0 предоставлении участков лесного фонда в безвозмездное пользование.
Поскольку ссуда является обычно реальным договором, возникает возможность использовать в соответствующих случаях конструкцию предварительного договора. На наш взгляд, именно она применяется в отношениях между читателем и библиотекой. Имеется в виду, что открытие читателю абонемента как раз и является таким договором с тем, что всякий раз при выдаче книги он тем самым заключает договор безвозмездного пользования1'
1 Иную позицию занимал О.С. Иоффе, полагавший, что в подобных случаях именно
открытие абонемента, а не выдача книги означает заключение договора безвозмезд-
8. ПРАВА и ОБЯЗАННОСТИ СТОРОН
В консенсуальном и тем самым двустороннем договоре безвозмездного пользования вещью первым по времени возникает вопрос об исполнении ссудодателем обязанности передать вещь и последствиях ее нарушения.
В послереволюционной истории гражданского права, с учетом последовательной смены Гражданских кодексов РСФСР (РФ), выделяются три этапа.
До принятия ГК 1964 г. не было особой ясности в вопросе о том, можно ли вообще возлагать на ссудодателя такую ответственность. Так, в учебниках 1938 и 1944 гг., стоявших на разных позициях в вопросе о природе рассматриваемого договора (первый рассматривал его фактически в качестве разновидности займа, а второй - как самостоятельный, но все же наиболее близкий к иному договор - имущественного найма), в равной мере не выделялась соответствующая обязанность ссудодателя1'
И только В.А. Рясенцев обратил внимание, совершенно очевидно имея в виду консенсуальный договор, на затруднительное положение того, кто хотел все же получить безвозмездно обещанную вещь2' ствии взгляды В.А. Рясенцева, А.И. Пергамент признавала правильной уже ту его мысль, что «момент безвозмездности в договоре ссуды в условиях социалистического общества отнюдь не всегда влечет за собой лишение юридической силы обещания предоставить вещь в пользование»3'
Конструкция самой А.И. Пергамент имела исходным моментом признание того, что «соглашение о предоставлении вещей во временное пользование безвозмездно, в порядке товарищеской взаимопомощи не только является фактом, обозначающим заключение договора безвозмездного пользования вещью. Такое соглашение вообще не имеет никаких юридических последствий, в частности и тех, которые приданы предварительным соглашениям о заключении в будущем договора займа... или договора купли-продажи строений...»4'
Нетрудно заметить, что и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент оторвали вопрос об обязанности в первую очередь передать вещь в натуре от того,
ного пользования (см.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 402—403). В подтверждение иной точки зрения можно сослаться на то, что в момент открытия абонемента, т.е. до выдачи книг, договор лишен непременного существенного условия
любогшюговора (п. 1 ст. 432 ЕЮ, ,„,,„„,,,„ ~ „ „ ,,
1 См.: Гражданское право. ЧТ IT. 1VL, 1938. С. 140 и ел.; Гражданское право. Т. 2. М.,
1944 С 73
2 См.: Рясенцев В.А. Договор безвозмездного пользования // Советская юстиция.
1938. № 19. , „ ,„,
3 Отдельные виды обязательств. С. 196.
что должно было служить ее основой, - консенсуального характера договора. Таким образом, и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент решали вопрос об обязательстве передать вещь в отрыве от характера договора - его реальности или консенсуальности. К этому следует добавить, что А.И. Пергамент, используя не совсем убедительные аргументы, отвергла, как видно из приведенных ее положений, другое возможное основание возникновения соответствующей обязанности, наряду с консенсуальным характером договора, - предварительный договор. В результате в этой чисто юридико-технической проблеме все свелось к тому, что наличие соответствующей обязанности ставилось непосредственно в зависимость от того, какой интерес закрепляется договором - публичный или частный. При этом указанное обстоятельство - характер интереса - рассматривалось не как мотив законодателя, а как юридический факт, способный породить соответствующее обязательство. Практически это означало, что общественный интерес признавался юридическим фактом, который сам по себе порождал обязательство передать вещь.
Сходную позицию, с точки зрения выводов, занимал О.С. Иоффе. Четко проводя различие между консенсуальныта~дец>вором ссуды, охватывающим обязанность передать вещь, и договором реальным, при котором такая обязанность исключалась, он вместе с тем точно так же признавал исходным разный характер отношений. Имеется в виду, что реальным, т.е. исключающим обязанность передать вещь в безвозмездное пользование, должен был считаться договор, заключенный «в порядке оказания товарищеских услуг... между гражданами», а консенсуальным —договор, в качестве участников которого «выступают социалистические организации.
