Весьма симптоматично, что если попытаться свести структуру первичного звена правовой системы только к трехчленной схеме (логическим нормам), то это приведет к выпадению из сферы анализа существенных моментов данного содержания. Так, ряд предписаний, закрепленных в ст. 107 ГК РСФСР, которая посвящена прекращению права личной собственности на жилые дома (сверх одного), по своему главному содержанию вписывается в трехчленную схему и потому может быть изложен по формуле: «если.., то, а в противном случае». Такую логическую операцию можно и нужно сделать для раскрытия государственно-властной природы указанных предписаний. Но при этом предписания предельно упрощаются, их содержание утрачивает множество существенных моментов, в том числе: а) последствия, предусматриваемые приведенной статьей, наступают и в случае, если жилые дома окажутся в собственности супруга лица и его несовершеннолетних детей, б) дома должны поступить в собственность «по основаниям, допускаемым законом», в) собственник вправе оставить у себя любой из домов по своему выбору, г) годичный срок для добровольного отчуждения исчисляется со дня возникновения права собственности на второй дом, д) вырученные от продажи суммы после возмещения расходов, связанных с принудительной продажей, передаются бывшему собственнику, и др.
Рассмотрение же,содержания ст. 107 ГК РСФСР в соответствии с реальной структурой нормативных предписаний (т. е. при разграничении каждого из них толь-
7, Заказ 562697
ко на два элемента) дает возможность выявить и проанализировать все стороны и оттенки соответствующего государственно-правового установления, в частности, и выраженный в этих предписаниях общий запрет, и регулятивные обязывающие нормы, и регулятивные упра-вомочивающие нормы, и охранительные предписания — все детали и тонкости, которые имеют первостепенное значение на практике при решении юридических дел.
Двучленная структура ярко выражена в содержании большинства разновидностей нормативных велений. Нередко она находит и адекватное словесно-грамматическое изложение непосредственно в тексте нормативного акта1.
Вместе с тем углубление специализации советского права приводит к известной трансформации двучленной структуры нормативных предписаний. Здесь можно отметить два характерных явления, органически взаимосвязанных.
В о-п е р в ы х, отдельные дробные нормативные предписания становятся настолько специализированными, что по своему строению, казалось бы, теряют черты двухэлементной структуры. Таковы, в частности, нормы-дефиниции, закрепляющие определения понятий, нормы-принципы, например: «обвиняемый имеет право на защиту» (ст. 19 УПК РСФСР), «земля в СССР состоит в исключительной собственности государства и предоставляется только в пользование» (ст. 3 Основ земельного законодательства Союза ССР и союзных республик). В виде внешне бесструктурных предписаний формулируются запреты, общие права и обязанности граждан СССР.
Во-'вторых, то мере углубления специализации гипотезы нередко как бы выводятся из содержания ш,ре-
1 Интересный анализ структуры юридической нормы с точки зрения современной, деонтической логики проделал А. А. Эйсман. На обширном фактическом материале автор убедительно обосновал вывод, в соответствии с которым нормативное предположение состоит только из двух частей: гипотезы и диспозиции. «Нормативное предложение представляет сложное предложение, состоящее из двух логически неоднородных частей. Только вторая его часть является собственно «побуждением» (А. А. Эйсман, Вопросы структуры и языка уголовно-процессуального закона, «Вопросы борьбы с преступностью», вып. 15, «Юридическая литература», 1972, стр. 74).
98
деленной группы предписаний и формулируются в виде отдельных норм1. Таковы, в частности, предписания, определяющие правовое положение тех или иных субъектов. Когда, например, в ст. 24 КоБиС РСФСР говорится, что «правила настоящей статьи применяются в равной мере к супругам — членам единоличного крестьянского двора», то здесь, в сущности, регламентируется субъектный состав данных правоотношений. В гражданском законодательстве самостоятельную нормативную регламентацию получает заключение договоров (см., в частности, ст.ст. 153—158 ГК УССР)—важнейшее обстоятельство, с которым закон связывает возникновение гражданских правоотношений.
Не означает ли все это, что специализация права приводит к появлению бесструктурных нормативных предписаний? К такому мнению и склонились отдельные авторы2. Однако вряд ли оно справедливо.
Нет ни одного нормативного правового предписания, из содержания которого не следовала бы воля законодателя об условиях действия данного предписания. Эти условия могут быть всеобщими либо могут сводиться к указанию на субъектный состав (граждане СССР, суд и т. д.), но они непременно существуют, что так или иначе отражается в содержании юридической нормы3.
