271
сылками восприятия, складываются исторически. У народов,
стоящих на разных ступенях культурного и социального разви-
тия, эти представления различны. Нормы мышления, приемы и
правила абстрагирования, как и неосознанные правила, регули-
рующие процесс чувственного восприятия, вырабатываются
исторически и передаются от поколения к поколению в процессе
обучения. Лесной охотник и житель города (вспомните хотя бы
рассказы Пришвина или роман Ф. Купера «Следопыт») обладают
различными навыками наблюдения и получают разную информа-
цию, рассматривая одни и те же явления природы. Эти истори-
чески сложившиеся правила и принципы, а также профессио-
нальные навыки в каждом отдельном случае предшествуют
любому определенному наблюдению или эксперименту. В этом,
и только в этом смысле их можно рассматривать как предшест-
вующие опыту. Если бы Кант имел в виду эту сторону дела, то у не-
го не было бы никаких разногласий с материализмом. Однако по
отношению к социально-историческому опыту людей указанные
навыки, принципы и правила оказываются основанными на исто-
рической практике, на предшествующих экспериментах и наблю-
дениях. Кант ошибался, считая время и пространство, а также
основные категории познания априорными, врожденными че-
ловеку.
Мы видим теперь, что разделение на эмпирические, чувствен-
ные и рациональные этапы очень условно. Понятия «чувственный»
и «рациональный» — сами очень сильные абстракции. При их
выработке были отброшены многие важные свойства, и, в частно-
сти, метафизики не заметили их внутреннюю диалектическую
связь, их взаимопроникновение и переходы друг в друга. На.
этапе выработки ощущений всегда присутствует рациональный
момент; в процессе рационального мышления можно обнару-
жить чувственное, эмоциональное, эмпирическое содержание.
Против эмпиризма Локка, Юма и их последователей есть и
еще одно возражение. В современной науке (особенно в матема-
тике, теоретической физике, биологии и т. п.) есть понятия, ко-
торые нельзя непосредственно вывести из ощущений или свести
к ним. К ним относятся, например, «функция», «закон тяготения»,
«спин», «вид» и т. п. Есть абстракции, «надстроенные» над
другими абстракциями, которые, в свою очередь, «надстроены»
над абстракциями еще более низкого уровня, и т. д.
Теперь мы можем со всей определенностью ответить на ряд
вопросов, поставленных в начале главы. Прежде всего следует
указать, что наши знания на всех уровнях — от ощущений до
самых сложных абстракций — представляют собой отражение
объективной реальности.
Понятие «отражение» тесно связано с понятием «информа-
ция». Информация представляет собой процесс передачи изме-
нений от объекта воздействия к субъекту посредством сигналов
и их фиксации. Важно подчеркнуть, что субъект, воспринимаю-
щий сигнал, по мере усложнения своей внутренней структуры
272
и функций подвергает получаемую информацию особой, подчас
довольно сложной переработке в соответствии с внутренними
законами своего функционирования и структурной организации.
Так, поток фотонов, падающих на светолюбивое растение в виде
солнечных лучей, нагревает освещенную часть стебля, вызывая
перемещение ряда гормонов в затененную его часть. В резуль-
тате активизируются определенные биологические структуры:
мембраны клеток меняют свою геометрию и стебель изгибается
таким образом, что на листья падает большее количество света,
чем раньше. В таких случаях говорят, что цветок тянется к свету,
хотя в действительности перед нами сложный процесс отражения,
в котором фотоны выполняют разные функции. Их физическая
функция заключается в «передаче» растению энергии, необхо-
димой для его жизнедеятельности; их информационная функция
состоит в «передаче» изменений положения источника света
(солнца), что отражается в соответствующих движениях расте-
ния. Здесь следует четко разграничивать биофизические и био-
химические процессы, с одной стороны, от информационных —
с другой, хотя в обоих случаях эти процессы связаны с одними
и теми же материальными носителями.
Чем сложнее структурная и функциональная организация
субъекта, принимающего и перерабатывающего информацию,
тем в большей степени он используется как средство реализации
все более сложных форм отражения, обеспечивающих сохране-
ние, развитие, приспособление, а в случае живой природы —
и размножение организмов в среде обитания. Чем больше инфор-
мации в состоянии накопить и использовать живой организм или
техническая система, тем эффективнее могут они приспособиться
к окружающей среде и активно выполнять свои функции. Это
означает, что информация как бы увеличивает способность вос-
принимающей ее системы к более правильному, точному и
определенному отражению окружающей среды и, следователь-
но, уменьшает неопределенность, неточность, ошибочность от-
ражения.
