Чтобы лучше понять существенные тенденции гештальтпеи-хологии, обсудим некоторые из задач, которые она должна будет решить в 'будущем. Например, есть основания считать, что координации простых моторных реакций в поле зрения зависят непосредственно от наших принципов. Если с помощью стереоскопа одна вертикальная линия предъявляется одному глазу, а другая — другому глазу, так что при данном угле конвергенции обоих глаз линии кажутся почти параллельными и на малом расстоянии друг от друга, они почти сразу объединяются в одну. Известно, что в этом случае наши глаза непроизвольно конвергируют под таким углом, чтобы эти две линии попадали на корреспондирующие участки двух сетчаток, причем физиологические процессы становятся более тесно связанными, чем при другом угле конвергенции. Но мы уже видели, что параллельные линии, расположенные рядом в монокулярном поле зрения либо предъявленные обоим глазам, образуют группу. Похоже, что при стереоскопическом предъявлении силы, которые удер-
* Понятие пространства требует специального рассмотрения, поскольку в мозгу оно не может быть измерено в см, см2, см3 [2. С. 232].
171
живают две линии, увеличиваются и доводят дело до реального объединения линий. Анализ этой ситуации с точки зрения физики, кажется, показывает, что подобная вещь действительно может произойти. Мы видели, что в состоянии равновесного распределения процессов поле тем не менее содержит участки напряжения, которые в данный момент сбалансированы, но содержат определенное количество энергии! Таким образом, в зрительном поле, по-видимому, существуют напряжения, стремящиеся соединить две параллельные линии вместе. В физике, если такого рода поле функционально связано с подвижными частями, в движениях которых реализуется энергия частей поля, это движение немедленно будет вызвано энергией этих напряжений. Они как бы «окдут» первой возможности, чтобы сдвинуть подвижные части в направлении к лучшему равновесию. Лучшее равновесие в физике всегда лежит в направлении тех давлений, которые стремятся провести изменение, но в физиологическом случае они не могут сделать это непосредственно, поскольку расстояние слишком велико. И когда возможно, они делают это при помощи иннервации мышц глаза как подвижных частей в направлении освобождения своей энергии. Нет ничего сверхъестественного в такой упорядоченности физических процессов, никакой 'процесс прямо или косвенно не может произвести изменения, которые не 'были бы направлены на достижение более стабильного равновесия целой системы. Мы должны только принять эту точку зрения по отношению к зрительной коре мозга н ее нервным связям с глазодвигательными мышцами, чтобы найти объяснение явлениям фиксации, основанное на принципах гештальттеории и физики [3]. Эта гипотеза, конечно, требует тщательной разработки для конкретного состояния нервной системы и глазодвигательных мышц.
Две линии, предъявленные отдельно двум сетчаткам, без всякой мышечной реакции сливаются ,в общем поле, если только расстояние между ними, в этом поле достаточно мало. Это, возможно, эффект тех же сил, которые, согласно нашей гипотезе, вызывают как движения по слиянию этих линий так и их группировку. В другой статье я пытался показать, как принципы, лежащие в основе этих предположений, могут объяснить явление стробоскопического или «мнимого» движения двух похожих фигур, которые предъявляются на близких расстояниях.
Рассмотрим другое направление работ в области гештальт-психологии, связанных с памятью. Было показано, что существование геометрической конфигурации стимулов на сетчатке вовсе не вызывает восприятия определенной формы, так как изменение окружающего фона даже только в одном отношении может привести к восприятию совершенно других единиц и форм. Следовательно, опознание, которое в 'большинстве случаев есть узнавание не цвета или яркости, по форм единиц, может иногда происходить, а иногда нет в зависимости от прин-172
ципов, которые мы обсуждали, т. е. от реальности единиц и форм. Рубин показал эго во впечатляющих экспериментах.
