были встречены соотечественниками, находившимися тогда в Риме вместе с
Тургеневым (В. А. Черкасский, Н. Я. Ростовцев, В. П. Боткин и другие), -
устраивались сходки, произносились речи, обсуждалась идея создания
специального журнала для освещения важнейших сторон "жизненного вопроса" (Т,
Письма, т. III, стр. 544, 546). Тургенев и сам пишет в это время "Записку об
издании журнала "Хозяйственный указатель"". Весной 1857 г. писатель
отправляется в путешествие по Италии, посещает Германию и Францию; в начале
мая он едет в Лондон к Герцену и только 27 мая (8 июня) 1858 г. возвращается
в Россию.
Напряженная работа над "Дворянским гнездом", самый процесс написания
романа начались после возвращения писателя на родину, в спокойной обстановке
жизни в Спасском. Но и предшествующий период, насыщенный разнообразными
впечатлениями, - частые переезды в новые места, встречи с многими людьми,
беседы с Черкасским, Боткиным, Анненковым, Герценом, с другими
современниками, олицетворявшими мысль и дух века; размышления о событиях,
происходивших в русской общественной жизни, о развертывавшейся подготовке к
освобождению крестьян, о роли дворянства в атом процессе, - был периодом
интенсивного накопления материала и вынашивания основных образов и идей
романа.
П. В. Анненков, встречавшийся с Тургеневым весной 1858 г. в Дрездене,
так характеризует в своих воспоминаниях этот этап, весьма знаменательный в
истории создания романа: "^Дворянское гнездо" зрело в уме Тургенева <...>
Тургенев обладал способностью в частых и продолжительных своих переездах
обдумывать нити будущих рассказов, так же точно, как создавать сцены и
намечать подробности описаний, не прерывая горячих бесед кругом себя и часто
участвуя в них весьма деятельно" (Анненков, стр. 424). Первое сообщение из
Спасского о "Дворянском гнезде" мы находим в письме Тургенева к Н. X.
Кетчеру от 30 июня/12 июля: "...Я охочусь (не совсем удачно) и работаю много
- тоже не знаю - удачно ли?" Более подробно рассказывается о том же в письме
к П. Виардо от 30 июля/Il августа 1858 г.: "Вот что я делал в течение
прошедших девяти дней: я много трудился над романом, который начал и надеюсь
окончить к наступлению зимы". И далее: "Я упомянул Вам о романе, который
начал писать. Как бы я был счастлив, если бы мог изложить Вам его план,
представить характеры, поставленную мною перед собой цель и проч. <...> Я
чувствую себя в настроении для работы, а между тем жар молодости уже покинул
меня; я пишу с каким-то удивительным для себя спокойствием: лишь бы оно не
отразилось на самом произведении!" (Т, Письма, т. III, стр. 226, 230-231,
421).
Затем сообщения о романе, как и вообще деятельная переписка,
прерываются почти на месяц, - очевидно, в это время и шла самая горячая и
безотрывная работа писателя. 25 августа/6 сентября Тургенев пишет А. В.
Дружинину: "Я прибуду в Петербург - если буду жив и здоров - к 20-му
октября. Надеюсь окончить к тому времени довольно большую вещь, над которой
сижу теперь, - и подвергну ее на суд ареопага, который будет состоять из
Вас, Боткина (он тоже хочет вернуться), великого Анненкова и Писемского"
(там же, стр. 234). А 17/29 сентября в письме Н. А. Некрасову Тургенев
отодвигает возможный срок свидания в Петербурге до последних чисел октября:
"Я оттого так долго намерен здесь пробыть, что мне не хочется выехать, не
кончивши большой повести (вдвое больше "Рудина"), - которую я писал в
теченье лета", - добавляет он (там же, стр. 236).
11/23 октября этот срок - конец октября - снова отодвигается писателем.
"Я буду в Петербурге - если бог даст - к 8 ноября и привезу повесть", -
сообщает он Некрасову, с которым ведет переговоры о согласии напечатать
"Дворянское гнездо" в "Современнике" при условии, если Некрасов вернет
Тургеневу "позволение печатать 2-ое издание "Записок охотника"" (Т, Письма,
т. III, стр. 243, 575, примеч. 4).
Точных сведений о дате приезда Тургенева в Петербург в 1858 г. нет, но,
судя по его переписке, это произошло около 10 ноября ст. ст. (см. Т, Письма,
т. III, стр. 249-252). О том, как складывалась дальше работа над романом,
можно судить по отрывочным сведениям, содержащимся в письмах, в
воспоминаниях литературных друзей Тургенева и по состоянию черновой
рукописи. В один из декабрьских предновогодних понедельников 1858 г. (вернее
всего, это было 8 декабря ст. ст. - ср. Т, Письма, т. III, стр. 253 и 581 )
Тургенев сообщил E. E. Ламберт о том, что его новая повесть, как он чаще
всего называет "Дворянское гнездо", уже читалась и обсуждалась друзьями.
"Анненков за меня (так как у меня нет голоса) прочел мою повесть моим
литературным собратьям; они остались вообще довольны - но я хотел бы
услышать суд не литератора, именно Ваш суд". Из той же записки мы узнаем,
что рукопись романа еще не была отправлена в журнал, но автор явно спешил
это сделать ("теперь придется ее отдать в печать, не подвергнув ее Вашему
суду; по крайней мере я надеюсь быть в состоянии привезти Вам корректурные
листы <...> и, в случае надобности, сделаю перемены").