Важно понять, что не всякий вид информации достигает
уровня знания и не всякий субъект воздействия, получающий
информацию, вырабатывает или принимает решение, а затем
целесообразно и сознательно действует на их основе. Предметы
неживой природы, технические устройства и даже живые орга-
низмы, например растения, не принимают решения, не дейст-
вуют по целям. Они изменяют свое положение, характер функ-
ционирования и развития под воздействием получаемой инфор-
мации, но эти изменения не являются сознательными. Информа-
ция превращается в знание лишь при очень сложных формах
психической деятельности, которая складывается и формируется
у человека в процессе социальной и трудовой деятельности.
Знание служит особым видом информации, хотя не всякая ин-
формация поднимается до уровня знания. Когда и при каких
условиях информация превращается в знание?
273
Получаемая на основе чувственного восприятия мира или на
основе передачи уже сформированных знаний информация
выражается с помощью языка в форме особых знаковых струк-
тур, которые могут выступать в качестве понятий или высказы-
ваний. На этой основе появляется возможность выработки новых
знаний. Для того чтобы эти знаковые структуры превратились
в знания, они должны быть построены с помощью определенных
синтаксических, семантических и прагматических правил.
Синтаксические правила, определяющие правильные языко-
вые выражения и указывающие, как их нужно строить, обычно
«впитываются», так сказать, с молоком матери в процессе язы-
кового воспитания, хотя до поры до времени не осознаются с
необходимой четкостью и определенностью. Отказ или неумение
пользоваться такими правилами не позволяет придать языковым
выражениям смысл и значение, а следовательно, превратить их
в форму знания. Так, предложение: «Герань цветет на окне» —
имеет определенный смысл и значение и вместе с тем построено
по правилам русского языка и логического синтаксиса. Если бы
оно было написано на английском, немецком или каком-либо
другом языке, то входящие в него понятия выражались бы с
помощью других слов и при этом использовалась бы грамматика
другого языка. Логический же синтаксис не зависит от естествен-
ных языков и выражает логические связи и отношения между
понятиями, позволяющие отображать объективные свойства и
связи явлений, о которых идет речь. Если логический синтаксис
нарушен, то даже предложения, состоящие из понятий с доста-
точно четкими значениями, оказываются бессмысленными и не
выражают знаний. Языковое выражение: «Цветет окне на ге-
рань» — не соответствует логическому синтаксису, не имеет
смысла и не выражает знаний.
Одной синтаксической правильности мало. Предложение:
«Корень квадратный из Наполеона приводит к оранжевой мело-
дии, используемой в химических реакциях» — соответствует и
правилам русской грамматики, и правилам логического синтак-
сиса, но не выражает никакого знания, так как значения и смысл
входящих в него понятий не связаны между собой. Чтобы вы-
сказывания или понятия были осмысленны, они должны подчи-
няться правилам семантики. Семантика — это сложная логико-
философская наука, изучающая вопросы о том, как конструиру-
ются смысл и значения языковых выражений, содержащие знания
о реальном мире. Только выражения, обладающие более или
менее определенным смыслом и значением, могут выступать
как знания. Но и этого мало.
Знания нужны человеку, чтобы действовать. А для этого не-
обходимы особые правила, позволяющие определенным об-
разом связывать знания и действия, соединять их в особое диа-
лектическое единство, другими словами, из любого знания как бы
вычитывать, извлекать нормы и правила действия и, наоборот,
обобщать деятельность, превращать действия в особую инфор-
274
мацию. Этот круг задач решается с помощью прагматики, т. е.
дисциплины, вырабатывающей правила и изучающей способы
взаимодействия знаний и деятельности.
Таким образом, знания оказываются чрезвычайно сложной
системой. За каждым отдельным высказыванием или понятием,
выражающим знание или передающим его, скрывается сложная
система синтаксических, семантических и прагматических правил
и длинная цепочка других знаний, используемых для того, чтобы
установить смысл и значение отдельных выражений, входящих
в данное высказывание или в данное понятие. Знания оказыва-
ются как бы включенными в обширный, по существу, неограни-
ченный социально-культурный контекст. Следовательно, инфор-
мация лишь тогда превращается в знание, когда она претерпе-
вает целый ряд серьезных преобразований. Эти преобразования
включают в себя выражение информации в языковой знаковой
форме, представление ее в соответствии с правилами логического
синтаксиса и истолкование на основе соответствующей семантики
и прагматики.