2 «Бюллетень Верховного Суда РСФСР» 1970 г. № 9, стр. 6.
страняться на ряд институтов или носить общеотраслевой характер». Иначе говоря, правовые принципы «трудно расположить в каком-либо строго определенном месте между... подразделениями (нормами, институтами, отраслями. — С. А.),так как существуют шринципы, лежащие в основе института, подотрасли, отрасли и системы права в целом»1.
Но не противоречит ли характеристика принципов права в качестве нормативных предписаний тому, что они занимают в правовой системе особое место? Думается, нет. Нужно только с большей четкостью опреде-делить функции принципов в правовой системе. В решении этого вопроса могут помочь выработанные в философии теоретические положения об активном центре целостного системного образования.
Активный центр выражает наиболее интенсивные взаимодействия в целостном системном образовании. В. И. Свидерский и Р. А. Зобов пишут, что в целостном образовании «выделяется (некоторая группа структур.., взаимосвязи между которыми наиболее интенсивны и которые в силу этого накладывают своеобразный отпечаток на все целостное образование»2. Локализованные на небольшом участке данного образования, компоненты, относящиеся к активному центру, «начинают играть ведущую роль во взаимодействии целого и среды, данного целого с другими целыми и т. д.»3.
Такие активные центры могут быть найдены на каждом уровне структуры советского права. На уровне первичного звена правовой системы активными центрами, по-видимому, и являются его принципы. Это в полной мере соответствует природе правовых принципов, их функциям и роли в праве.
Принципы права — не просто положения нормативного характера (предписания); они непосредственно в концентрированном виде выражают идеологическое, идейное содержание советского права и потому высту-
1 О С.Иоффе, Структурные подразделения системы права
(на материалах гражданского права), «Ученые записки ВНИИСЗ»,
вып. 14, стр. 46, 51i.
2 В. И Свидерский, Р А Зобов, Новые философские ас
пекты элементно-структурных отношений, стр 81
3 Та м ж е, стр. 82.
89
пают в качестве общих сквозных идей, руководящих начал советской правовой системы. Иными словами, принципы права есть такие правовые явления, которые непосредственно связывают содержание права с его основами — теми закономерностями общественной жизни, на которых данная система права построена и которые она закрепляет. Принципы как активные центры представляют собой одухотворяющие начала права, выражающие главное и решающее в его содержании.
Именно потому, что принципы являются активным центром правовой системы, они наиболее ярко и выразительно 'показывают своеобразие классово-волевой (социально-политической) .природы права, его качественные юридические особенности в рамках определенной формации. В принципах аккумулируются, кристаллизуются, собираются воедино характерные черты даиного типа права, его отличительные свойства по сравнению с правом других формаций.
Все это предопределяет функции и роль принципов в советской правовой системе.
Правовые принципы имеют самостоятельное регулирующее значение. Будучи своего рода сгустками правовой материи, они как бы направляют функционирование права, определяют линию судебной >и иной юридической практики, помогают установить пробелы в праве, необходимость отмены устаревших и принятия новых юридических норм. Претворение требований советского права в жизнь состоит прежде всего в полной и последовательной реализации заложенных в нем принципов.
Но главное, что характеризует функции и роль принципов,— это шх положение как активных центров советской правовой системы. Обладая свойствами первичного подразделения права—нормативных предписаний, принципы вместе с тем являются стержнем правовой системы, той «жизненной силой», которая связывает все его подразделения в единый организм, направленный на обеспечение задач коммунистического строительства1.
1 По справедливому мнению А. Ф Черданцева, «основные принципы социалистического права можно рассматривать как определенный «механизм», заложенный в самой системе права, как «механизм саморегулирования», призванный обеспечить единство,
90
5. Нормативное правовое предписание как самостоятельное, притом первичное, подразделение правовой системы отличается прочной юридической целостностью, своего рода неделимостью. Отсюда проистекают особенности организации, композиция содержания нормативного предписания, которая имеет иной характер, нежели структура других подразделений правовой системы. Элементы содержания предписания (гипотеза, диспозиция, санкция) не являются в свою очередь самостоятельными, автономными правовыми образованиями (потому-то нормативное предписание даже условно нельзя назвать общностью)1. Это, в сущности, лишь стороны единого, цельного государственно-властного веления.
