247
сущность расхождений в вопросе о форме исторического раз-
вития, о соотношении эволюционных и революционных момен-
тов функционирования общества, нам следует внимательнее рас-
смотреть вопрос о типах и видах революций и эволюционных
изменений, происходивших и происходящих в обществе.
2. ОСНОВНЫЕ ТИПЫ И ВИДЫ
РЕВОЛЮЦИОННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ
В процессе своего развития и распространения в глобальном
масштабе философия марксизма претерпела немало изменений.
Это вполне естественно, так как революционеры каждой страны
видоизменяли и приспосабливали ее к своим условиям в полной
уверенности, что их видение марксизма, их способ его примене-
ния на практике в качестве ее обоснования и оправдания своей
деятельности являются единственно научными. Эпитет «единст-
венно научный» десятилетиями не сходил со страниц марксист-
ских изданий, нередко по-разному трактовавших одни и те же
проблемы, по-разному решавшиеся в различных странах. Даже
тогда, когда и сами формулировки, и предлагаемые решения
соответствующих проблем чрезвычайно сильно расходились, они
все равно оставались «единственно возможными» и «единственно
научными» для сторонников соответствующих решений в разных
странах. С этим были связаны и многочисленные версии истори-
ческого процесса, призванные объяснить и обосновать тот или
иной конкретный ход событий. Поэтому анализ марксистской
литературы в различных странах показывает наличие нескольких
отличающихся друг от друга версий соотношения эволюции и
революции в историческом процессе, и при этом каждая такая
версия претендовала на безусловную ортодоксальность и единст-
венно правильную интерпретацию философского наследия клас-
сиков марксизма-ленинизма.
В период культа личности Сталина, а затем волюнтаризма
и застоя в нашей литературе утвердилась довольно простая,
по-сталински четкая, прямолинейная концепция социальных и по-
литических революций. С хладнокровием топора, рубящего голо-
вы, она отвергала все другие подходы к пониманию историче-
ского процесса. Коротко говоря, сущность всей совокупности
этих взглядов сводится к следующему: основной формой рево-
люционных изменений в обществе является социальная револю-
ция. Она представляет собой качественный скачок при переходе
от одной общественно-экономической формации к другой. Все
революции строились на основе более или менее однотипных
моделей: социальная революция реализовалась в трех основных
формах — политическая революция, цель которой — захват госу-
дарственной власти, слом старой государственной машины и
создание новой; экономическая революция, цель которой — соз-
здание новых производственных отношений, т. е. нового базиса,
и приведение этих отношений в соответствие с более высоким
248
уровнем производительных сил; культурная революция, назначе-
ние которой — изменение общественного сознания и всех куль-
турных элементов юридико-политической надстройки общества,
призванных привести ее в соответствие с новым базисом. При
этом вновь возникающая формация была одновременно и новой
ступенью социального прогресса. Она автоматически считалась
более прогрессивной, чем предыдущая, на том основании, что
в ее рамках, в недрах лежащего в ее фундаменте способа произ-
водства создаются более развитые производительные силы. Так,
рабовладельческое общество бесспорно считалось более про-
грессивным, чем предшествовавшие ему системы общественной
организации. Недаром несколько десятилетий назад среди сту-
дентов-историков бытовал шуточный рассказ о неандертальце,
который в глубине мрачной пещеры, при тусклом свете догораю-
щего костра выбивает каменным зубилом настенную надпись:
«Да здравствует рабовладельческое общество — светлое буду-
щее первобытного человека!» Эта шутка не заслуживала бы
внимания, если бы не напоминала о том, что даже в период гос-
подства догматического, сталинистского взгляда на историю
имелось немало людей, хорошо осознавших его ограниченность
и политико-идеологическую тенденциозность. Перед филосо-
фией истории ставилась совсем несвойственная ей задача —
задача подтверждения и оправдания репрессивных, антидемо-
кратических и антигуманных действий созданного в период 20—
50-х гг. партийно-государственного бюрократического аппарата
как неизбежного, исторически необходимого следствия «послед-
ней в истории социальной революции», а именно революции
социалистической, означающей переход к коммунистической
формации. Начавшаяся с середины 80-х гг. в СССР и ряде других
стран, строящих социализм, перестройка показала, что перво-
очередной задачей является создание подлинного, демократи-
ческого и гуманистического социализма, способного обеспечить
всем своим гражданам высокий уровень личной и социальной
свободы и материального благосостояния. Задачу же перехода
к строительству коммунизма будут решать поколения, перед ко-
торыми эта задача реально встанет.
В этих условиях необходимо по-новому, серьезно и критически
отнестись к проблеме соотношения эволюции и революции.
Можно, по-видимому, утверждать, что существует чрезвычайно
сложная типология и классификация революционных процессов.