Эти последние в порядке своей уставной функции обслуживают граж-
дан путем передачи им имущества во временное безвозмездное пользова-1. Таким образом, и в указанном случае деление договоров на реальные
и консенсуальные не предопределяло характера обязательств сторон, а, напротив, зависело от него.
ГК 1964 г., судя по определению соответствующего договора, допускал возможность существования в равной мере как реальных, так и консенсуаль-ных договоров ссуды. Имеется в виду включение в его ст. 342 указания: «обязуется передать или передает...». При этом в саму соответствующую главу была включена специальная ст. 344 «Последствия непредоставления имущества в безвозмездное пользование», выделявшая только один случай - заключение консенсуального договора, в котором в качестве ссудодателя выступала социалистическая организация. И для этого случая ст. 344 предусматривала
1 Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций: Отдельные виды обязательств. М., 1961. С. 146.
последствия, аналогичные предусмотренным для договора имущественного найма: право истребовать передачу вещи в натуре и взыскать убытки, причиненные задержкой передачи вещи, либо, отказавшись от договора, взыскать убытки, причиненные неисполнением. Единственное отличие от договора имущественного найма, несомненно отражающее безвозмездность передачи имущества по договору ссуды, состояла в том, что убытки могли взыскиваться только в части, представляющей собой реальный ущерб. Тем самым снимался вопрос о возмещении упущенной выгоды. Существование ст. 344 ГК при умолчании в ней вопроса о последствиях неисполнения обязательства передать вещь для иных ситуаций, кроме тех, в которых ссудодателем выступала социалистическая организация, послужило для О.С. Иоффе основанием для того же, что и сделанный применительно к периоду, предшествующему принятию ГК 1964 г., вывода, который приводился выше.
В частности, речь шла о том, что за пределами, охватываемыми ст. 344,
договоры ссуды, «когда оказывая товарищеские услуги, ее совершают гра-1, - должны были быть непременно реальными.
Особый, исключительный характер ст. 344 ГК 1964 г. позволял сделать вывод, что в ситуациях, не укладывающихся в эту статью, последствием непередачи вещи могло быть только возмещение убытков, в зависимости от заявленного ссудополучателем требования - мораторных (если, несмотря на пропуск срока, ссудополучатель не ставил вопроса о расторжении договора) или компенсаторных (когда по требованию ссудополучателя в связи с передачей вещи договор расторгается).
Действующий ГК ничем не ограничивает права сторон выбрать для себя любую из двух моделей - реального или консенсуального договора. Что же касается непередачи вещи, то соответствующие последствия возникают лишь при консенсуальном договоре и выражаются в том, что при непередаче вещи ссудополучателю у него возникает право потребовать расторжения договора безвозмездного пользования и возмещения понесенного им реального ущерба (ст. 692 ГК).
Поскольку ст. 398 ГК предоставляет право требовать исполнения в натуре обязательства передать вещь только в случае, когда речь идет о необходимости «передать индивидуально-определенную вешь в собственность, в хозяйственное ведение, в оперативное управление или в возмездное (курсив наш. — М.Б.) пользование», то с учетом исключительного, не допускающего распространительного толкования характера соответствующей нормы следует признать, что требования ссудополучателя передать ему вещь в натуре - при любом варианте, в том числе и независимо от субъектного состава договора, - удовлетворению не подлежат.
См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 403.
К передаваемому предмету договора предъявляются два различных по характеру требования: одно из них имеет в виду физические, а другое -юридические качества вещи.
Прежде всего речь идет о необходимости предоставить вещь в состоянии, которое соответствует условиям заключенного договора и назначению вещи. Из этих двух критериев - содержание договора и назначение вещи -приоритетом пользуется первый. Второй играет роль субсидиарную, дополняя в качестве критерия все, что не было предусмотрено в договоре и не противоречит ему. Качественные показатели предмета договора, подобно тому как это предусмотрено договором поставки, включают и требования комплектности передаваемой вещи. Это означает необходимость передать вещь в полном составе, включая, помимо собственно вещи, принадлежности последней и относящиеся к ней документы (инструкции по использованию, технический паспорт и т.п.). При этом допускается «иное», т.е. расширение либо сужение комплектности в конкретном договоре.