Джепп засмеялся с добродушной снисходительностью.
- Ну и нахальный же вы типчик! - сказал он.
На следующее утро в половине одиннадцатого в квартире Эркюля Пуаро
зазвонил телефон.
- Алло? Алло?
- Oui, c'est moi <Да, это я (фр.).>.
- Говорит Джепп. Помните, мы вчера шли к вам через двор Бардсли-Гарденс?
- Конечно.
- И как мы обсуждали, до чего легко застрелить кого-нибудь, пока рвутся и
трещат все эти шутихи и римские свечи <Римские свечи - разновидность
фейерверочных ракет.>?
- Да-да.
- Ну так в этом проходном дворе, в доме четырнадцать, произошло
самоубийство. Молодая вдова, миссис Аллен. Я сейчас еду туда. Хотите со
мной?
- Прошу прощения, но разве тех, кто занимает такой важный пост, как вы,
мой дорогой друг, посылают расследовать самоубийства?
- Угадали! Нет, не посылают. Дело в том, что нашему медику что-то там не
нравится. Так вы хотите? Кажется мне, что это как раз для вас.
- Разумеется, хочу. Номер четырнадцатый, вы сказали?
***
Пуаро подошел к дому ј 14 во дворе Бардсли-Гарденс как раз в ту минуту,
когда перед дверью остановилась машина с Джеппом и тремя его подчиненными.
Дом ј 14 сразу бросался в глаза. У входа полукругом стояли жители двора:
шоферы и их супруги, рассыльные, хорошо одетые прохожие, прочие зеваки и
бесчисленные дети, - все они жадно смотрели на дверь.
Перед ней стоял полицейский в форме, отражая натиск любопытных.
Бойкие молодые люди трудолюбиво щелкали фотоаппаратами, а при появлении
Джеппа ринулись к нему.
- Пока для вас ничего нет, - твердил Джепп, отмахиваясь от них. Он кивнул
Пуаро. - А, вот и вы! Пошли в дом.
Они быстро поднялись по ступенькам, дверь за ними закрылась, и все пятеро
оказались в тесной прихожей перед крутой лестницей.
Какой-то человек вышел на верхнюю площадку, узнал Джеппа и позвал:
- Сюда, сэр.
Джепп с Пуаро поднялись по лестнице и вошли в маленькую спальню.
- Я подумал, сэр, может, мне для начала коротенько изложить факты?
- Очень хорошо, Джеймсон, - сказал Джепп. - Я слушаю.
Участковый инспектор Джеймсон начал свой рассказ.
- Покойная, сэр, миссис Аллен. Жила тут с подругой - мисс Плендерли. Мисс
Плендерли гостила у друзей за городом и вернулась только сегодня утром.
Открыла дверь своим ключом и очень удивилась, что в квартире словно бы
никого нет. К ним в девять обычно приходит женщина убираться. Она поднялась
наверх. Дверь комнаты ее подруги оказалась запертой. Подергала ручку. Потом
стучала, окликала, но все без толку. В конце концов она встревожилась и
позвонила в участок. Это было в десять сорок пять. Мы приехали и взломали
дверь. Миссис Аллен лежала на полу со сквозной пулевой раной в голове. В
руке у нее был автоматический пистолет "уэбли" двадцать пятого калибра. Так
что все вроде бы указывало на самоубийство.
- Где сейчас мисс Плендерли?
- Внизу в гостиной, сэр. Очень хладнокровная деловая барышня, как мне
кажется. И голова на плечах есть.
- Я сейчас спущусь к ней. Только переговорю с Бреттом.
В сопровождении Пуаро он перешел через площадку в комнату напротив. К ним
повернулся высокий пожилой человек и приветственно кивнул:
- Здравствуйте, Джепп, рад, что вы приехали. Тут что-то не так.
Джепп подошел к нему, а Эркюль Пуаро окинул комнату быстрым взглядом.
Она была с эркером <Эркер - часть внутреннего объема здания, вынесенная
за пределы наружной стены.> и заметно больше комнаты напротив, причем если
та была спальней, и только спальней, эта явно служила и гостиной.
Серебристые стены, изумрудно-зеленый потолок; на окне модернистские
занавески - серебряный узор по зеленому полю; широкий диван под
изумрудно-зеленым шелковым покрывалом, со множеством золотых и серебряных
подушек; старинное бюро орехового дерева, ореховый же шкафчик и несколько
модернистских стульев из сверкающей хромированной стали. На шиком стеклянном
столике стояла пепельница, полная окурков.
Эркюль Пуаро изящно понюхал воздух. Затем подошел к Джеппу, который стоял
над трупом.
На полу, видимо соскользнув с хромированного стула, лежала молодая
женщина лет двадцати семи. Блондинка с тонкими чертами лица, практически без
следов какой-либо косметики. Милое, чуть грустное, пожалуй, глуповатое лицо.
У левого виска запекся комок крови. Пальцы правой руки охватывали рукоятку
маленького, пистолета. На ней было простое темно-зеленое вечернее платье с
высоким воротничком.
- Так в чем же дело, Бретт?
- Поза нормальная, - ответил врач. - Если она застрелилась, то вполне
могла упасть со стула именно так. Дверь была заперта, на окне все шпингалеты
задвинуты.
- Все так. А не так что?
- Поглядите на пистолет. Я к нему не прикасался, жду дактилоскописта. Но
вы и так увидите, о чем я.
Джепп и Пуаро, встав на колени, внимательно вгляделись.
- Понимаю, - сказал Джепп, поднимаясь. - Он лежит в согнутых пальцах.
