«Совершенно очевидно, что воинствующий национализм в России, – хорошо спланированная и продуманная составляющая государственной пропагандистской машины. Сколько пришло во власть на гребне шовинистической истерии. Кроме того, обвиняя «пятую колонну» во всех бедах России, можно легко отвлечь народ от реальной ситуации в стране» (Отто Лацис, «Новые известия», № 14, 2003 г.)
«Сегодня этническая экспансия в России есть целенаправленная политика российской власти», – утверждает Максим Руднев в газете «Завтра». Говоря о том, что чеченцы и азербайджанцы чувствуют себя хозяевами в России с молчаливого согласия властей, автор публикации объясняет «истинные» причины превращения России в «этнический заповедник».
«В налаживании потоков миграции, кроме «трудовых» и «демографических» интересов, государственная власть в России преследует и свои собственные политические цели. Одной из задач подобной миграционной политики является разжигание ненависти коренных граждан к заезжим инородцам. Помимо создания властью условий для захвата мигрантами жизненного пространства Русских, идет усиленная пропаганда вражды и ненависти к «черным» через центральные газеты, телевидение, кино. Зачем?
Во-первых, наличие в стране фактора ненависти, стоящего особняком от официальной государственной власти, позволяет ей в любой момент начать с ним виртуальную борьбу, зарабатывая баснословны политические дивиденды. И чем крепче ненависть – тем баснословней дивиденды. Путин победил на президентских выборах, развязав войну с «террористами». Если сегодня верховное руководство страны начнет действенную борьбу с мигрантами, то народ простит ему даже развал собственного государства.
Во-вторых, культивируя ненависть к кавказцам, правящие круги под угрозу народной расправы всегда могут выставить вместо себя ими же завезенных «зверят». По принципу: ненавидят не тех, кто виноват, а «кого легче достать».
Сохранение русской нации всегда было исключительно прерогативой русских. Так почему мы должны ждать для себя какого-то гуманизма от нынешних хозяев страны – Чубайсов, Абрамовичей, Мамутов, Фридманов, Авенов, Хапсироковых? Они действуют так, словно у них есть своя, отличная от нашей, родина, свой народ, своя вера и свой гешефт. А русские, татары, башкиры – все коренные народы России – для них, похоже, то же самое, что для белых негры в Африке. И дело не в чеченцах, азербайджанцах, таджиках, китайцах. Не будет их – будут турки, арабы, латиносы: те, кто работает много, а довольствуется малым… И не бунтует, поскольку не у себя дома» («Легализованная ненависть» // «Завтра», № 14, 2003 г.)
«Использовать реакционные правые настроения бедствующего или, наоборот, процветающего (конкурирующего в бизнесе с кланами нацменов) населения пытаются сегодня многие. Неповоротливость националистического мышления легко контролируется. И свести проблему перераспределения благ в РФ к национальному фактору хотелось бы многим – в первую очередь тем, кто в этом перераспределении участвует. Праздничные «перетяжки» на улицах Москвы в дни «независимости» – «Слава России!» (самое распространенное скиновское приветствие), активное использование дореволюционных символик подтверждают то, что, как и в ельцинские времена, Кремль националистов не торопится хоронить, а держит наготове – для нейтрализации «красных»...» (И. Краснов: «Глядите вправо: проезжаем «белых» // «Независимое обозрение», № 25, 2003 г.)
Разноголосые мнения читателей по проблемам национальной нетерпимости регулярно представлены в подборках центральных газет. Вот одно из редакционных писем в «Независимую газету» (03.04.2003 г.):
«Русский фашизм дал ростки, имея мультивекторный толчок от:
1). внешнего воздействия с Запада,
2). внутренней оппозиции из космополитов, некоторых почвенников-славянофилов, отдельно взятых православных кругов, определенного рода русских элит, не входящих в перечисленные выше категории.
Русский фашизм был на руку тем, кто видел в «нерусского происхождения конкуренте» жесточайшего противника и обращался с ним так, как подобает поступать с «врагом, который не сдается».
При этом общественное внимание было отвлечено от такой не менее горячей темы для России, как антисемитизм.
Пока ловили чеченов, аварцев, карачаевцев и грузин, некоторые другие успели извлечь всевозможные выгодны из подобного беспредела.
