242
А. Фрейд
вана. Где есть предрасположенности в этом направлении, они принадлежат не нормальному развитию, а патологическим расщеплениям, например, расщеплению между любовью и ненависть, как оно имеет место в повышенной эмоциональной амбивалентности, или усиленному расщеплению'между Я и СВЕРХ-Я, которое проявляется в качестве чувства вины, самокритики и самоистязания при инфантильных навязчивых неврозах и навязчивых характерах. Не считая такие случаи, дети не имеют обыкновения давать себе отчет, что с ними происходит. Их любопытство и интерес остаются на долгие годы целиком направленными на внешний мир. Лишь в пубертатности мы находим у определенных шизоидных типов чрезмерное и обычно мучительное занятие собственной персоной и внутренними процессами. Отсутствие понимания собственной внутренней жизни заключается в склонности детей превращать каждый внутренний конфликт в конфликт с внешним миром. Если дети в своих действиях идут против своей совести, они скорее дадут родителям наказать себя за какое-нибудь, часто давно случившееся непослушание, вместо того, чтобы испытывать чувство вины, исходящее из собственного СВЕРХ-Я. Например, латентные дети, которые охраняют свои сексуальные фантазии и занятия, делают после каждого акта мастурбации все, что только возможно, чтобы настроить против себя внешний мир (учителей, родителей и пр.). Преступное поведение детей во многих случаях можно тем же самым образом свести к поиску наказания. ("Нарушитель из-за чувства вины"). Большинство известных нам механизмов защиты преследует такую же цель. При инфантильных неврозах вызывающие страх оральные и анальные побуждения, желание смерти родителям, братьям и сестрам и т.п. смещаются из внутреннего мира на персоны внешнего мира (проецируются). Тем самым внутренняя борьба против запретного инстинктивного желания превращается во внешнюю борьбу против мнимого соблазнителя или преследователя, и ребенок может чувствовать себя не виновным. Таких смещений особенно много при инфантильных фобиях. В этом случае аналитик должен обратно превратить кажущуюся исходящей извне опасность опять в лежащий в ее основе внутренний конфликт между инстинктом, Я и СВЕРХ-Я.
Глава 6 Путч и возможности терапии
243
Для детского аналитика важно уяснить себе, как весьма прямое бегство от внутреннего конфликта воздействует на все отношение ребенка к лечению. Ребенок ожидает для своего облегчения не внутренних изменений, а изменений во внешнем мире. Он хочет сменить школу, чтобы покинуть учителя, который является для него не чем иным, как внешним представителем его внутренней совести; или покинуть товарища по классу, который посредством проекции своих собственных инстинктивных желаний воспринимается как соблазнитель; или ускользнуть от агрессивных друзей, чьи устрашающие выпады . на самом деле лишь исполняют его собственные пассив-но-мазохистические желания. Терапевт, который справедливо возражает против таких "попыток исцеления", превращается в глазах ребенка из ожидаемого помощника в новую и увеличивающуюся опасность. К сожалению аналитика родители слишком часто встают на сторону ребенка. Они также верят скорее в эффективность изменений в окружающем мире (смена школы, устранений от "плохого общества" и пр.), чем в изменения самого ребенка. Технически говоря, важно не смешивать трудности этого рода с сопротивлением, проистекающем в самом анализе из вытеснении и переносов, которое можно разрешить при помощи разъяснений. Недостаток понимания болезни и бегство от внутренних конфликтов являются препятствием при аналитической обработке. Однако эти явления сами по себе принадлежат к нормальным средствам, с помощью которых слабое Я борется в детстве против большого количества страха и неприятностей. Лишь там, где доверие к взрослому достаточно большое, ребенку хватает мужества подвергнуть себя при его помощи без какого-то либо отречения опасности внутреннего мира. Здесь легко возразить, что многие взрослые невротики также проявляют похожий недостаток понимания болезни и соответствующую склонность к отречению от внутренних конфликтов. Различие для терапии несмотря на это значительнее. Взрослые, у которых крайне сильна эта точка зрения, избегают не только восприятия своих конфликтов, они избегают также аналитическую терапию и вместо этого ищут свое спасение в бесконечных действиях во внешнем мире. Лишь детский аналитик имеет дело с пациентами, которые не добро-
244
А Фрейд
вольно, не следуя своим собственным намерениям, приняли решение подвергнуться аналитической обработке, методы которой причиняют им неприятность, страх и отказы всех видов. Видоизменения инфантильных неврозов в детском анализе (4 диагностическая категория) Отношение ребенка к аналитику также другое там, где речь идет не об инфантильном неврозе в собственном смысле слова, а об описанном выше видоизменении, при котором инстанции Я не противостоят деградирован-ным инстинктивным производным, а приспосабливаются к ним тем, что сами деградируют, т.е. снисходят на более низкую ступень развития, чтобы таким образом устранить любую возможность конфликта между ОНО и Я. (Инфантильные, атипичные нарушения, явления запущенности и пр.) Целостная личность ребенка тем самым сведена на более низкий уровень. Любое терапевтическое вмешательство является нежелаемым, потому что оно угрожает созданному равновесию. Если аналитик в этих случаях хочет быть лицом более важным, чем нарушитель спокойствия, он должен работать над тем, чтобы воссоздать внутренние противоречия между Я и ОНО, т.е. он должен покровительствовать или даже вызывать те же самые конфликты, от которых он пытается освободить настоящих невротиков. В технике детского анализа эта очевидно парадоксальная терапевтическая задача была впервые введена двумя авторами. Август Айхорн первым описал (1925), что он чувствовал себя при лечении юных беспризорньис беспомощным, пока их Я делало общее дело с их инстинктивными желаниями и находилось в оппозиции к нему и к социальному окружению. Он старался привязать (нарцисстичес-ки) ребенка к себе, побудить его к идентификации со своей персоной и ее ценностями и, таким образом, внедрить в ядро его личности конфликты. Чем больше беспризорник превращался (или обратно превращался) таким образом в невротика, тем более доступным находил он его для проводимой по нормальным правилам аналитической обработке. Для Айхорна, как и для многих других авторов, существование внутренних конфликтов было равнозначно анализируемое™ индивида.
