Свидетельство тому, что подобные заявления – всего лишь декларации, многочисленные материалы печатных и электронных СМИ, где в отличие от преступников со славянской внешностью непременно акцентируется этническое происхождение задержанных правоохранительными органами «южан». К тому же, в марте в ГУВД Москвы прошел брифинг, где столичные борцы с оргпреступностью отчитали журналистам, как они борятся с преступными этническими группами.
«Разговор шел, прежде всего, о преступлениях, совершенных выходцами с Северного Кавказа и из Закавказья. А таковых за прошедший год было зафиксировано 4322.
– Эти преступления чаще всего носят скрытый характер и совершаются в отношении лиц своей же национальности, – объяснил начальник 1-й оперативно-розыскной части при Управлении по борьбе с оргпреступностью ГУВД Москвы Андрей Большаков. – Раскрывать такие преступления трудно, потому что группировка построена по родовому принципу. Члены ее варятся в собственном соку: женятся-разводятся, убивают и хоронят друг друга.
Старейшая и самая крупная этническая ОПГ в Москве – азербайджанская. Она специализируется на наркоторговле, правонарушениях в сфере потребительского рынка, похищении людей – в основном своей же национальности – с целью выкупа. Армянская группировка чаще занимается разбоями, вымогательствами, держит игорный бизнес. Грузино-абхазская ОПГ прославилась квартирными кражами и угонами машин. Есть также дагестанская, ингушская и – наиболее одиозная – чеченская группировки, занимающиеся похищением людей и наркоторговлей». (А. Грачева: «Авторитетный междусобойчик» // «МК», 11.03.04 г.)
Национальность подчеркивается даже в самых «безобидных» случаях, как, например, в банальной автоаварии с машиной дочери бывшего премьер-министра М. Касьянова. Сообщая об этом дорожном инциденте, «МК» пишет: «Протаранить иномарку дочери Касьянова и машину сопровождения «посчастливилось» 19-летнему уроженцу Армении… Удар был такой силы, что машину кавказца вынесло на встречную полосу…» И уж совсем впечатляет заголовок заметки: «На автомашине дочери Касьянова остался кавказский след» («Московский комсомолец», № 3, 2004 г.)
Не менее пристально следят за этническими корнями преступников и в «Московской правде». Заметка «Горячая кровь» сопровождается тревожащим анонсом: «В течение суток в столице пр изошли две драки с участием «лиц кавказской национальности».
«Вчера в половине второго ночи на станции метро «Киевская» трое чеченцев нанесли ножевые ранения троим русским. По данным ГУВД столицы, два 25-летних парня из Чечни и 28-летний чеченец из Ивановской области в своре напали с ножом на двух приезжих из Липецка и одного уроженца Курска. Раненые госпитализированы. Преступников задержали сотрудники УВД на Московском метрополитене.
Еще одна разборка с участием уроженцев Кавказа произошла несколькими часами раньше. Массовая драка между горцами состоялась у станции метро «Черкизовская». В результате двое участников потасовки были смертельно ранены. Прибывшие на место происшествия сотрудники милиции выяснили, что в драке участвовали около 50 человек, сообщает «Newsru.com». Милиционерам удалось пресечь драку и задержать десять участников». (Ирина Валерьева: «Горячая кровь» // «Московская правда», 18.07.03 г.)
Уместно напомнить, что НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры РФ разработал «Методические рекомендации по использованию специальных познаний по делам и материалам о нарушении СМИ национального, расового и религиозного равноправия», где учтены все нюансы, ибо «с каждым годом нарушения по этой тематике становятся все более совершенней и изощренней», – отмечает Генпрокуратура РФ. Один из пунктов рекомендаций гласит: «Унижение чести и достоинства выражается в тенденциозно подобранных сведениях о культуре, психическом складе, обычаях и т.д., позорящих и оскорбляющих либо всю этническую группу, либо отдельных ее представителей». К числу признаков пропаганды национального расизма и религиозной исключительности, нетерпимости, вражды относится формирование и подкрепление негативного этнического стереотипа, образа нации.
Не берусь судить, к какой категории можно отнести публикацию Н. Бахрошина «Неравный брак» в газете «Версия» (30.09.2002 г.), и во имя чего данному сюжету была посвящена целая страница во вполне здравомыслящей и уважаемой газете.
«Говорят менталитет у нас разный. Что это такое – мало кто знает, но говорят регулярно. Итак, про менталитет, что в вольном переводе с современного политизированного языка означает про склад ума. У нас, у русских, он один, у китайцев, допустим, другой, а у тех, кого в России принято называть «лицами кавказской национальности», совсем уж третий. Настолько непонятный, что рассуждают про него все, кому не лень».