Развели… как русских вас опять…»
Свой взгляд на последствия распространения русского национализма обозначил В. Федоров, директор Центра политической конъюнктуры России («Консерватор», № 3, 2002 г.):
«…Русское националистическое течение у власти никогда не было, поэтому его опасность для россиян далеко еще не очевидна, но в перспективе именно воинствующий русский национализм, отрицающий многонациональную сущность РФ, ставящий этническое начало выше гражданского, – это самая опасная угроза для России. В условиях постсоветского идеологического вакуума именно такая идея берется на вооружение. Национальное самосознание русского народа находится в стадии надлома, поэтому болезненно гипертрофированный русский национализм имеет широкое распространение. В ближайшем будущем мы увидим еще больший рост этого явления. Оно выйдет из подполья и выльется в большую политику, включая парламентскую, и тогда игрушечный националист Жириновский покажется верхом цивилизованности».
Этот более чем неутешительный прогноз подтвердило время. После трагедии на Дубровке в России с новой силой усилилась ксенофобия, особенно по отношению к кавказцам. Россия получила вызов, который неизбежно диктовал обществу необходимость консолидации, ведь горе одинаково затронуло всех, независимо от национальности и вероисповедования. Казалось, после пережитой трагедии обществом и властью, прежде всего, будут пересмотрены некоторые ориентиры национальной политики. Если до сих пор на проявление ксенофобии общество не реагировало, а власть закрывала глаза, то трагедия «Норд-Оста» отчетливо продемонстрировала как становятся все равны перед смертью: и мусульманин, и православный, и русский, и кавказец – ведь в заложниках оказались все. Но произошло обратное. С новой силой, с еще большей агрессивностью мы разделились по обе стороны баррикад, поиск внутреннего врага обострился, получил новый виток, и уже вполне респектабельные общественно-политические издания приняли активное участие в этом процессе. Особенным усердием отличились общенациональные телеканалы. Голоса национал-патриотов и некоторых демократических журналистов уже почти слились в единый хор.
Наметился странный парадокс: чем больше укрепилось влияние государства на СМИ, тем жестче обозначился в них Язык вражды, тем больше появилось ксенофобских публикаций и расистских монологов. Ведь совершенно очевидно, что в России главным олигархом в области производства и распространения информации является государство, которому принадлежит более 70% СМИ, более 80% типографий и передающих телерадиоцентров (добавьте к этим цифрам влияние власти на остальную часть через бизнес-структуры). Так что же мешает задействовать весь этот колоссальный ресурс на межэтническую консолидацию?
Теракт в Театральном центре так и не стал для России «моментом истины». Сложившуюся атмосферу шовинистически-имперского стиля в обществе определил В. Шендерович.
«Волна русского патриотизма в 41-45 гг. была праведной и святой. Потому что страна воевала против захватчиков. А сейчас кто на нас нападает? Против кого мы? Где война? Где оккупанты? Против кого боремся?
«Норд-Ост», названный терактом – это не теракт. Само это название – часть большой лжи. В Генштабе предполагали, что мы в Чечне будем мочить, а здесь у нас будет культурная жизнь. Выяснилось, что так не бывает… Вообще, это не имеет отношения к теме патриотизма. Это ксенофобия, которая специально подпитывается государством. И теперь, казалось бы, вполне интеллигентные люди открыто говорят, что им не нравятся чеченцы и так далее…
Если мы говорим о патриотизме как о любви к своему – это естественное и прекрасное чувство, которое не нуждается в том, чтобы кричать об этом на улице. Ты же не просишь денег, чтобы воспитать в себе любовь к своему ребенку? Но есть патриотизм, который подпитывается нелюбовью к чужой культуре, и это уже ксенофобия. И если вы вглядитесь в основу нашего квасного патриотизма, то увидите, что он замешан на ксенофобии!» В. Шендерович («Консерватор» № 1, 2003 г.)
Легко быть патриотом мощной, сильной державы. Тяжело любить слабую Родину, потерявшую былую силу, военную мощь и политическое величие. Но Россия обладает некой притягательной силой, и как бы не выталкивала она своих детей в дальние и ближние зарубежья, тоскуют они, тянутся к ней, прощают ей обиды, хотят быть под ее теплым уютным крылом. Наверное, в этом и есть феномен русского, российского патриотизма. Но что-то не так с этим понятием в нашем королевстве. Наш патриотизм все явственней меняет цвет. Из кумачово красного он становится ощутимо коричневым. На самом деле он должен иметь цвет зеленых русских просторов, белоснежных вершин Кавказа, прозрачно-чистых сибирских рек, ковыльно-желтых южных степей, – вот это и есть истинный российский патриотизм! Да простят мне коллеги столь пафосное утверждение, списав его на восточный стиль и кавказскую эмоциональность, но именно таким (пока!) представляется русский патриотический Дух инородцам. Предостережения о том, что этнический русский национализм может быть востребован обществом, прозвучали еще в эпоху Ельцина, когда Россия оказалась перед необходимостью формирования национальной государственности и новой национальной идентичности.