То же касается «значения» н «воспроизведения» Определенный стимул или группы стимулов ничего не вызовут до тех пор, пока правильные единицы или формы, вызывавшие в прошлом значение пли воспроизводящую силу, не станут психологической или физиологической реальностью. Наш вывод состоит в том, что следы прошлого опыта, лежащие в основе узнавания и воспроизведения, организованы способом, очень похожим на способ организации этого прошлого опыта. Иначе трудно попять, почему, чтобы вызвать воспроизведение или опознание, реальные процессы должны быть соответствующим образом организованы.
Мы, однако, не можем на этом остановиться. В последней книге [6] я привел некоторые основания для исресмотра понятий ассоциации и воспроизведения с позиций гештальтпеихоло-гип. В самом деле, даже Торидайк, чья концепция ассоциаций наиболее консервативна, кажется, пересматривает понятие таким образом, что определенная степень того, что можно назвать «соответствием друг другу», является абсолютной предпосылкой1 для того, чтобы между двумя частями нашего опыта образовалась ассоциация.
Применение наших принципов к явлению воспроизведения известно гораздо меньше. Несколько слов прольют свет на эту проблему. Дело в том, что, какова 'бы ни была природа существующей ассоциации АВ, соответствующее воспроизведение произойдет только тогда, когда процесс А', достаточно похожий на А, дойдет до следа процесса А. Но почему А' вступает в функциональный контакт со следом А, а не со следами сотен других процессов? Если бы А' обязательно проводилось теми самыми нервами, которые раньше проводили А, все объяснялось бы достаточно просто. Мы, однако, знаем, что это не обязательное условие и А' может вызвать воспроизведение В как ассоциацию к А, даже если сигнал входит в нервную систему по другому пути. Таким образом, машинная теория воспроизведения отвергается; воспроизведение должно иметь более динамическую основу, вследствие чего А' вступает в функциональную связь со следом, достаточно похожим па А', скорее, чем с другими следами. Но как происходит этот отбор соответствующих следов? Полного объяснения я не могу представить, но иногда в науке бывает полезно объединить одну проблему с другой. Здесь, очевидно, это возможно. Предположим, что в зрительном поле есть одна фигура в одном месте и другая, очень похожая, фигура в другом месте. Если пространство между этими фигурами и вокруг них однородно или заполнено резко отличающимися фигурами, пара похожих фигур будет восприниматься как одна группа. Это не больше, чем одно из простейших наблюдений над организацией поля. Более того, мы не убеждены, что полное знание нервной системы должно
173
объяснить нам, почему сходство, в противоположность окружающему пространству отличного свойства, заставляет два процесса объединяться ов один Gesamtgestalt, даже если между ними значительное расстояние. Если это не слишком сложная проблема, то не должно быть парадоксом и то, что происходит отбор нужного следа, который служит началом воспроизведения. По существу, это одна, а не две проблемы. Единственное удовлетворительное предположение — это предположение о том,, что процессы оставляют в нервной системе следы, структурные свойства которых подобны свойствам процессов, которые они представляют. С течением времени эти минутные пласты опыта накладываются друг на друга. Но некоторые из них, далее большинство, сохраняются, несмотря на все последующие влияния. Наша гипотеза заключается в том, что отношения между хорошо сбалансированным следом А и реальным процессом А', похожим на него, сравнимы с отношениями между двумя похожими процессами в актуальном поле зрения. Та же причина,, которая устанавливает функциональную связь между этими процессами, исключая другие, отличные от них процессы, будет устанавливать функциональное взаимодействие между действительным процессом и похожим на него следом. Это будет основой узнавания и, при благоприятных условиях, началом воспроизведения. Следовательно, если избирательность узнавания и воспроизведения представляет ту же 'Проблему, что избирательность в образовании групп, то некоторые моменты сразу проясняются. Правила группировки в восприятии тогда необходимо будут и правилами узнавания и воспроизведения. Например, как свойства поля между двумя похожими фигурами и вокруг них существенны для образования группы, так и свойства следов, которые находятся после следа А определенной структуры, и свойства сигналов, 'предъявляемых перед актуальным процессом А', похожим на этот след, будут определять функциональное взаимоотношение между А и А' и, таким образом, узнавание и воспроизведение. Мы уже начали экспериментально исследовать эту гипотезу.