Структуру нормативного предписания следует отличать от того, чго может быть названо структурой логической нормы явтяющейся не строением реальных, «живых» частиц правовой материи, а первичной связью между компонентами правового регулирования, в частности между предписаниями, выражающими государственно пел акт нуцо природу права. По установившемуся в советской юридической литературе мнению, к таким обязательным компонентам правового регулирования относятся: гипотеза — указание на условия действия правила; диспозиция — указание на содержание самого правила; санкция — указание на меры, применяемые при несоблюдении правила2.
взаимосогласованность и взаимодействие отдельных составных частей правовой системы» (А. Ф Черданцев, Системность норм права, «Сборник ученых трудов СЮИ», вып IE, стр. 49) Л Б Алексеева полагает, что «именно принципы права выполняют роль аксиом для всех высказываний, составляющих содержание отрасли права» (Л. Б Алексеева, Некоторые вопросы структуры уголовно-процессуального трава, «Вопросы борьбы с преступностью», вып. 1 Тц стр. 76).
1 См Д. А Керимов, Философские проблемы права, стр
266 Автор, в частности, пишет' «Части правовой нормы настолько
органически связаны между собой и настолько непосредственно
подчинены целому, что их раздельное существование бессмысленно»
2 Кроме того, логическая норма (которая, что надо подчерк
нуть еще раз, должна отличаться «полным набором» характеристик,
выявляющих регулятивные, государственно-властные свойства пред
писаний) должна в своей гипотезе включать указание на субъек
тов регулируемых отношении, а также предусматривать простран
ственно-временные параметры действия велений.
91
При освещении же норм-предписаний должна быть найдена фактическая компоновка элементов содержания реальных, «живых» частей правовой материи, относящихся к главной структуре советского права. Вот почему справедливо мнение тех авторов, которые полагают, что «нельзя согласиться с распространенным определением гипотезы, диспозиции и санкции как «составных частей» нормы права»1. Характеристика «составных частей» нормы представляет собой вопрос не о структуре логической нормы, а о структуре нормативных Правовых предписаний2.
Следует иметь в виду, что развитая система права, отличающаяся высоким уровнем специализации его содержания, есть своего рода цельный организм. Это означает не только то, что существует «разделение труда» между его частями, их приспособленность для выполнения определенных операций, но и то, что далеко не все правовые предписания непосредственно регулируют поведение участников фактических отношений. Как и всякий организм, развитая система права лишь определенными своими участками контактирует с реальными фактическими отношениями, выступая то в виде регулятивных, то в виде охранительных, то в виде специализированных норм поведения3.
1 «Общая теория советского права», стр. 193.
2 В юридической литераторе получило довольно широкое рас
пространение представление о том, что каждая норма права как
первичное звено правовой системы реально имеет три элемента
(гипотезу, диспозицию, санкцию). Если исходить из теоретических
положений о системности права, его специализации, наличии в нем
иерархии структур, то уязвимость подобного представления ока
жется очевидной В частности, ошибочно стремление изобразить
каждое отдельное государственно-властное предписание как бы
«правом в миниатюре», в котором непременно должны быть все
черты и элементы права в целом, в том числе и санкция — указа
ние на меры принудительного воздействия. Советские философы
справедливо отвергают элементаризм — такой подход, который
выражен в стремлении «именно на уровне элементов отыскать все
существенные характеристики объекта».
3 В правовом организме есть и такие группы норм, функции
которых состоят в обслуживании «внутреннего хозяйства». Это —
нормативные предписания, регламентирующие область отношений,
на которую распространяется данный нормативный акт, порядок
вступления актов в силу, их действие в пространстве, во времени
и по лицам, коллизионные нормы. Сюда же относятся предписа-
92
Во многих случаям правовое регулирование опосредствуется цепочками взаимосвязанных нормативных предписаний. Лишь конечные звенья этих цепочек, прямо регламентирующие поведение участников общественных отношений, непосредственно оснащены юридическими санкциями. Действие же других норм обеспечивается внутренними механизмами. Суть многих из таких механизмов состоит в там, что лицу предоставляется субъективное право на одностороннее действие, и совершение этого действия автоматически порождает обязательные юридические последствия.