К сожалению, за кадром остаются очень значимые для общества проблемы. Лишь иногда некоторые из них обозначаются в СМИ назывным предложением. И этому есть свои объяснения. Мы остановились лишь на некоторых вопросах, которые укладываются в контекст нашего исследования.
Терроризма в прессе рассматривается как зло, что безусловно. Но за кадром остаются важнейшие для понимания этого явления вопроса. Откуда появляются террористы? Какую социальную функцию выполняют? Как это отражается в поведении властей? В чем феномен терроризма?
«Пока мы обслуживаем выгодную власти идеологию, мы обречены жить от теракта к теракту» – это мнение обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, участника двух крупных международных конференций на одну и ту же тему: «Средства массовой информации и терроризм».
Первая прошла в Маниле, столице Филиппин (организатор – ЮНЕСКО). Вторая – в бывшей столице Германии Бонне (организатор – Германский фонд международного развития по поручению федерального правительства). Впечатления от конференций позволили Политковской сделать вывод: «Мировая журналистика находится в тяжелейшем идеологическом кризисе».
«Что делать с теми трагическими для профессии обстоятельствами, когда «война против терроризма», объявленная после 11 сентября, потребовала от коллег фактического отказа от главных принципов профессии? Ведь можно больше не забивать себе голову таким тяжелым делом, как сбор всесторонней и полновесной информации о событии, чем были столь сильны западные СМИ, а быть попросту концептуальными идеологами, как CNN или BBC, участвуя в большой и ныне почетной мировой промыве мозгов – а значит, на месте событий лишь подбирать факты под схему, в соответствии со старым большевистским лозунгом «Кто не с нами, тот против нас».
Размышления журналиста особенно ценны по двум причинам. Каждый раз, с нетерпением ожидая очередной номер «Новой газеты», я начинала чтение с ее публикаций о Чечне, хотя трудно было переключаться потом на что-то другое после кровоточащих драматических сюжетов, каждый из которых – полотно некоего сюрреалистического романа, написанного суровыми жизненными реалиями новейшей российской истории. «Господи! Услышь ее, господи!» – кричала я про себя, захлебываясь чужой безысходной болью и страданием. Неужели прав был В. Розанов: «В России так же жалеют человека, как трамвай жалеет человека, через которого он переехал. В России нечего кричать. Никто не услышит!»
Уже одних только репортажей А. Политковской о чеченской «Хатыни» хватило бы на то, чтобы наконец восстала русская духовная мысль, чтобы возмущенное русское общество забило во все колокола, задав себе главный вопрос: почему мы – великий, милосердный народ, позволили себе растерзание другого, «малого» народа, прожившего бок о бок с нами целое столетие? Что же все это время воспитывались в советских школах и вузах будущие боевики и головорезы, ожидая своего часа, чтобы всем этносом броситься на создание независимой Ичкерии? Пахали, сеяли, собирали урожай, трудились на сотнях предприятий и затаенно ждали дудаевской вольницы, несущей избавление (от ненавистной России)! Куда подевались сегодня чеченские ученые, писатели, артисты, танцоры, врачи, учителя? Почему сотни тысяч обездоленных чеченцев превратились в бесправных беженцев? За что гниют в земле тысячи погибших? Как страшны были эти сводки с полей сражений, как красноречивы эти ужасающие кадры победоносных телерепортажей, где, распластавшись на пропитанной кровью родной земле, лежали тела сильных чеченских мужчин, унесших с собой семя так и не продолжившегося рода. Как беспомощно робки и испуганы смотрели на нас лица юных русских мальчиков, которых чья-то безжалостная воля бросила в этот военный ад, чтобы навсегда оставить их жить с надломленной душой или оборвать молодую жизнь на самом взлете, и я не знаю, что в этом случае трагичней.
К сожалению А. Политковская была и остается единственным журналистом федеральных СМИ, для которой делом профессиональной чести стала задача прокричать обществу о судьбе несчастного народа, который завтра может исчезнуть с кавказской земли, она делает это из номера в номер, пропуская через себя всю боль и страдания людей, о которых пишет. Как журналист, я знаю, как это больно, когда лопаются связки, когда перехватывает горло от отчаяния и безысходности! Не так много в нашей журналистике людей, кто взвалил на себя эту тяжкую ношу. Великий Лев Толстой знал, что говорил: «Война – это такое несправедливое дурное дело, что те, которые воюют, стараются заглушить в себе голос совести». А на чеченской войне пытаются заглушить этот голос не только в себе. И что бы там ни говорили, какие бы ярлыки ни вешали, ее журналистское перо дает надежду и подтверждает истину: «В стране, где не погибло слово, дело еще не погибло». Вторая причина, по которой мы решили привести почти в полном объеме публикацию А. Политковской о международных конференциях по теме СМИ и терроризм, безусловно, связана с тем, что ситуация в международной журналистике проецируется на специфику освещения этой темы в российских СМИ.
