«Как известно, руководство Азербайджана с самого начала заявило, что считает США своим стратегическим партнером, и в качестве «активного участника антитеррористической коалиции» предоставило воздушное пространство для пролета американской авиации. Грузия после окончания военных действий в Ираке направила туда взвод военно-служащих. Официальная позиция Армении не была четко сформулирована, но ее президент выступил за полное и безоговорочное разоружение Ирака, официально не поддержав ни одну из воюющих сторон. Результатом антииракской кампании стали также и постепенные изменения в сложившейся ранее расстановке сил и в отношениях государств Южного Кавказа с региональными державами – Турцией и Ираном.
Анкара далеко не из-за прихоти отказала Вашингтону и Лондону в помощи в их войне в Ираке. Она опасалась быть втянутой в намного более опасный конфликт. Поэтому Турция уже на этапе подготовки англо-американского вторжения в Ирак, столкнувшись с серьезной угрозой своей безопасности, пожалуй, впервые не поддержала своих старших партнеров по НАТО».
Причиной для отказа Турции стала вероятность сопротивления десятимиллионного курдского населения на ее территории, возражавшего против вторжения. Компактные группы курдов проживают на территории соседних с Турцией Ираном, Сирией и Азербайджаном. Тем самым вооруженный конфликт мог бы непосредственно затронуть Южный Кавказ и активизировать все существующие в регионе межэтнические конфликты и противоречия. К тому же экономика Азербайджана и Грузии поддерживается на плаву в значительной мере за счет торговых связей с Турцией, а Армении – с Ираном. Как известно, Иран объявлен Соединенными Штатами в качестве одной из опор «оси зла». Этого не могут не учитывать закавказские государства, что подталкивает их на поиск внешнеполитических связей. И в этом смысле роль России трудно переоценить. Не намерена терять свой статус стратегического партнера России и Армения. Заявление вновь избранного главы Грузии М. Саакашвили пока свидетельствует в пользу желания интеграции с Россией.
«Конечно, пока преждевременно говорить о возможности развития параллельных курсов ориентации Армении, Азербайджана, Грузи и на сотрудничество с США – НАТО и Россией. Представляется, однако, что из развития такого сотрудничества могли бы извлечь выгоду все его участники. Прогресс мог бы быть достигнут сразу на нескольких направлениях. Во-первых, можно было бы поэтапно решить проблемы известных «замороженных» конфликтов. Во-вторых, были бы решены спорные проблемы в отношениях главным образом между Баку, Тбилиси и Москвой. Наконец, можно было бы создать конкретную систему региональной безопасности, что с учетом возрастающей нестабильности на южных рубежах Азербайджана и Армении было бы весьма актуально.
Конечно, решение всех этих задач в комплексе в настоящее время представляет достаточную сложность. Прежде всего из-за того, что стороны не хотят (или не могут) учесть взаимные интересы друг друга. Но на фоне определенного понимания того, что старые подходы уже отжили себя, дело может быть сдвинуто с мертвой точки». (А. Язькова, «НГ», 28.08, 2003 г.)
Наряду с открывающимися политическими перспективами, Россия начала завоевывать в этом регионе и экономические позиции. Инициативы РАО «ЕЭС» позволили получить влияние на крупнейшие закавказские энергетические объекты. В августе 2003 года российская компания купила 75% акций тбилисской энергокомпании «ТЕЛАСИ», 100% акций «AES Мтквари», 50% транзитных линий «AES Трансэнерджи», по которым российская электроэнергия подается в Турцию и Армению, а также две небольшие гидроэлектростанции на реке Храми. Кроме того, на сегодняшний день РАО «ЕЭС» контролирует более 80% энергогенерирующих мощностей Армении. «Если все заявленные планы Анатолия Чубайса осуществляется, то в будущем РАО может претендовать как на роль энергомонополиста на территории СНГ, так и на роль проводника политики Москвы в республиках, которые так или иначе зависят от российских энергопоставок», – пишет Илона Заец («НГ», 5.12.2003 г.)
На государственном уровне сделаны первые шаги в утверждении России на постсоветском пространстве в гуманитарной сфере. В мае 2002 года Владимир Путин подписал указ, согласно которому забота о зарубежных соотечественниках была возложена на МИД. С тех пор представители МИДа время от времени выступают с предложениями о том, как помочь российской диаспоре, которая сегодня насчитывает более 25 млн. человек. Одни предлагают упростить процедуру получения соотечественниками российского гражданства, другие – предоставить бизнесменам диаспоры льготы для участия в российской экономике. Однако конкретных шагов предпринимается мало. «МИД не предлагает свои программы. Он просто суммирует запросы русских культурных центров в странах СНГ. В итоге получается, что 210 млн. руб., ежегодно выделяемых на нужды русской диаспоры, идут на проведение субботников, ремонт оград вокруг памятников и встречи у этих памятников. Такая поддержка к укреплению русской диаспоры не приведет». – считает член правительственной комиссии по делам соотечественников за рубежом Константин Затулин («Коммерсантъ», № 75, 2003 г.). Ежегодный доклад МИД России, изданный при содействии Российского книжного союза, опубликовал информацию о положении русского языка в более чем 140 государствах и данные о крупнейших центрах русистики. Его готовили российские посольства и консульства и представительства Росзарубежцентра.