В том же ерническом стиле, заявленном с самого начала публикации, идет рассказ об истории знакомства и женитьбы русской девушки Марины и дагестанского парня Рашида. Родители Марины были категорически против, опасаясь корыстных видов жениха на жилплощадь, а родители Рашида в свою очередь «намекали», что в родном Дагестане тоже есть красивые девушки. Далее статью приводим в сокращении.
«Семейная жизнь, так красиво начавшаяся со свадебного путешествия по голубому морю, под безоблачными небесами, быстро вступила в полосу затяжных штормов.
Брак они воспринимали по-разному. Рашид, например, мог вполне домой не прийти, небрежно объяснив ей, что нужно посидеть с земляками. Или мог прийти не один, гости заходили как к себе домой и просиживали целые ночи, пили, курили прямо в комнате, ведя бесконечные беседы на своем языке, обращая на нее не больше внимания, чем на стол, за которым сидели, хотя ей к девяти на работу и нужно выглядеть.
Потом начались материальные проблемы. Родители, конечно, подкидывали, что могли, но что они могли. Сколько присылали родители Рашида, Марина так от него и не добилась. Он искренне считал, что мужчина в доме должен распоряжаться деньгами. В том числе и ее. Да и какие могут быть ее деньги, когда мужчина в доме он? У них так не принято. Это он ей часто повторял. Перед этим непробиваемым аргументом Марина первое время терялась, потом начала потихоньку звереть.
Впрочем, Рашид о разводе и слышать не хотел. Он сразу ей объяснил. Стоило только заикнуться, и тут же в ответ – молчи, женщина, если не дал Бог ума, то лучше молчи и никому этого не показывай. «Не разводятся у них в роду, нет такой привычки».
До предела накаленные в сюжете (впрочем и в жизни) страсти заканчиваются трагической развязкой. Пропав куда-то на двое суток, Рашид вернулся домой, пахнув на Марину чужими дамскими духами и анашей, «которую земляки привозили в Москву регулярно. Тоже традиция».
«В общем достал. Достал до самых внутренних органов. Со всем своим менталитетом, освященным вековыми традициями народа гор». Дойдя до последней точки кипения, Марина набросилась с ножницами на ребенка, затем принялась за мужа. Девочку спасти не удалось. Рашида в больнице подштопали и пообещали, что жить будет.
А Марина теперь находится в следственном изоляторе».
Аналогичной тональности публикация Елены Курасовой в газете «Stringer» (ноябрь, 2002 г.) «Столкнулись раз две цивилизации», в которой «повествуется» о судьбах двух девушек, на себе испытавших «суровую ментальность» кавказцев. «Одна из них – хорошая еврейская девочка, которую до девятого класса бабушка за ручку водила в школу, после неожиданной смерти мамы, пустилась во все тяжкие». Однажды, пьяная, она попала на квартиру к каким-то торговцам, которые все семеро ее изнасиловали. Торговцы, конечно же, были чеченцами по национальности. Девушка обратилась в милицию, завели уголовное дело. И однажды к папе явился один из насильников, сообщил, что хочет жениться на Оле. В обмен он пообещал подарить папе машину. Заметим, что события происходят в советский период «дружбы народов». Недолго думая, папа погрузил дочь в новенькие «Жигули» и отвез на квартиру к жениху. Далее следует текст, который просто необходимо привести в оригинале, так как кроме прочих журналистских «изысков» в нем просматривается такая «сборная солянка» этнографических бытовых деталей, что явно свидетельствует об отсутствии у автора элементарных знаний этнических характеристик народа (не далекого, заморского, а своего, российского). Если бы Е. Курасова не уточнила, что семья, в которую попала девушка, – чеченская, вполне можно предположить, что речь идет о среднеазиатской. Во-первых, плов – далеко не традиционное национальное блюдо чеченцев (уж скорее здесь можно было бы использовать кукурузные галушки), во-вторых, у них не принято есть, сидя на ковре, в-третьих, они никогда не едят руками, а пользуются как и (надеюсь) госпожа Курасова столовыми приборами. И, наконец, я не знаю чеченца, который не умеет говорить по-русски, так как было бы странно не знать языка страны, в которой твой народ прожил два столетия, в последнее из которых русский язык был государственным в Чечне. Судя по всему, этнографические детали здесь не имеют особого значения, все средства хороши для педалирования дикости и маргинальности «образа врага».
«Квартира, в которую попала ученица физматшколы, поразила ее: мебели не было вообще – одни ковры. В доме находились только женщины и дети. Приняли ее вроде бы радушно.
По-русски говорила среди новых родственников только одна девочка.
Когда пришло время ужина, в большую комнату внесли блюдо с пловом и плошки. Посуда была дорогая, серебряная, старинная. Все уселись вокруг «сервированного» ковра. Еду накладывали руками, ими же и ели, ими же, жирными, брались за пиалы с чаем. Ольгу чуть не вырвало.