4. Пьянство, алкоголизм, наркомания и насилие в семьях приводят к тому, что дети, которые не в состоянии больше терпеть игнорирование своих интересов и потребностей, физического, психического или эмоционального насилия, сексуальных злоупотреблений, становятся беспризорниками или оказываются в детских учреждениях.
В семьях, где пьянство и употребление наркотиков – дело обычное, все подчинено непреодолимому влечению к «отраве», а забота о детях только мешает и озлобляет. В таких случаях ребенок отторгается от семьи и родителей. Он им просто не нужен, поэтому несовершеннолетние дети, если их некому защитить, уходят на улицу в поисках ночлега, съестного и, конечно, сочувствия, сопереживания. Если их не успевают вовремя обнаружить, подобрать и устроить уполномоченные на то органы, то чаще всего такие дети попадают к беспризорникам.
Следует отметить, что безразличие к ребенку в семье – событие вовсе не редкое. Только в 1997 году комиссии по делам несовершеннолетних рассмотрели более 150 тыс. дел в отношении родителей, не обеспечивающих должного развития и воспитания детей. Причем речь идет как раз о таких случаях, когда по вине родителей жизнь ребенка превращается в полное страданий существование. Он не просто является сиротой при живых родителях, но становится для них обузой со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Отторжение, неприятие ребенка родителями обычно сопровождается жестоким с ним обращением. Мало того, что его не кормят, о нем не заботятся, но его постоянно подвергают телесным пыткам, избивают жесточайшим образом обезумевшие от алкогольного или наркотического опьянения близкие. При этом беззащитное существо не в состоянии противостоять родительской агрессии. По данным Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, особенно часто страдают дети в возрасте 6–7 лет. Из них примерно 70 % отстают в физическом и умственном развитии, страдают различными психоэмоциональными расстройствами. Другой показатель жестокого отношения к детям – увеличение числа несовершеннолетних, погибших неестественной смертью. Ежегодно в стране от травм, отравлений, убийств и самоубийств погибают десятки тысяч детей в возрасте до 14 лет. Не случайно детям в особо неблагополучной семье, где родители потеряли человеческий облик, ничего другого не остается, как спастись бегством на улицу. Ежегодно в России по причине неблагоприятного климата в семье, жестокости и насилия из дома убегают не менее 50 тыс. детей [1, с. 201].
5. Юные матери. В настоящее время половое созревание женщин стало более ранним, потерян социальный контроль за взаимоотношением полов в обществе, где идут быстрые социальные преобразования, отсутствует современная система консультаций и подготовки молодежи к семейной жизни. В результате ежегодно в мире 15 млн девушек оказываются беременными в возрасте 14–20 лет и рожают детей, заботу о которых чаще всего берут на себя родители или старшие родственники. Нередко этих детей оставляют в роддоме, сдают в детские учреждения. К примеру, в 1995 году зарегистрировано 55 тыс. таких случаев.
6. Функциональные нарушения у детей. В мире от 6 % до 7 % всех детей рождаются с функциональными нарушениями в той или иной форме (нарушения умственного развития, дефекты слуха и зрения, повреждение нервной системы, телесные дефекты, дефекты речи и т.д.). У большинства семей нет возможности получить практическую материальную, психолого-педагогическую поддержку, которая требуется для проживания с ребенком-инвалидом в семейных условиях. Как следствие, большую часть таких детей родители оставляют в детских учреждениях.
Именно так, полагают специалисты, выглядит перечень взаимосвязанных и взаимообусловленных причин, способных породить детскую беспризорность, где главное и второстепенное меняются местами в зависимости от конкретных обстоятельств, особенностей личности ребенка. А особенности современного ребенка таковы, что он стал самостоятельным субъектом принадлежащих ему прав. И это естественно, ибо процесс самоутверждения ребенка – основа его нормального развития, однако низкая духовная культура поведения, поступков, мышления, несмотря на провозглашенное законом равноправие детей, нередко порождает обратный результат в виде вседозволенности, примитивного представления о свободе. Для психики современного подростка характерна так называемая реакция эмансипации, связанная с протестом против консервативных устоев, со стремлением к автономности, отделению от семьи и взрослых, избавлению от их опеки. К тому же у большинства трудных детей и подростков блокирована одна из фундаментальных потребностей человека – потребность в уважении и любви. Отсутствие возможности удовлетворить такую потребность приводит ребенка на улицу, где он находит то, к чему стремится. Если к сказанному добавить, что современный ребенок живет на фоне сильнейшего антропо-экологического напряжения, увеличивающего опасность уничтожения адаптационных барьеров, то станет еще более понятно, в каком положении находятся современные несовершеннолетние дети.
Наша страна неоднократно переживала пики беспризорности: в годы Отечественной войны 1812 года, между Первой мировой и Гражданской войнами, во время голода и эпидемий 1930-х годов, сталинских репрессий 1937 года и Второй мировой войны. Как правило, в годы социального неблагополучия, войн, эпидемий число беспризорников резко возрастало, что представляло серьезную угрозу для общества и заставляло предпринимать определенные шаги к уменьшению количества этих детей, которые быстро приобщались к занятиям криминального характера.