«Представляя доклад, министр иностранных дел России Игорь Иванов отметил, что дипломатическая служба придает большое значение деятельности по поддержке русского языка и в ближнем, и дальнем зарубежье, рассматривая ее как одно из приоритетных направлений внешней культурной политики: «Для России распространение русского языка напрямую связано с обеспечением законных прав и интересов наших сограждан и соотечественников за рубежом».
Одна из главных проблем – положение русскоязычного населения в республиках бывшего СССР. «В результате внедрения языка титульных наций в качестве единственного государственного русский язык постепенно вытесняется из общественно-политической и хозяйственной жизни, области культуры, средств массовой информации», – отмечается в докладе. «Другая особо тревожная тенденция – демонтаж системы образования на русском языке, осуществляемый в последние годы с разной степенью интенсивности». Все это глубоко затрагивает права миллионов наших соотечественников, в результате распада СССР не по своей воле оказавшихся за рубежом, и может вызвать серьезные затруднения в развитии сотрудничества стран СНГ, а подчеркивают авторы доклада. А подобную политику называют «недальновидной не только с геополитической точки зрения, но и с точки зрения здравого смысла». (О. Тимофеева, «Известия», 4.12.2003 г.)
Дай бог, чтобы в реальности намеченных проектов не пришлось усомниться. В этой связи интересно будет проследить, какое участие в их осуществлении примут, прежде всего, федеральные СМИ, включая и организационные информационные структуры, в возможностях и компетенции которых издание русскоязычных журналов и газет, популяризация российского мира за рубежом и создание позитивного образа национальных культур постсоветского пространства и особенно Кавказа. Пусть, наконец, российские граждане узнают этот регион не по криминальным сводкам, а посредством богатейшего духовного и культурного арсенала, которым кавказские народы располагают.
В завершении темы предоставим слово профессору В.В. Дегоеву как ученому-кавказоведу и как представителю «лиц кавказской национальности», чьи голоса почти не слышны в центральной прессе.
«Сегодня знаменитая гамлетовская дилемма, применительно к политике России на Кавказе, звучит так: «уйти или не уйти?». Она жестко поставлена на повестку для людьми и обстоятельствами. Возможно, от ее решения зависит судьба российской государственности, то есть – России.
Увлечение проблемой «кто виноват?», простительное для историков, – непозволительная и непродуктивная роскошь для современных политиков. Для них и для всей страны гораздо важнее – «что делать?». Прежде всего необходимо понять некоторые вещи. В нынешней чрезвычайной ситуации не следует превращать в аксиому лозунг о «едином Кавказе», чтобы не заиграться с ним до «точки невозврата». Он рискованно двусмыслен, ибо для поддержания этого «единства» России, по логике, нужно либо уйти с Северного Кавказа, либо захватить Закавказье. Оба варианта на сегодняшний день гибельны. Кстати, перед аналогичной альтернативой (как бы по принципу зеркальной симметрии) оказываются и конкуренты России: либо отказаться от Закавказья, либо прибрать к рукам Северный Кавказ. Маловероятно, что последнее для Турции, Ирана, США, Европы и вообще для всего мира будет безопасным предприятием.
Благодаря последовательно-бездумной и безумной политике Кремля в Чечне (начиная с 1991 г.) сейчас ему там приходится выбирать не между «хорошим» и «лучшим», а между «плохим» и «худшим». Если центральная власть допустит в той или иной форме «чеченизацию» всего Северного Кавказа, то реально встанет вопрос: в каком качестве этот регион менее опасен для России – как собственная территория или как сосед? Поскольку свято место не пустует, для ушедшей России, конечно, найдется замена. Скорее всего вакуум заполнит не либеральный Запад, а криминально-фундаменталистский Восток, что наглядно показала чеченская трагедия.
Остается уповать на разум и волю обновляющегося (не только в возрастном, но и в интеллектуально-ментальном плане) поколения российских политиков, хотя гораздо труднее исправлять ошибки, чем не делать их. Есть основания надеяться и на объективную заинтересованность России и Северного Кавказа друг в друге. На здорово-консервативную, охранительную инерцию советской эпохи. На формировавшиеся столетиями элементы цивилизационной общности (язык, культура, образование, экономика и т.д.). Всегда очень больно и далеко не всегда рационально разрывать то, что так долго сращивалось.