Кажется, будто они его сжимают, а они его даже не держат. Что-нибудь еще?
- Более чем достаточно. Оружие у нее в правой руке. Но поглядите на рану!
Пистолет был почти прижат к голове над левым ухом - над левым, заметьте!
- Хм-м, - протянул Джепп. - Держа его в правой руке, она под таким углом
выстрелить не могла. Физически невозможно, на мой взгляд. Руку так изогнуть
еще удалось бы, но не выстрелить.
- Значит, так: ее застрелили, а потом попытались создать видимость
самоубийства. Но как же запертая дверь и окно?
На этот вопрос ответил инспектор Джеймсон:
- Окна закрыты на шпингалеты, сэр, но, хотя дверь заперта, ключа мы не
нашли! Джепп кивнул.
- Да, глупый просчет. Стрелявший, уходя, запер дверь в надежде, что ключа
никто не хватится.
- C'est bete, ca! <Очень глупо (фр.).> - пробормотал Пуаро.
- Да ну, Пуаро, старина, не требуйте от всех такого блистательного
интеллекта, как ваш! На практике именно про такие мелочи и забывают! Дверь
заперта. Ее взламывают. Видят мертвую женщину, пистолет у нее в руке -
бесспорное самоубийство. Она для этого и заперлась. А про ключ и не
вспомнят! Еще хорошо, что мисс Плендерли догадалась вызвать полицию. Она
могла бы попросить одного-двух шоферов помочь ей с дверью, и уж тогда бы о
ключе и вовсе не подумали!
- Да, верно, - отозвался Пуаро. - И ведь поступили бы именно так. Полиция
- это же последнее средство, не правда ли?
Он все еще смотрел на труп.
- Вас что-то заинтересовало? - спросил Джепп небрежно, но глаза у него
загорелись. Пуарo покачал головой.
- Я глядел на ее часики.
Он нагнулся и чуть коснулся кончиком пальца изящных инкрустированных
драгоценными камнями часов на черной муаровой ленте, обвивавшей запястье
покойницы.
- Шикарная штучка, - заметил Джепп. - Стоит больших денег! - Он
вопросительно наклонил голову набок, не спуская глаз с Пуаро.
- Может, тут и зарыта собака?
- Возможно... Да, возможно.
Пуаро взглянул на бюро. Чудесно вписывается в цветовую гамму комнаты,
откидная крышка...
В центре стояла массивная серебряная чернильница - несколько для него
тяжеловатая. Перед ней красивый зеленый бювар <Бювар - настольная папка для
писчей или промокательной бумаги, конвертов.>. Слева на подносике из
изумрудно-зеленого стекла лежали серебряная ручка, палочка зеленого сургуча,
карандаш и две почтовые марки. Справа от бювара стоял механический
календарь, показывающий день недели, число и месяц. В стеклянном стаканчике
красовалось ярко-зеленое гусиное перо. Оно словно бы привлекло особое
внимание Пуаро. Он вынул его из стаканчика и осмотрел, но на зачиненном
кончике не было следов чернил. Просто украшение, и ничего больше. А вот
перышко серебряной ручки было все в засохших чернилах. Он посмотрел на
календарь.
- Вторник, пятое ноября, - сказал Джепп. - Вчерашнее число. Все верно. -
Он обернулся к Бретту. - Сколько она тут пролежала?
- Убита она была вчера вечером в одиннадцать часов тридцать три минуты, -
отбарабанил Бретт и ухмыльнулся изумлению на лице Джеппа, - Извините,
старина, не удержался: хочется быть магом и волшебником, как в романах. А
говоря серьезно - около одиннадцати. Плюс-минус час.
- А! Я было решил, что часы у нее на руке остановились.
- Они и остановились - но на четверти пятого. - - А в четверть пятого,
надо понимать, ее никак убить не могли?
- Выкиньте из головы.
Пуаро тем временем вновь занялся бюваром.
- Это вы правильно, - сказал Джепп. - Но и тут не повезло.
Верхний лист в стопке промокательной бумаги незапятнанно-белый. Пуаро
проглядел остальные - то же самое.
Затем он занялся мусорной корзинкой. В ней лежало несколько разорванных
писем и рекламою Разорваны они все были только пополам, и прочесть их было
просто. Просьба о пожертвовании от какого-то Общества помощи
демобилизованным, приглашение на коктейль третьего ноября, приглашение на
примерку от портнихи. И рекдамки - объявление о распродаже в меховом
магазине, каталог универмага.
- Ничего стоящего, - заметил Джепп.
- Да. Странно... - отозвался Пуаро.
- Потому что она не оставила письма, как чаще бывает при самоубийствах?
- Именно. , - То есть еще одно доказательство, что это не самоубийство! -
Джепп направился к двери. - Ну, моим ребятам пора браться за дело. А мы
возьмемся за мисс Плендерли. Вы идете, Пуаро?
Пуаро, казалось, лишь с трудом оторвался от бюро и его содержимого. Уже
на пороге он обернулся и еще раз поглядел на изумрудную зелень гусиного
пера.
Глава 2
Дверь у подножья узкой крутой лестницы открывалась в большую гостиную -
собственно говоря, перестроенную конюшню. Нарочито грубо оштукатуренные
стены были увешаны гравюрами и эстампами.
Они увидели двух женщин. В кресле у камина, держа руки над огнем, сидела
подтянутая брюнетка лет двадцати семи - двадцати восьми. Пожилая дородная
женщина с веревочной сумкой в руке говорила ей: