Д. СОКОЛОВ-МИТРИЧ: «Мы вас, русских свиней, в Чечне резали и здесь будем резать!» // «Известия», 25.10.2002 г.
«Норд-Ост» стал нашим 11 сентября не только по масштабам возможных жертв и дерзости террористов. Изумление москвичей от того, что боевые действия в одно мгновение переместились из Чечни в Москву, очень похоже на тот шок, что испытали год назад американцы, наивно полагавшие, что война – это далеко и не с ними. В десятках российских городов, сел и особенно станиц сотни жителей. Как то ни кощунственно звучит, вчера возблагодарили Бога за то, что и Москва, наконец, воочию увидела ту войну, которая уже давно идет не в Чечне, а на территории России – от Ставрополья до Крайнего Севера и Сибири.
«Цитатник» // «МК», 4.11.2002 г.
Глеб ПАВЛОВСКИЙ:
«Я думаю, что интеллигенция должна помогать стране учиться убивать квалифицированно, интеллигентно, оптимально убивать врага, чтобы у него не было надежды сесть на стул, как Бараев – наподобие хана развалился, как в фильме «Андрей Рублев», и говорил нам, что мы должны делать».
Владимир ЖИРИНОВСКИЙ:
«Я предложил бы всем гражданам России сбрить и бороды и усы, поэтому самым ближайшим легким признаком определения будут черные бороды. Кто хочет носить ее, пускай носит дома».
С. МИТРОХИН: «Нам нужен патриотизм не слабости, а силы» // «Век», № 40, 2002 г.
Будут ли извлечены уроки из трагических событий в Москве? Ответ на этот вопрос косвенно дают некоторые официальные лица, события последних дней и пропаганда государственных СМИ. Резюмируя, можно утверждать: да, уроки будут извлечены. Но, похоже, совсем не те, которые нужны для предотвращения подобных трагедий впредь. Из подтекста официальной реакции видны следующие варианты ответа на вызов терроризма:
– отказ от любых форм политического диалога в Чечне. Все усилия сегодня направлены на вычеркивание реальных партнеров по такому диалогу. Делается ставка на эскалацию зачисток и акций возмездия;
– уход от разговора об ответственности милиции и спецслужб за террористический удар по Москве. Смещение огня критики в сторону демократических институтов: излишне свободной прессы, «либерального» режима регистрации и т.п. Соблазн «завинчивания гаек»;
– нагнетание ура-патриотизма в ущерб трезвому анализу в оценке случившегося как основы для решительных действий.
Нетрудно представить, к чему приведет политика, основанная на этих подходах. Ужесточение «зачисток» в Чечне увеличит количество чеченцев, вставших на «путь Бараева». Оставшиеся в своем нынешнем состоянии правоохранительные органы и спецслужбы вряд ли смогут помешать террористам проникнуть куда угодно и захватить что угодно – от детских учреждений до химических производств и ядреных объектов.
Самая худшая разновидность патриотизма возникает тогда, когда он становится проявлением слабости. Нам сегодня нужен не патриотизм слабости, а патриотизм силы. И выражаться он должен не в агрессивности по отношению к чеченцам либо к других странам (как это случилось в отношении маленькой Дании), а в признании коррумпированности и беспомощности нашего собственного государства, чья правоохранительная система оказалась не способна ни защитить граждан, ни расследовать преступления против их жизни. И в решимости положить этому конец.
Пока ни одно официальное лицо не взяло на себя мужество сказать: вторая после войны в Чечне причина трагедии – чудовищная коррупция, пронизывающая весь государственный организм. Вместо этого мы слышим призывы к фактическому установлению в стране полицейского режима. Может ли такой режим гарантировать гражданам безопасность? Наверное, где-то и может, но только не в России, которая входит в десятку самых коррумпированных стран мира.
Сочетание коррупции с усилением полицейских мер не укрепляет, а ослабляет безопасность общества. Вместо концентрации сил на выявлении конкретных террористов получается, что государство тратит их на тотальный контроль за гражданами, которого, впрочем, легко избежать при помощи денег. Поэтому прежде всего нужно нанести удар по коррупции. Он должен носить системный и массированный характер. Нужна глубокая реформа правоохранительных органов. Реформа должна свести к минимуму объем функций, отвлекающих их от основной задачи – борьбы с преступностью.
Эта реформа не может быть реализована без активной поддержки общества, которая в свою очередь невозможна без освещения темы коррупции в СМИ. Есть очевидная закономерность: чем меньше СМИ говорят о коррупции, тем больше ее в жизни. А сегодня говорят мало, потому что боится репрессий. Укрепление демократических институтов (свобода слова, парламентский контроль над спецслужбами и т.д.) – важнейшее условие обеспечения безопасности. Бесконтрольные чиновник и силовик не просто не в состоянии защитить граждан – они сами опасны для общества.
