Глава 5 Патологическое детское развитие
199
социального сообщества. Социальному приспособлению очевидно должно предшествовать эмоциональное и интеллектуальное понимание таких предписаний и идентификация с социальными требованиями, которая следует за идентификацией с родителями как их представителями. Мы солидарны с юридическим миром в том, что такое приспособление наступает медленно, в соответствии с хронологическим возрастом. Но мы ожидаем его в целом раньше, чем криминологи. С наступлением Эдипова комплекса, по нашему мнению, должны, как минимум, появиться основы для социального приспособления. Теория и практика в этом отношении идут рука об руку. Мы понимаем теоретически, что ребенок на предэдипальной фазе ни в юридическом, ни в метапсихологическом смысле не может быть адаптированным членом человеческого общества. Несмотря на это, мы используем в клиническом исследовании и для этих ранних возрастных категорий такие термины, как асоциальные, запущенные, общественно неприспособленные или, как минимум, "латентно запущенные (беспризорные)" дети (Айхорн, 1925). В этих случаях мы имеем ввиду не окончательное социальное приспособление созревшего индивида, а много промежуточных ступеней и частичных успехов, которые характерны для пути к социализации. Там, где ребенок, подрастая, не делает соответствующих продвижений по этой ступенчатой лестнице, он вызывает нашу озабоченность в том, что ожидаемый конечный результат не появится или будет существовать лишь в ограниченном размере. Мы не сомневаемся, что окончательное социальное приспособление основывается на целом множестве условий, т.е. что генетические продвижения в каждом пункте и со всех сторон психического аппарата должны сочетаться друг с другом, чтобы достичь этого действия. Чем больше мы знаем об этих отдельных условиях, тем лучше мы можем предсказывать более позднюю диссоциальность, даже если ко времени установления диагноза в клинической картине можно увидеть лишь едва заметный намек на рассогласование между генетическими линиями, расхождение в темпе развития инстинкта и Я или недостатки и слабости в объектных отношениях. Такое расщепление социального приспособления на его генетически-исторические элементы кладет конец также и заблуждению, что диссоциальность или криминальность, как назологические понятия, едины, что их можно свес
199
200
А. Фрейд
TII к специфическим внутренним причинам, таким как духовная и моральная неполноценность, либо к специфическим влияниям окружающего мира, таким как разлучение с родительским домом, распад семьи и т.п. Чем меньше мы говорим о специфических причинах диссоци-альности, тем более становится для нас само собой разумеющимся рассмотрение социального приспособления как конечного результата инстинктивной судьбы, т.е. припи-сьтание его модификации стремлений, которые естественным образом существуют в каждом нормальном ребенке. теоретическая позиция такого рода облегчает сопоставление генетических линий, которые ведут к рассматриваемым здесь патологическим результатам. Как и следовало ожидать, такое движение в .сторону аномалий является более туманным, спутанным и труднее прослеживаемым, чем приведенные выше нормальные линии развития. Новорожденный под господством принципа удовольствия Новорожденный знает лишь один закон, а именно, принцип удовольствия, которому слепо подчинены все его проявления. Под господством этого принципа приветствуются приятные переживания, отвергается неприятное и на как можно более низком уровне удерживается напряженность. Для будущей жизни новорожденного имеет значение то, что он может самостоятельно регулировать удовольствие и неудовольствие только тогда, когда удовлетворение осуществляется на собственном теле (т.е. аутоэротика). Ухаживающая мать как первая законодательница
Для осуществления телесных потребностей ребенка, таких как голод, сон, температурная регуляция, младенец полностью предоставлен ухаживающему за ним лицу; насколько сильно поиск удовольствия является внутренним принципом, настолько сильно зависит удовлетворение желаний от значений внешнего мира. Мать исполняет и отвергает желания ребенка и благодаря этой роли, становится не только его первым объектом любви (по типу примыкания, опоры), но также и его первым законодателем. Первые правила и законы внешнего мира, которые становятся ощутимы для ребенка, относятся к частоте и количеству предоставляемых ему удовлетворении. Решающим здесь является то, как различные методы ухода за груд-
Глава 5. Патологическое детское развитие
201
ным ребенком (или сама мать и ее советчики) настроены к установленному самим ребенком принципу удовольствия: действуют ли они ему наперекор или руководствуются им в своих действиях. Некоторые целиком ставят уход за ребенком на службу инстинктивной и потребнос-тной регуляции на основе условных рефлексов и для этой цели используют отказы, ограничивают удовлетворения и следуют пути диаметрально противоположному устремлениям желаний ребенка (мрачный деспот). Другие действуют противоположным образом, избегают подвергать ребенка неприятным переживаниям и как только возможно больше подготавливают ему приятных удовлетворении (кормление по потребности и пр.). Грудной ребенок, поддерживание жизни которого зависит от материнской заботы, безысходно подвержен возло-женнь1М на него правилам, предписаниям и режиму. Он воспринимает режим как враждебную силу, пока он готовит ему неприятности, и как дружественную, пока он приносит ему удовлетворения. Несмотря на свою беспомощность ребенку, однако, удается сформировать на основе заботы о нем определенные действия по отношению к матери. Матери начинают уже в этом раннем возрасте различать два рода детей: послушных, "хороших", легко управляемых и нетерпимых, своевольных, тяжелых, которые буйно протестуют против каждого требуемого от них ограничения.