В самом широком историческом плане допустимо говорить о
нескольких типах и формах революций. Первый из них — это
социотехнические революции. Такие революции охватывают все
формы общественной жизни, затрагивая глубинные основания де-
ятельности человека, и завершаются переходом к новым типам ци-
вилизации и к связанным с ними социокультурными традициями.
В основе таких революций лежат фундаментальные изменения
в технологии производства и общественной деятельности. В XV
главе мы даем более подробное изложение вопроса о соотноше-
249
нии науки и технологии в условиях современной научно-техно-
логической революции, раскрываем связь между понятиями «ци-
вилизация» и «культура». Здесь же укажем, что в отличие от
техники, охватывающей прежде всего орудия, средства произ-
водства и продукты практической материально-производственной
деятельности, технология фиксирует структуру и состав операций
всех видов деятельности — от производственной до интеллек-
туальной и политической, в конечном счете через систему многих
опосредствований, зависящих от технологических процессов, воз-
никающих в сфере материальной деятельности — производства,
транспорта, добычи ископаемых, их переработки, материального
потребления и т. п. В этом смысле мы можем говорить о том,
что возникновение новых цивилизаций связано с развитием, рас-
пространением и утверждением принципиально новых техноло-
гий, меняющих образ жизни и способ социальной деятельности
людей, а также их культуру, включая общественное сознание.
Американский социолог и философ А. Тофлер в нашумевшей
книге «Третья волна» (1980) и в своих последующих работах
выдвинул три типа социотехнических революций. Первый тип —
аграрная революция (V—IV тысячелетие до н. э.), знаменующая
переход от первобытного общества к древнейшим земледель-
ческим цивилизациям. Второй — индустриальная революция, по-
рожденная машинным производством (XVII—XVIII), приводит к
созданию индустриальной цивилизации. И наконец, третий —
информационная революция, в полном объеме начавшаяся в
конце 60-х гг. нашего столетия и разворачивающаяся на наших
глазах. Ее результатом должна стать новая информационная
цивилизация и соответствующее информационное общество, о
котором подробно говорится в XV главе. В общем и целом эта
типология социотехнических революций заставляет о многом за-
думаться. Ее основные категории — «технология», «цивилиза-
ция», «культура» и «общество» позволяют по-новому взглянуть
на исторический процесс. Сам Тофлер по своему «идейному
происхождению» тяготеет к марксизму, точнее, к той его разно-
видности, которая в конце 50-х и в 60-е гг. получила распростра-
нение в американских академических кругах. На его концепции
заметно влияние взглядов другого современного американского
социолога — Д. Бэлла (род. 1919), одного из создателей теории
постиндустриального общества. Разумеется, типология Тофлера,
отождествляющая постиндустриальное общество с информаци-
онным и видящая в нем альтернативу одновременно и капита-
лизму, и социализму, не может быть принята безоговорочно.
Есть основания считать, что информационное общество также
не способно устранить коренные различия между этими двумя
социально-экономическими системами, как не смогло устранить
их индустриальное общество, в рамках которого не только воз-
никли, но и продолжают (хотя и по-разному) развиваться обе
эти системы. Однако это еще не может служить основанием
для пренебрежительного отбрасывания предложенной Тофлером
250
концепции. Она несомненно нуждается в существенной коррек-
ции. Так, первая социотехническая революция, как показывает
огромный, доступный нам фактический материал, была не просто
аграрной, но аграрно-ремесленной. Она состояла не только в
переходе к оседлому образу жизни и ведению культурного
сельского хозяйства, связанного с земледелием, домашним ско-
товодством и т. д., но и в создании городской цивилизации,
порожденной возникновением ремесленного труда, отделением
его от труда земледельческого и развитием вследствие этого
торговли и товарно-денежных отношений. Какие именно соци-
ально-экономические структуры возникали в рамках и на основе
аграрно-ремесленной революции — вопрос совершенно особый.
Ясно лишь одно: эта типология позволяет устранить некоторые
трудности, вызванные линейной пятичленной схемой смены об-
щественно-экономических формаций. Известно, например, что во
многих странах, в том числе в России, а также в странах Централь-
ной и Северной Европы, не было рабовладельческого строя и
рабский труд не был господствующим. Предлагаемая типология
показывает, что незачем искусственно создавать неисторическую
последовательность, согласно которой феодализм обязательно
возникает после рабовладения. У многих народов это было дейст-
вительно так, например в Римской империи в период ее распада
и разложения. Но в других регионах мира феодальная система
хозяйства (или сходные с ней системы, поскольку «чистый фео-
дализм» — продукт европейской истории) могла складываться на
основе разложения общинно-родового строя непосредственно
в ходе длительной и крайне сложной аграрно-ремесленной
революции.