Следовательно, основные доделки и "перемены" были уже к этому времени
осуществлены и прежде всего - правка, которую повлекло за собой дружеское
обсуждение романа в литературном "ареопаге". Во всяком случае 10/22 декабря
1858 г. Тургенев уже сообщал Каткову, что он принялся за другую вещь - за
статью "Гамлет и Дон-Кихот", которая с 1856 г. писалась параллельно с
"Дворянским гнездом" (точнее - Тургенев постоянно обращался то к ней, то к
"Дворянскому гнезду" после окончания работы над "Фаустом", "Поездкой в
Полесье", "Асей"). По-видимому, и на этот раз писатель обратился снова к
статье после завершения работы над "Дворянским гнездом". Зная, когда
состоялось чтение, и памятуя, что 1 января 1859 г. было получено уже
цензурное разрешение на тот номер журнала, где печатался роман (это значит,
что произведение должно было поступить в редакцию около середины декабря {В
письме Н. А. Добролюбова к С. Т. Славутинскому от 14 (26) декабря 1858 г.
сообщается о том, что роман Тургенева получил одобрение "всех читавших" и
что сам Добролюбов "читал пока лишь несколько глав, которые действительно
производят сильное впечатление" ("Огни", кн. 1. Пг., 1916, стр. 39). Из
этого сообщения видно, что к 14 (26) декабря рукопись романа была уже
перебелена, читалась и, по всей вероятности, была уже сдана в редакцию
"Современника", где Добролюбов и начал с ней знакомиться.}), мы можем
установить время работы Тургенева над основным текстом романа на ее втором,
наиболее значительном этапе.
Точных сведений о дате этого чтения не сохранилось, но по совокупности
довольно расплывчатых хронологических свидетельств И. А. Гончарова ("однажды
осенью", после возвращения Тургенева в Петербург, но не сразу, как все
ожидали, а некоторое время спустя - из-за болезни писателя) {Гончаров.
Необыкновенная история, стр. 19.}, П. В. Анненкова ("В один зимний вечер" -
1858 г.) {Анненков, стр. 425.}, а также по названному выше письму Тургенева
к E. E. Ламберт можно заключить, что коллективное чтение и обсуждение
литераторами "Дворянского гнезда" состоялись в конце ноября - начале декабря
1858 г.
В литературу, посвященную "Дворянскому гнезду", вкрались и долгое время
служили источником для различных умозаключений ошибочные сведения о дате
чтения, состоявшегося якобы 28 и 29 декабря ст. ст. 1858 г. {В письме к А.
В. Дружинину от 25 августа/6 сентября 1858 г. Тургенев называет желательных
участников обсуждения нового романа, а в письме к П. В. Анненкову от 19
февраля/3 марта 1878 г. вспоминает о тех, кто действительно присутствовал на
чтении.} Ошибка эта произошла из-за неправильно понятой записи в "Дневнике"
Никитенко, где под датой 28 декабря (суббота) сообщается: "Был у И. С.
Тургенева. Он написал новый роман совершенно в художественном направлении.
Вот это хорошо! Пора перестать делать из литературы только деловые записки о
казусных происшествиях и считать ее исключительно исправительным бичом".
Никаких указаний на то, что Никитенко был у Тургенева во время коллективного
чтения и обсуждения "Дворянского гнезда", здесь нет, как нет и вообще в
мемуарной литературе указаний на то, что Никитенко находился среди
присутствовавших на чтении.
Если судить по словам самого Тургенева {H. M. Гутьяр. Хронологическая
канва для биографии Тургенева. - Сборник Отделения русского языка и
словесности ИАН, т. LXXXVII, Э 2, СПб., 1910, стр. 37; Клемап, Летопись,
стр. 102; Т, СС, т. II, стр. 321; А. В. Никитенко. Дневник, т. II.
Гослитиздат, 1955, комментарии, стр. 570; комментарии к изданию: Анненков,
стр. 629.}, а также по воспоминаниям П. В. Анненкова и И. А. Гончарова, на
коллективном чтении, кроме этих трех лиц, присутствовали H. A. Некрасов, В.
П. Боткин, И. И. Панаев, С. С. Дудышкин, Н. Н. Тютчев, И. И. Маслов, М. А.
Языков, А. Ф. Писемский и А. В. Дружинин {Из сохранившихся свидетельств
участников чтения обычно не учитывается письмо А. Ф. Писемского к А. Н.
Майкову от 24 ноября ст. ст. 1858 г., где автор, сообщая о многих
литературных новостях Петербурга, говорит только о приезде и серьезной
болезни Тургенева, ни словом не упоминая о его романе (А. Ф. Писемский.
Письма. Изд. АН СССР, М. - Л., 1936, стр. 127. Литературный архив). Из этого
следует, что чтение состоялось не ранее 24 ноября. Близкой датой (26 ноября)
кончается последняя запись 1858 г. в неопубликованном "Дневнике" А. В.
Дружинина. Здесь тоже упоминаются многие литературные события, встречи и
обеды, но ничего не говорится о "Дворянском гнезде" (ЦГАЛИ, ф. 167, он. 3, Э
108).}.
Литературный "ареопаг", как его называл Тургенев, отнесся к новому