Внешнее ограничение инстинктивного удовлетворения Чем самостоятельнее подрастающий маленький ребенок в отношении приема пищи, сна и т.д., тем более отходят на задний план телесные потребности в борьбе с внешним миром и уступают свое место инстинктивным желаниям. Ребенок преследует далее удовлетворение своих эгоистических, прегенитальных или агрессивных желаний с тем же самым рвением, как прежде стремился к насыщению своего чувства голода, и сталкивается — так же, как и прежде, — с ограничениями, которые налагает на него внешний мир. Для ребенка естественно желание осуществить свои инстинктивные цели без отлагательства, не учитывая окружающие обстоятельства; взрослый мир должен, хочет он этого или нет, сдерживающе вмешиваться, чтобы предохранить самого ребенка от вреда или чтобы защитить других людей и вещи от его крайностей. Вследствие этой несогласованности между внутренним и
202
А. Фрейд
внешним, стремлением к удовольствию и учетом реальности все дети этого возраста запутаны в постоянных сложностях со своим окружением и естественным образом непослушны, нелюбезны, упрямы, т.е. "плохие".
Осознание внешних ограничений
Мы характеризуем индивида как незрелого до тех пор, пока инстинктивные желания и их осуществление разделены между ним и его окружением следующим образом: желание на его стороне, решение об удовлетворении или отказе на стороне внешнего мира. От этой моральной зависимости, которая для детства является нормальной, идет далее длинный и трудный путь развития к нормальному взрослому состоянию, в котором зрелый человек в состоянии быть судьей в собственном деле, т.е. на основе составленных в себе самом ожиданий и внутренних идеалов контролировать свои намерения, подвергать их рассудительному анализированию и самостоятельно решать, нужно ли побуждение отклонить, отложить или превратить в действие. Такая моральная независимость является результатом многочисленных внутренних столкновений между про-* изводными ОНО, с одной стороны, и способностями и функциями Я, с другой стороны. Некоторые из противоречащих друг другу влияний, которые ведут то в направлении к социализации, то к диссоциальности, приводятся далее.
Роль "принципов психического события " для социализации индивида Принцип удовольствия в его исходной форме и его более поздняя трансформация в принцип реальности оба являются присущими психическому аппарату законами, овладевающими каждый в свое время психическими процессами. Принцип удовольствия господствует, как описано выше, в раннем детстве без внутреннего сопротивления и после этого времени также владеет еще всеми психическими достижениями, которые тесно связаны с ОНО, такими как бессознательная и (в незначительной степени) сознательная жизнь фантазий, жизнь сновидений, симп-томообразование при неврозе и психозе. Оба принципа соответствуют теоретическим психологическим понятиям, т.е. намерению охарактеризовать определенные виды психического события и отличить их друг от друга. Они не
Глава 5. Патологическое детское развитие
203
содержат в своем исходном значении никакой моральной или социальной оценки. Однако в их применении к социализации индивида такие оценочные суждения нельзя обойти. Кто находится под властью принципа удовольствия, руководствуется в своих действиях исключительно и без учета внешних отношений своим стремлением к удовольствию. Лишь принцип реальности создает пространство для отсрочки, задержки и учета социального окружения и его требований. Это может обозначать лишь то, что принцип удовольствия и диссоци-альное или асоциальное поведение сплетены так тесно, как принцип реальности и состоявшаяся социализация. С другой стороны, в этой области необходима осторожность, потому что отношение между принципом реальности и социализацией не так ясно, как кажется на первый взгляд. Август Айхорн (1925) первым указал на то, что беспризорные и юные преступники могут достичь высокой степени принципа реальности, не ставя эту способность на службу социализации. Предположение, что переход от принципа удовольствия к принципу реальности является предварительньш условием социализации индивида, сохраняет свое значение. Однако обратное не верно: продвижение к принципу реальности само по себе не дает никакой уверенности, что индивид будет следовать социальным требованиям. Формирование принципа реальности прежде всего определяет растущую способность переносить инстинктивные отказы и отсрочки, переносить инстинктивные цели и довольствоваться ограниченными замещающими удовольствиями, т.е. понижениями качества удовольствия. Многие авторы рассматривают эту способность как решающую для социализации, а существование неограниченного получения удовольствия как решающее для неудачи приспособления. Против такого мнения, несмотря на его частичную правильность, говорит то обстоятельство, что в нем могут быть не учтены другие столь же важные воздействия.