Глава 6 Пути и возможности терапии
245
Предложенная мною в 1926 году вводная фаза для детского анализа служила той же самой цели. (А не достижению, как часто ошибочно думают, слепого эффекта-переноса.) Наряду с первыми пробными попытками проникнуть в личную жизнь и тайны ребенка аналитик имеет задачу направить взгляд ребенка в себя самого и противодействовать его отречению. Так же, как Айхорн, я придерживалась мнения, что восприятие и возрождение внутренних конфликтов должно предшествовать их толкованию и поиску новых разрушений. В сегодняшней нашей технике, где вводная фаза больше не играет никакой роли, мы ожидаем того же разъяснения противоречий между ОНО и Я от вскрытия и толкования защитных механизмов и стоящего за ними бессознательного содержания. Обобщая, можно сказать, что детский анализ лучше всего выполняет свою роль терапии'там, где психическое нарушение основывается на конфликтах во внутренней жизни ребенка, все равно являются ли такие конфликты преходящими и генетически обусловленными или длительными и невротическими. Не считая поверхностных улучшений, которые мы приписываем положительному эмоциональному отклонению ребенка к аналитику (эффект переноса), частичный или полный результат излечения обычно можно свести в отдельности к осознанию вытесненного материала и к толкованию сопротивления и переноса, т.е. к аналитической работе в самом строгом смысле слова. При генетических нарушениях (2 диагностическая категория) это прежде всего толкование и проработка опасных ситуаций и страхов, которые оказывают терапевтическое влияние, устраняют регрессии и вновь возобновляют дальнейшее развитие там, где оно застревает. При инфантильных неврозах (3 диагностическая категория) исчезают приступы страха, церемонии засыпания, навязчивые действия и пр., если их бессознательное содержание делается осознанным, навязчивые прикосновения или страхи прикосновения отвергаются, если ребенок научается понимать их связь с мастурбацией или со своими агрессивными фантазиями; фобии реагируют на толкование эдипо-ва комплекса, на котором они основаны; фиксации на травматических переживаниях можно разрешить, пока сама травма может быть обратно вызвана в сознательном воспоминании или пока она может быть воссоздана при переносе и истолкована.
246
А Фрейд
Как показано выше, невротическое симптомообразова-ние вредит ребенку в двух отношениях, с одной стороны, посредством ограничения его достижений Я В соответствии с этим терапевтическая задача детского анализа двойственна. Толковательная работа, которая направлена то на защиту, то на защищамое, приносит попеременно облегчение, с одной стороны, запуганному Я, с другой стороны, недостаточно удовлетворенным и лишенным своего отведения инстинктивным побуждениям. Мы ожидаем, наконец, от анализа невротических детей удовлетворение, обогащение и ненарушенное дальнейшее развитие их личности Терапевтические мероприятия при нарушениях у невротических натур
Чем дальше удаляемся мы от обусловленных конфликтами нарушений (1-4 диагностические категории), тем больше отличаются детали лечебного процесса даже там, где методы детского анализа еще применимы и достигают значительных улучшений Терапевтические элементы в психоаналитическом методе Особенностями аналитических методов, на которые прежде всего возлагают свои надежды аналитики, являются толкование сопротивления и переноса, расширение сознания за счет бессознательных частей ОНО, Я и СВЕРХ-Я и вытекаюшее из этого расширение господства Я над другими частями личности. Наряду с этими важнейшими элементами существуют далее, как повсеместно признано, целый ряд других особенностей, которые более или менее преднамеренно или непреднамеренно проявляются попутно. В детском анализе большую роль играет занятие с пред-сознательным. содержанием. Если аналитик воплощает его в слове и проводит полностью в сознание, он уменьшает тем самым страхи, которые вызываются посредством каждого прямого толкования бессознательного Суггестивные (внушающие) элементы нельзя целиком исключить из анализа, особенно из детского В глазах ребенка аналитик в качестве взрослого постоянно является авторитетной фигурой. Так называемые, "воспитательные" эффекты детского анализа нужно относить на этот счет. Пока дети воспринимают аналитика как действительно новый объект (а не как объект переноса), они используют эмоциональ-