«…главное состоит в векторе движения мировой журналистской мысли образца мая 2002 года. Он, как ни парадоксально, абсолютно «наш», советский: от идеологии – к фактам, а не наоборот. Именно это сейчас в моде у передового Запада. И в Маниле не ожидалось слова более популярного, чем «пропаганда».
А как же «иной голос», другой мир? Вроде бы традиционное западное уважение к инакомыслию?
Никакого диалога цивилизаций, которого так хотелось и ради которого в принципе и стоило лететь столь далеко, на Филиппины, не получилось.
Выступление Султана Ахмада Бахина, директора государственного агентства новостей Афганистана «Бахтар», кануло в ледяное молчание аудитории. Он спрашивал: где все вы, с вашими воплями и слезами, были раньше, когда у нас свирепствовали талибы, а мы сидели по тюрьмам? И почему ваш подход против терроризма начался лишь после 11 сентября, только когда тысячи ваших людей заплатили жизнями за моду на этот поход? Где сейчас объективная информация из Афганистана, которая состоит в том, что хотя несколько тысяч талибов пойманы, но 75 тысяч свободны и продолжают думать так, как они думали до 11 сентября? Выходит, западные СМИ сыграли модную пьесу, а все, что не втискивалось в сценарий, просто отсекли, не желая думать о том, что именно отсеченное, быть может, представляет еще большую опасность для будущего человечества? Что новых террористов плодят сегодня те, кто борется с ними теми методами, которые избраны?..
Вопросы были без ответов. Так же, как лишь холодными вежливыми аплодисментами было встречено выступление, без сомнений, одного из самых информированных людей планеты – представителя катарской частной телекомпании «Аль Джазира», подвергнутой США гонениям только за то, что давали слово другой стороне… На филиппинской конференции «Аль Джазира», между прочим, просила помощи, справедливо замечая, что мир должен хотя бы знать, с кем борется, и не получила этой помощи…
Не выдержал идеологического звона и Недаль Мансур, главный редактор иорданской газеты «Аль-Хада» и президент Центра защиты свободы журналистов Иордании. Он извинился перед аудиторией и стал говорить по-арабски, хотя отлично знает английский, – в знак солидарности с теми миллионами, которых на конференции чохом причислили к «исламским экстремистам».
Недаль тоже задавал аудитории неприятные вопросы, которые она не желала сама себе задавать: что, собственно, такое терроризм после 11 сентября, кто он – террорист, где тут правосудие, что считать «оккупационным терроризмом», «государственным терроризмом», или это теперь просто «терроризм в целях достижения свободы, независимости и безопасности)? И призвал публику хотя бы подумать, почему молодые арабы выбирают смерть как камикадзе, а не жизнь. Не потому ли, что, например, не видят другого выхода в создавшейся обстановке, когда цвет кожи, горбоносость и черноволосость приравнены международной толпой к признакам принадлежности к террористическим организациям?..
Иорданский коллега был встречен тем же холодом, что и афганский. Филиппинская жара отодвинулась перед этим морозным дыханием, извергаемым аудиторией с ее праведным гневом в пользу модной войны в Афганистане. Люди Запада, причем его интеллектуальная часть, продолжали твердить о необходимости бескомпромиссной борьбы с исламским терроризмом, когда цель вполне может считаться оправдывающей средства. И кто бы мог подумать, что именно тот самый Запад, который так боролся с советским большевизмом, станет его большим поклонником спустя какой-то десяток лет после его падения…
Если что и поменялось в Германии, так только лица и интерьеры. Темы и общие настроения остались те же. Самым активным промывщиком мозгов в «правильном» направлении тут оказался Джеми Шеа, информационно-идеологический шеф НАТО, с речью «Война НАТО против терроризма», где он выступил совсем как наш Сергей Ястржембский, отечественный ответственный за промывку мозгов по поводу Чечни.
Из боннских речей в целом получалось, что сейчас в мире есть модные войны – в Афганистане и палестино-израильская, где все понятно и «журналисты работают на историю». А есть немодные, вроде нашей второй чеченской, запутанной донельзя, кто там есть кто, к тому же мучительно идущей 31-й месяц подряд, сопровождающейся очевидными воинскими преступлениями и поэтому совершенно не популярной для освещения. Особенно после 11 сентября, когда Буш подружился с Путиным на почве единого «бескомпромиссного» понимания «антитеррористических» целей и задач, и в Чечню окончательно перестали ездить ведущие СМИ и иностранные репортеры.