Первые сведения о мерах Российского государства по воспитанию нищенствующих, беспризорных, бродяжничающих детей относятся к XVII в. В самом начале столетия в стране возник голод, повлекший за собой разруху в селе. Неустроенность людей вела к разрушению внутрисемейных отношений, что порождало детское сиротство, бродяжничество, нищенство, проституцию и преступность. Дети, потерявшие семьи и не способные к самостоятельному выживанию, устремлялись туда, где было множество людей, – в города. Таких детей было столько, что они становились настоящим бедствием даже для Москвы.
В связи с этим уже при царе Федоре Алексеевиче были учреждены приюты-дворы для обучения детей грамоте и ремеслам, что не принесло существенных результатов. По-настоящему эта работа была развернута только в XIX столетии. Первые специальные заведения были созданы в прибалтийских губерниях Российской империи, где сильнее обнаруживалось влияние Германии и использовался ее опыт. Речь идет об открытом в 1828 году графом Скарбеком близ Варшавы приюта для брошенных на произвол судьбы детей, на основе которого позднее была создана колония. Первая в России земледельческая колония для малолетних бродяг была открыта в 1819 году в гомельском имении графа Румянцева Яковом Гердом, приглашенным в Россию для организации обучения детей по ланкастерскому методу. По утрам воспитанники обучались грамоте, после обеда занимались ремеслами: столярным, сапожным, кузнечным, а летом – земледелием до 6 ч вечера. Успехи в освоении ремесла и грамоты были заметными, а постоянные занятия столь благотворно влияли на нравственный характер детей, что не было необходимости их принуждать и применять телесные наказания.
К числу исправительных заведений, получивших известность после судебной реформы 1864 года, принадлежат московский городской Рукавишниковский приют и Санкт-Петербургская земледельческая колония, которые входили в число лучших не только в России, но и в Европе. В Московском приюте под руководством Н.В. Рукавишникова не было деления на группы, отсутствовало руководство жизнью воспитанников. Основную работу с ними выполняли «дядьки» из числа отставных унтер-офицеров. Все дети помещались в одном доме, работали в общих мастерских под руководством наемных мастеров, по вечерам учились в школе. Они все время находились под неусыпным контролем: в столовой, школе, на работе, во время отдыха.
В отличие от Рукавишниковского приюта, Санкт-Петербургская земледельческая колония была построена по образцу западных заведений. Ее первый директор А.Я. Герд, будучи последователем К.Д. Ушинского, многие из его идей реализовал в своей деятельности. В колонии содержались бесприютные, беспризорные дети и подростки от 8 до 18 лет, некоторые неоднократно совершали преступления. Однако в колонии сразу же отказались от тюремных атрибутов: стражи, камер, карцеров, надзирателей и т.д. Все воспитанники делились на группы до 15 человек, называвшиеся семьями; каждая такая семья жила в отдельном домике. В дальнейшем из одной или нескольких старых, сложившихся семей выделяли 4–5 лучших по поведению, наиболее подготовленных детей, которые и служили ядром формируемой новой группы. При этом усилия педагогов направлялись на объединение всех семей, то есть в основе лежали коллективистские начала. Вся жизнь колонии подчинялась строгому распорядку, разумно сочетавшему физический и умственный труд, правильно и хорошо организованный отдых. Разработанная К.Д. Ушинским теория трудового воспитания впервые была использована здесь. Задача привить детям любовь к труду была не простой (поступавшие туда дети привыкли к обману, хитрости и нахальству, отличались болезненной раздражительностью, упрямством, своеволием и ленью), но, как выяснилось позже, выполнимой. Труд в колонии никогда не применялся в качестве наказания: с первых дней было установлено самообслуживание. Ежедневно назначались дежурные по домику, столовой, они освобождались от основной работы, но не от обучения в школе. Даже наказанных не лишали возможности читать интересные им научно-популярные статьи и произведения классиков русской и зарубежной литературы [2].
К сожалению, подобных заведений в то время было единицы. К концу XIX – началу XX вв. сеть заведений для неблагополучных детей значительно расширилась, однако и этого было недостаточно. Так, в 1910 году в царской России насчитывалось до 2,5 млн детей, не имеющих крова и питания, в 1919 году – около 3 млн. Н.К. Крупская утверждала, что всему виной «разрушение общественных связей, вызванное войной и революцией» [10]. Замечание абстрактное, но верное в принципе. Исследователи беспризорности говорят об одном и том же: 95–98 % ребят, оказавшихся на улице, были из пролетарской и крестьянской среды – из тех слоев, на которых более всего сказались исторические потрясения начала века. Революция, Гражданская война, голод и эпидемии вынудили тогда уйти на улицу тысячи сирот, чьи родители погибли или просто разбрелись по необъятной стране. На улице можно было выжить. Список сирот дополнялся детьми раскулаченных, экспроприированных и расстрелянных при этом крестьян, жертв восстаний в Тамбовской губернии и в казачьих станицах. Затем годы засух и неурожаев привели к страшному голоду в Сибири и Поволжье, и тысячи детей искали спасения в городах или хлебных губерниях. Но со временем среди беспризорников становилось все больше тех, кто ушел из дома сам, потому что в семье, потерявшей кормильца, или в семье безработного нечего было есть. Дети убегали от плохого обращения, побоев, пьянства – так к круглым сиротам добавились еще тысячи беспризорников. Понятно, что на работу они устроиться не могли, поскольку и взрослым ее не хватало.