоренить партизан. Утверждение о том, что "все евреи" являются партизанами начало распространяться еще до вторжения фашистских войск на территорию СССР. Данный стереотип стал более действенным после призыва И. Сталина к ведению партизанской войны в тылу немецких оккупантов (3-го июля 1941 г.). Отныне не представляло труда объединить обе цели - борьбу с партизанами и уничтожение евреев - в рамках единой пропагандистской кампании. С ее помощью можно было психологически оправдать истребление евреев. В действительности, полное отождествление евреев с партизанами было лишено какого-либо основания. Однако трудно преувеличить пропагандистское и психологическое значение данной выдумки, которая существенно заглушила угрызения совести у немецких солдат, принимавших непосредственное участие в планомерном и хладнокровном уничтожении евреев.
Данный вопрос обсуждался на заседании с участием Г. Геринга, А. Розенберга, В. Кейтеля и других, которое созвал Гитлер 16-го июля 1941 г. В ходе этого заседания Гитлер в частности сказал: "Только что русские отдали приказ о начале партизанской войны в нашем тылу. У этой войны есть и свои преимущества: она позволит уничтожить всех тех, кто оказывает нам сопротивление"[27].
В немецкой армии было принято два способа пропаганды: прямой и косвенный. Прямой способ был связан с публикацией приказов командующих армий. Так, 10-го октября 1941 г. командующий 6-й армией генерал Вальтер фон Райхенау (Walter von Reichenau) издал приказ по армии, в котором, в частности, говорилось: "Нашим солдатам следует полностью осознать необходимость жестокого, но справедливого возмездия еврейскому недочеловеку, поскольку опыт показывает, что именно евреи поднимают все до единого мятежи в нашем тылу"[28].
Косвенным способом пропаганды была публикация оперативных директив, в которых фактически ставился знак равенства между "партизанами" и "евреями". И те, и другие объявлялись "врагами Рейха". Например, 25-го сентября 1941 г. командующий силами вермахта в генерал-губернаторстве "Остланд" генерал Вальтер Бремер (Walter Braemer) издал приказ, в котором перечислялись силы, "ставящие под угрозу спокойствие и порядок", а именно:
1) большевистские солдаты и агенты, которые были рассеяны, засланы или оставлены в лесах и в отдельных районах (партизаны).
2) коммунисты и прочие радикальные элементы.
3) евреи и близкие к ним круги[29].
Вопрос 4
Какой из данных способов пропаганды (прямой или косвенный) отличался, по Вашему мнению, большей эффективностью?
Постоянное и бесконтрольное использование термина "война с партизанами" оказало решающее влияние на процесс брутализации германских частей. Действия вроде сожжения деревень вместе с их жителями, массового убийства заложников и, разумеется, участие в истреблении евреев, которые не могут быть оправданы никоим образом, воспринимались как законные меры по борьбе с партизанами. О. Бартов писал об этом:
Под предлогом "антипартизанских мер", крайне жестокие действия по подавлению гражданского сопротивления оккупантам, и, прежде всего, проведение расистской "политики элиминации" (уничтожения), воспринимались немецким армейским командованием как совершенно законные "акции". Данный процесс способствовал брутализации воинских частей, и лишь немногие подразделения Восточного фронта не принимали участия в подобных операциях... Под "партизанами" понимали не только активных или пассивных противников оккупации, но и целые группы населения, считавшиеся "негодными" с политической или расовой точки зрения. Война на Востоке предоставила немецким солдатам почти неограниченное число ситуаций, в которых убийства, грабежи, мародерство, изнасилования и пытки - по приказу свыше или без него - не только почти никогда не влекли за собой наказаний, но зачастую даже поощрялись вышестоящими командирами[30].
7.5 Начало операции "Барбаросса"
Германские войска перешли советскую границу 22-го июня 1941 года. Немецкое вторжение было колоссальной операцией, как с точки зрения поставленных перед ней задач, так и по численности войск, принявших в ней участие. Линия фронта растянулась на 3000 километров, от Мурманска на севере до Черного моря на юге. В операции участвовали около четырех миллионов солдат. Среди них, помимо трех миллионов немцев, были также венгры, румыны, итальянцы, финны и представители других народов. Всего они насчитывали 180 дивизий, в том числе 17 бронетанковых и 12 моторизованных, включавших 3350 танков и 7200 пушек, поддерживаемых 2000 самолетов*.
Силы вторжения включали три группы армий. Группа армий "Север" продвигалась в направлении Ленинграда, группа армий "Центр" - в направлении Москвы и группа армий "Юг" - в направлении Киева. Против них сражались три советские армейские группы. Первая из них предназначалась для обороны Прибалтики, вторая - района Москвы и Смоленска, третья - Украины.
Германские стратеги предполагали, что вскоре после вторжения наступит дезинтеграция Красной Армии. На первый взгляд, данное предположение было вполне обоснованным: вторжение застало Красную Армию врасплох: она была не готова к оборонительной войне, ее организационный уровень был весьма низок, а многие из числа ее командиров были уничтожены в ходе сталинских репрессий конца тридцатых годов**.
И действительно, в ходе первых месяцев боевых действий вермахту удалось добиться значительных успехов. В течение короткого времени были захвачены огромные по площади территории, на которых проживали десятки миллионов людей, в том числе и сотни тысяч евреев. Темпы продвижения германских частей были чрезвычайно высокими. Спустя четыре дня после начала вторжения им удалось окружить в районе Белостока две советские армии. 28-го июня была захвачена столица Белоруссии Минск, в котором до войны проживали 80000 евреев, а 30-го июня столица Латвии Рига с ее сорокатрехтысячным еврейским населением. В тот же самый день пал Львов (в Восточной Галиции), еврейские жители которого насчитывали 110000 человек. 19-го сентября захватчики достигли столицы Украины Киева (в нем проживало более 200000 евреев).
И все же, несмотря на эти впечатляющие успехи, немцам не удалось уничтожить Красную Армию. Хотя в первые месяцы войны она понесла жестокие и болезненные поражения, однако, вопреки надеждам немцев, они не были сокрушительными. Один из историков отмечал, что "еще до того, как наступили сумерки 22-го июня, выявилось определенное различие между этой и предыдущими германскими военными операциями. Как огромное животное, попавшее в сети, Красная Армия вела отчаянную борьбу, и ее первоначальные спонтанные реакции начали приводить в действие отдаленные части ее огромного тела. Сопротивление советских войск начинало оказывать все большее влияние на ход боевых действий"[31]. Одной из причин подобного положения дел была колоссальная численность резервов Красной Армии. Окруженные и уничтоженные подразделения заменялись все новыми и новыми частями, и их число казалось неисчерпаемым. Советское правительство сделало односторонним движение по железным дорогам к западу от реки Днепр. По ним двигались бесчисленные составы, перебрасывавшие на фронт подкрепления и технику. Многочисленные советские контратаки заставили одного из офицеров вермахта придти к следующему выводу: "германская армия напоминает своей войной с Россией слона, сражающего с армией муравьев. Слон, возможно, убьет тысячи, а быть может и миллионы муравьев, однако, в конце концов, они одолеют его, и он будет съеден без остатка"[32].