1 Это обстоятельство правильно подмечено в литературе: «Во
многих случаях, когда группа статей устанавливает однородные по
своему характеру правовые нормы, общая гипотеза излагается в од
ной статье, представляющей собой самостоятельную норму, а в дру
гих статьях излагаются различного рода предписания, которые
должны осуществляться при начичии условий, заключенных в изло
женной статье» («Общая теория советского права», стр. 199).
2 Например, А. С. Пиголкин пишет: «Гипотеза — возможный,
но вовсе не необходимый элемент норм положительного регулирова
ния. Могут быть и такие нормы, осуществление которых не связано
с конкретными обстоятельствами, практически возможно при любых
условиях» (А. С. П и г о л к и н, Теоретические проблемы правотвор
ческой деятельности в СССР, автореферат докт. дисс, стр. 24).
3 А. А. Эйсман проанализировал с позиций деонтической логи
ки структуру ряда нормативных предписаний, внешне лишенных
признаков двучленной структуры, в том числе структуру норматив
ных дефиниций Так, рассматривая логическую природу определе
ния доказательства (ст. 69 УПК РСФСР), он пишет: «Неопределен
ность, конфликтная ситуация, столкновение интересов могут быть
обусловлены прежде всего разным истолкованием самого понятия
доказательства. И поэтому нормативное предложение должно нести
информацию, способную устранить неопределенность именно в са-
7*99
Даже в случаях, когда, казалось бы, гипотезы «выводятся» из содержания определенной группы норм и образуют самостоятельные предписания, на самом деле они не полностью покидают данную группу норм, продолжают «присутствовать» в ней (например, указывается на вид субъектов, на то, что в данном случае речь идет о договоре, и т. д.).
Положение об универсальности двучленной структуры права имеет не только теоретическое значение (типичность структуры предписаний — показатель того, что все они качественно однородные, исходные, внутренне организованные звенья правовой системы), но и существенное значение для практики применения юридических норм. В каждом случае применения специализированного предписания необходимо четко представлять те условия, при наличии которых оно действует. Если, например, данное предписание распространяется на всех граждан СССР, то это тоже важное условие действия нормы, выраженное в ее гипотезе, субъектами являются только граждане СССР, причем все граждане СССР, и т. д.
7. В содержании и характере элементов нормативного юридического предписания (гипотезы, диспозиции или санкции) проявляется не только дифференциация юридических норм, выражающая процесс специализации, но обусловленная этим же процессом известная интеграция нормативного материала.
Нужно прежде всего отметить существование таких норм, которые выражают целый ряд соединенных при их формулировании условий действия и моментов, характеризующих их содержание. Так, в ст. 76 КоБиС РСФСР в одном предписании регламентируются не только размер алиментов, взыскиваемых на нетрудоспособ-
мом определении доказательства Упоминание субъектов и адресатов здесь излишне, так как это определение дпч всех совершенно одинаково, не зависит от их положения и места в процессе» («Вопросы борьбы с преступностью», вып 15, стр 86) Знаменателен заключительный вывод, к которому пришел автор «Создается впечатление, что деонтическая (нормативная) логика в ее нынешнем состоянии недостаточно универсальна Ее аппарат в основном приспособлен для анализа двухместных отношений («обязан» — «вправе»). Между тем для интерпретации нормативных определений, полномочий и других правовых явлении такой подход, возможно, обет.пяет правовой язык» (стр 99).
100
ных совершеннолетних де геи, «о и принцип взыскания, и его порядок, и периодичность взыскания.- В ней говорится «Размер алиментов, взыскиваемых с родителей на нетрудоспособных совершеннолетних детей, нуждающихся в помощи, определяется судом, исходя из материального и семейного положения родителей и нуждающихся в помощи детей, в твердой денежной сумме, выплачиваемой помесячно».
Гипотезы, диспозиции и санкции норм могут быть не только простыми, но и сложными, альтернативными. В одном и том же нормативном предписании может содержаться указание на несколько в совокупности или альтернативно действующих условий либо правовых последствий (см , например, ст.ст 17 и 18 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о т/руде, ст. 30 КоБиС РСФСР и т. д). В частности, при поставке недоброкачественной продукции поставщик обязан возвратить полученные суммы, уплатить штрафные санкции, возместить убытки и принять обратно бракованную продукцию.
Сложными по своему содержанию являются диспози-тивные нормы В них органически сочетаются два самостоятельных'предписания, одно, предоставляющее сторонам возможность самим установить условия своего поведения, другое — на тот случай, если стороны не урегулировали данный вопрос.