Для Владимира Путина наступил очередной момент истины. Примерно такой же, какой был 11 сентября, но только намного острее. Тогда он понял, что продолжение прежнего курса во внешней политике ведет к изоляции и поражению России. Сегодня он должен понять, что к такому же результату ведут упорство в продолжение прежней линии в Чечне и нерешительность в проведении реальных (а не чисто пиаровских) реформ. После 23 октября президент должен совершить такой же поворот руля, как и после 11 сентября. Только на этот раз – во внутренней политике. Самое страшное, если после московской трагедии все останется по-прежнему. Следующего удара Россия может уже не выдержать.
* **
«При относительном притуплении всеобщего внимания к чеченской теме она продолжает сохранять статус горячего, сенсационного сюжета в «цеховой» среде журналистов и аналитиков, в России и на Западе. Это и объяснимо. Война породила бесчисленную братию «специалистов» по Северному Кавказу – пишущих, говорящих, показывающих. И, конечно, все понимающих. Люди, еще вчера не имевшие представления, где находится Чечня, вдруг стали «известными» и даже «ведущими» экспертами-кавказоведами. В этом аналитическом многоголосье почти не слышно тех, кому действительно есть что сказать. Не потому ли, что им ведомо чувство сомнения, когда дело идет о слишком серьезных вещах?» – это замечание ученого-кавказоведа, профессора МГИМО В.В. Дегоева наиболее точно характеризует содержание посленордостовской общественно-политической дискуссии. Добавим к этому, что в центральной прессе так и не появилось материала, адекватного масштабу духовной деформации, постигшей общество вследствии военных действий в Чечне.
«Терроризм, предоставленный самому себе, если не поощряемый, поразил самые чувствительные нервы. Теперь гибнут не абстрактные «граждане России», а конкретные «граждане Москвы». Но и до них политикам не было бы никакого дела, если бы не одно историческое обстоятельство: от недовольства в столице ничего хорошего для власть и деньги имущих ждать не приходится. Москву нужно содержать в сытости и безопасности. Это – аксиома, вынесенная из богатого опыта русских революций. В раскладе жизненно важных приоритетов общества произошла перестановка: борьба с массовым терроризмом на деле и на словах стала вдруг политически выгодна почти всем. Здесь теперь можно набрать максимальные дивиденды и тем, кто правит, и тем, кто в оппозиции. Бесстыжая погоня за «очками» и сведение счетов начали сразу же, на дымящихся развалинах. В каком-то смысле трагедия в Москве явилась подарком для Кремля (настолько своевременным, что кое-кто уже изошелся в соответствующих подозрениях). Власть получила широкий отводной канал, куда можно направить народное возмущение и тем самым отвлечь его от себя. Но и для оппозиционеров – и левых, и правых, и центристских – есть чем поживиться. У них появился новый подход обвинить Кремль и друг друга в том, что страна доведена до катастрофы, рецепт спасения от которой «знаем только мы» – подлинные радетели России.
К сожалению, относительное равнодушие к чеченским событиям в массовом сознании уступило место не мысли и чувству, а страху, ненависти и застарелым предубеждениям против «лиц кавказской национальности», в первую очередь – чеченцев. Образовался еще один «плодородный» слой на почве и без того благодатной для нещадной шовинистической эксплуатации. Раскручивание этого смертельного для федеративной, многонациональной России маховика грозит именно тем, чего большинство из нас хочет избежать – развалом. В античеченскую кампанию включились не только политики пресловутого толка, но и средства массовой информации, причем с той же оголтелой безответственностью, с какой раньше они нагнетали прочеченскую истерию с четкой антироссийской направленностью.
Благодаря им сегодня нет недостатка в попытках найти исторические корни нынешнего столкновения между Россией и Чечней. Как правило, устанавливают внешнее сходство. Многочисленными аллюзиями хотят убедить общественное мнение, будто со времен Шамиля с «кровожадными» чеченцами ничего не произошло. Они по-прежнему склонны к грабежам, похищениям, убийствам. И по-прежнему понимают лишь язык силы. Получается, что чеченский народ застыл на патриархально-родовой стадии, словно несколько десятков лет развития в составе Российской империи и 70 лет – в составе Советского Союза не имели для него никаких цивилизационных последствий. Средства массовой информации то и дело предлагают нам исторические аналогии, иногда в приличной, наукообразной упаковке, иногда – весьма грубо. О правомерности и качестве этих сопоставлений мы уже говорили. Здесь же позволим себе задать вопрос: осознают ли телевизионные властители дум, что призывая под звуки песни «Вставай, страна огромная!» к священной войне против терроризма, прямо отождествляемого с Чечней, чеченцами и кавказцами, они закладывают под здание российского государства бомбу такой убойной силы, исчислить которую в тротиловом эквиваленте просто невозможно?